Eldar Morgot - Тень на Солнце

— Что, Черныш, уж тебе-то нечего волноваться…

Пес внимательно смотрел на хозяина, и что-то в карих глазах Черныша заставило Горемыку вздрогнуть. Собака вильнула хвостом и побежала к дверям дома, возле которых и устроилась, не сводя с Горемыки внимательных глаз. Душевник покачал головой. Странный пес. Когда Атери пришла в его дом, то привела с собой Черныша. А, ладно, пес как пес, верный, да и дом хорошо охраняет.

Вечером, когда муж и жена собирались ложиться спать, предварительно помолившись Ормазу, Атери по-мзумски, а Горемыка — на душевном языке, в ворота громко и требовательно забарабанили.

— Кто там еще? — удивился Горемыка, снимая со стены меч. Атери накинула платок и хотела было подойти к окну, чтобы выглянуть, но Горемыка остановил ее.

— Атери, стой!

Душевник приоткрыл дверь, и тут же в комнату ворвался Черныш. Горемыка даже подпрыгнул от неожиданности. Ах ты, Святая Роща, эта собака даже не лает!

Черныш подбежал к Атери и улегся у ног хозяйки. Та погладила его за ушами. Горемыка выскользнул за дверь.

— Кто здесь не дает честным эрам спать? — выкрикнул Горемыка, подходя к воротам.

— Открывай, хозяин, дело есть! — раздалось в ответ.

— Багш, ты? — поразился Горемыка, прислушиваясь. Судя по шуму и приглушенному говору, Багш был не один. Странно, что могло понадобится соседям так поздно? Поколебавшись немного, он приоткрыл двери ворот. В отверстии появилась упитанная физиономия Багша с отвислыми рыжеватыми усами.

— Сосед! Что ж ты так долго не отворяешь, а?

— Что случилось, скажи лучше, — нахмурился Горемыка.

— Пойдешь с нами-то? — Багш показал глазами. За его спиной переминались с ноги на ногу еще два душевника. Горемыка знал их, хотя и не помнил имен. Несколько раз он встречал их вместе с Багшем.

— Куда? — спросил он, придвинув руку с мечом так, что ночные гости увидели. — В это время порядочные люди спят. Иль дурное дело задумали какое?

— Мы идем на собрание, что назначено у Южных ворот-то! — заговорщицки зашептал Багш. — Душевники Цума собираются там!

— Ночью? А стража?

— Именно ночью! Стража? Что нам стража-то? Особливо ежели у Южных Ворот наш Душевный Отряд дежурит-то! Обсудим дела, потолкуем о решении старцев Святой Рощи! Понимаешь? Ты с нами или как?

Горемыка насупился и сильнее сжал рукоятку меча.

— И что вы там собрались обсуждать, Багш? Отделение от Мзума? Ты знаешь меня. Ормаз свидетель, я всегда говорил и буду говорить: душевники могут выпросить себе больше прав и свобод. Самоуправление у нас уже есть, так что…

— Самоуправление? — презрительно бросил один из спутников Багша, плешивый толстяк с мешками под глазами. — И долго ты собираешься лизать сапоги поганых солнечников и их шалавы королевы? А может, за женскую юбку решил держаться, а?

Горемыка вспыхнул и схватился за меч. Ночные гости с опаской попятились, совершенно не горя желанием вступать в схватку с великаном Горемыкой. А тот сузил глаза и по очереди обвел взглядом всех троих.

— Идите-ка своей дорогой, соседи. Не пойду с вами я, потому что затеяли вы безумное дело. Иль думаете, Мзум вот так легко коронует кого-то из старцев Рощи? Ормаз лишил вас всех мозгов, клянусь дубом!

— Почему старцев? — выкрикнул запальчиво Багш. — У нас есть вождь! Ужо он-то…

— Вождь? — расхохотался Горемыка. — О ком ты говоришь? Не о Владе ли? Ох, Дейла, защити… Он же баран, этот ваш Влад по прозвищу Картавый!

— Может и картавит чуток, — подал голос третий спутник Багша, низкорослый душевник с кривыми ногами, — зато дело говорит завсегда!

— Ну, и идите себе с Ормазом, — сказал Горемыка, намереваясь закрыть двери. Однако Багш остановил его.

— Хорошо, мы уйдем, сосед. Но помни, что не удасться тебе вот так отсидеться за воротами-то, а уж опосля…

Двери со скрежетом захлопнулись. Багш некоторое время рассматривал узоры и чеканку ворот, затем повернулся к приятелям.

— Это все его шалава-женушка, — прошипел он. — Мзумка, да поглотит ее Кудиан! Такого парня охмурила, стерва солнечная!

— А ведь красивая шельма, — ухмыльнулся кривоногий, вытирая нос рукавом рубахи. — И не будь он твой сосед, Багш…

— Ежели не хочет он родичей поддержать супротив Мзума проклятого, — сверкнул глазами Багш, — то какой он мне сосед-то, а? Ведь верно, Шлоф? Деян?

Все трое переглянулись. Кривоногий Шлоф снова ухмыльнулся. Ни Багш, ни плешивый душевник по имени Деян не заметили, как блеснули глаза Шлофа.

— Кто там, Горемыка? — спросила Атери. Она по-прежнему стояла возле окна. Черныш сидел у её ног и смотрел на хозяина все тем же странноватым для собаки взглядом. Горемыка молча повесил меч на стену. Затем снова снял оружие и положил рядом с ложем. Атери тревожно наблюдала за мужем.

— Что ж ты молчишь? Кто приходил?

— Багш, сосед.

— Багш? Ночью? Что ему было нужно?

Горемыка обнял жену. Черныш смотрел на него немигающим взглядом. Хвост собаки приветственно вертелся из стороны в сторону.

— Так, Черныш, тебе пора на двор, — сказал душевник.

Пес послушно поднялся и направился к выходу. Атери открыла двери, и темная лохматая тень скрылась в черноте ночи. Горемыка задумчиво смотрел на меч. Затем, почувствовав взгляд жены, поднял глаза. Тяжело вздохнул. Может, отправить Атери к родственникам, что живут за рекой Гурка, в Нижнем Тевадстве? Да нет, не поедет она, упрямая, как баран какой. Горемыка еще не знал, что скоро горько пожалеет, что не отправил Атери к родне…

— Глядите, — отец Кондрат указал на надпись углем, черневшую перед ними. Зезва поджал губы, вопросительно оглянулся на помрачневшего Сайрака. Каспер покачал головой.

- 'Солнечники, убирайтесь в свой Мзум! Цум — для душевников. Оккупанты — вон!' — громко прочел руны брат Кондрат. — О, милостивый Ормаз, сделай так, чтобы это бы сон!

— И это — ограда поместья гамгеона Цума, — проворчал Зезва, рассматривая выбеленную стену, окружавшую довольно красивый дом, с балконами и десятками лучников, что дежурили на стенах и крыше. — Интересно, куда смотрели все эти красавцы?

Сайрак лишь что-то пробормотал в ответ. Каспер подъехал к стене и провел рукой по надписи.

— Свежая, — оглянулся он, — нарисовано, скорее всего, сегодня ночью.

— Начальник охраны попляшет у меня, клянусь дубом! — мстительно бубнил Сайрак, сжимая меч.

Поместье гамгеона располагалось на довольно большой площади, к которой сходилось четыре улицы из разных частей Цума. С правой и левой сторон здание было окружено кипарисами и пальмами, а перед фасадом красовался плац — вымощенная камнем площадка для парадов, как пояснил Сайрак. Четыре колонны подпирали остов поместья, за каждой из них виднелось по несколько солдат с луками и арбалетами. Сайрак снова заворчал что-то нелестное про 'дурней из охраны'.