Джон Толкиен - Возвращение государя

— Зачем? — вскричал Дэнетор. — Зачем бегут эти глупцы? Всем нам все равно суждено сгореть, и незачем оттягивать неминуемое! Возвращайтесь к своим погребальным кострам, а я взойду на свой. Да, да, на костер! Тела Дэнетора и Фарамира не будут набальзамированы и погребены в пышных усыпальницах. Их заменит огонь. Так завершали свой земной путь короли варварских народов до того, как с Запада приплыл первый корабль, путь же будет так и теперь, когда Запад пал. Ступайте прочь.

Не поклонившись и не промолвив ни слова, воины покинули Башню.

Дэнетор отпустил руку Фарамира и, бросив на него еще один взгляд, горестно произнес:

— Он горит, уже горит. Дом его духа обращается в пепел, — затем правитель медленно подошел к хоббиту и заглянул ему в глаза. — Прощай! — зазвучали негромкие слова. — Прощай, Перегрин, сын Паладина. Недолго продолжалась твоя служба, а сегодня она закончилась. Я освобождаю тебя от клятвы. Иди и умри так, как найдешь нужным. Хочешь, так и вместе с твоим приятелем, бестолковым кудесником, который и привел тебя к гибели. Позови моих слуг и уходи. Прощай!

Пиппин преклонил колено, но неожиданно вскочил и, не опуская глаз под взглядом грозного старца, с хоббитской прямотой выпалил:

— Не хочу я прощаться! Но уйти, коли велено, уйду, тем паче что и вправду не прочь повстречаться с Гэндальфом. Никакой он не бестолковый, и я не стану помышлять о смерти, покуда у него есть надежда. А насчет службы — она не окончена, пока вы живы. Надеюсь, даже если враги ворвутся в цитадель, я буду с вами до конца и, может быть, покажу себя достойным высокой чести носить доспехи и зваться воином Гондора.

— Дело твое, — безразлично проговорил Дэнетор. — Поступай как знаешь, а моя жизнь кончена. Позови слуг! — он умолк и снова повернулся к Фарамиру.

Пиппин повиновался, и в палату явились шестеро рослых челядинцев. Зная, что правитель не в духе, они приблизились к нему с трепетом, но Дэнетор говорил с ними спокойно, не повышая голоса. Был отдан приказ укрыть Фарамира одеялами и поднять его вместе с ложем. Медленно, стараясь не потревожить метавшегося в горячке раненого, слуги понесли Фарамира к выходу из Башни. За ними, сгорбившись и тяжко опираясь на посох, следовал старый правитель, а позади пристроился Пиппин. Процессия, до крайности смахивавшая на похоронную, пересекла темный, озаряемый лишь багровыми отсветами пожаров двор и по знаку Дэнетора задержалась у увядшего Древа.

Здесь царила почти полная тишина: толстые стены глушили доносившиеся снизу звуки сражения, так что было слышно, как печально капает с мертвых ветвей вода. Под изумленными, растерянными взглядами караульных скорбное шествие миновало ворота цитадели. Затем последовал поворот на запад, и дорога вывела к двери в стене шестого круга. Ее открывали лишь во время погребальных церемоний, кроме правителей, ею пользовались только отмеченные особым знаком служители Дома Усопших. За дверью начинался извилистый путь к возведенным на узком отроге в тени Миндоллуина гробницам королей и их наместников.

Из сторожки выскочил насмерть перепуганный привратник с фонарем в руке. По приказу Дэнетора дверь бесшумно распахнулась, фонарь у сторожа забрали, и все двинулись дальше. Дрожащий свет вырывал из мрака древние стены и ровные ряды колонн. Гулкое эхо множило мерную поступь слуг. Рат-Динен, улица Безмолвия, пролегавшая между огромными склепами, увенчанными бледными куполами и покрытыми рельефными изображениями давно умерших людей, привела к Дому наместников. Слуги вошли туда и опустили свою ношу.

Пиппин с беспокойством озирался по сторонам. Он находился в сводчатом зале, столь просторном, что свет фонаря не достигал стен и позволял видеть лишь ряды резных мраморных постаментов. На каждом возлежала человеческая фигура со сложенными на груди руками. Один постамент, ближайший к входу, оставался пустым. На него по велению правителя возложили Фарамира. Дэнетор лег рядом с сыном. Слуги закрыли обоих одним покрывалом и скорбно склонили головы, как перед смертным ложем.

— Здесь мы будем ждать, — тихо, но отчетливо произнес старик. — Не надо звать бальзамировщиков, они не потребуются. Принесите побольше сухих дров, сложите вокруг нас и полейте маслом. Когда прикажу, дадите мне факел. Это все, исполняйте.

— Я… это… с вашего разрешения, — в ужасе залепетал Пиппин, но, так и не договорив, стремглав бросился из обители смерти.

— Бедный Фарамир! — твердил он себе. — Это ж надо додуматься — заживо хоронить! Его не оплакивать надо, а лечить! Тут без Гэндальфа не обойтись, он позарез нужен. Но где его сыскать? Он небось в самой гуще сражения. Будет ли у него время заниматься умирающим да безумцем?

— Эй, — крикнул Пиппин одному из слуг, вставшему на часах у двери. — Твой господин не в себе. Не торопись исполнять приказы. Главное, не приноси сюда огня, пока Фарамир жив. Дождись Гэндальфа!

— Разве в Минас-Тирите повелевает не правитель Дэнетор, а Серый Странник? — угрюмо отозвался слуга.

— Видать, Серый Странник, раз больше некому! — бросил в сердцах Пиппин и со всех ног припустил по извилистой дороге назад к городу. Он промчался мимо ошарашенного привратника и бежал, не останавливаясь, пока не достиг ворот цитадели.

— Куда это ты так спешишь, друг Перегрин? — окликнул страж, в котором хоббит узнал Берегонда.

— Митрандира ищу, — ответил запыхавшийся Пиппин.

— Коли правитель послал, стало быть, дело спешное, — почтительно сказал Берегонд. — Я не вправе тебя задерживать, но может, все-таки скажешь, что тут происходит? Я только заступил на пост, а мне говорят, правитель, мол, отправился к Фен-Холлен, Запертой Двери, а перед ним слуги несли Фарамира.

— Все точно, — подтвердил Пиппин. — Несли и принесли. По улице Безмолвия прямиком в Дом Усопших.

Берегонд опустил голову, пытаясь скрыть подступившие к глазам слезы.

— Я слышал, будто он при смерти, — упавшим голосом проговорил Страж, — но никак не думал, что умрет так скоро.

— Да он вовсе не умер! — воскликнул Пиппин. — По моему разумению, его еще можно спасти. Вся беда в том, что правитель пал раньше своего города. Вбил себе в голову, будто все кончено и, кроме смерти, уповать не на что. Худо дело… — хоббит коротко поведал о странных словах и поступках Дэнетора. — …Теперь понимаешь, почему мне нужно срочно найти Гэндальфа?

— Тогда иди вниз, где идет битва. Он там.

— Так и сделаю, благо правитель разрешил мне идти куда угодно. А тебя, Берегонд, вот о чем попрошу — не дай случиться самому страшному. Помешай ему сжечь заживо себя и сына!

— Но как? Я ведь на страже и не могу покинуть пост без приказа самого правителя.

— Выбирай! — взъярился Пиппин. — Или приказ, или жизнь Фарамира! Неужто до тебя не дошло: Дэнетор спятил! Он не может больше править, да и не хочет! Ну, мне некогда. Коли смогу, вернусь.