Юрий Ижевчанин - Первая колония

На следующий день Яру ждало первое, но относительное, разочарование. На одно из занятий вместе с братцем ее не пустили.

— Здесь обучают тому, что нужно для мужчин, — объяснил брат.

— А ты пойдешь с нами, — взяла Яру за руку гетера-наставница Алисса. — Ты должна быть не только защитницей, но и женщиной. Когда-нибудь ты станешь Ярассой, тебе нужно будет выходить замуж и рожать детей.

— Я никогда не уйду от братца! Я никогда не стану служанкой и не выйду замуж! Я его сестра и его собственность, — проворчала Яра, но покорно пошла за наставницей обучаться тому, что нужно знать и уметь настоящим женщинам.

В кузницу Яру, конечно же, тоже не пустили. Ей иногда разрешали принести туда питье подмастерьям и братцу, но не больше. Другого, кроме как приносить еду и питье, в кузнице женщина делать не могла, если только она не носила в себе будущего кузнеца, сына мастера. Тогда ей разрешалось помогать там, чтобы ребенок уже в чреве матери приучался к будущей профессии. Пока братец осваивал мастерство, Яра занималась с гетерами, которые тоже ей спуску не давали. Тем не менее она не отступалась от своего. Гетеры просто удивлялись ее силе духа: она на три года раньше начала столь же жестокое обучение, как в школе гетер, причем по собственной воле. Она могла в любую секунду отступить, ей это ничем не грозило, но она добровольно шла на тяжелые, порою мучительные, занятия. Конечно же, стихийно сложившаяся у Яры программа была совсем другой. И гетеры ее учили по-другому, чем обычных девочек и чем их самих учили: ведь боевые умения в их подготовку практически не входили, кроме нескольких приемов самообороны. Военный наставник разработал для нее, посидев над книгами и даже проконсультировавшись с братом-боевым монахом, для чего специально сплавал в Великий Монастырь, ее собственный боевой стиль, модифицировав стиль змеи. Он уже чувствовал, к чему Яру надо готовить. Девочка училась владеть кинжалом, дубинкой, сражаться без оружия, сражаться против толпы, освобождаться от пут, стрелять, прятаться и нападать из засады, сама чуять засады и недобрые намерения окружающих. Словом, из нее готовили первоклассную охранницу.

А когда гетеры через три священных года спросили ее, зачем она так старается изучать еще и женские искусства, девочка неожиданно выдала:

— Женщина может поразить коварнее и сильнее, чем самый умелый убийца. Я должна защищать братца и от ядовитых женских чар, а поэтому сама должна знать их.

После такого ответа делегация гетер пришла к Тору и попросила его отдать малолетнюю рабыню в школу гетер, гарантировав, что ее примут туда.

— У Яры есть все данные для выдающейся Высокородной. Грех терять такой талант, — мягко сказала Алисса, пытаясь подействовать на мастера одновременно и силой убеждения, и силой очарования, — Отпусти ее на волю, признай ее своей дочерью и дай ей возможность прославиться на всю Империю, а то и на весь мир.

— Нет. — твердо ответил Тор. — Линии Судьбы Яры и Лира переплелись слишком туго. Вы готовите ей славу, а я хочу ей счастья. Счастлива она может быть лишь рядом с братом. А брат — рядом с нею. Если я ее отпущу и признаю, она вынуждена будет идти своим путем, и их линии разойдутся.

Но, впрочем, мы забежали вперед.

Вернувшись домой, Тор застал всех переругавшимися. Таковы были итоги немногих месяцев правления Ингриссы женской половиной владения. Сама Ингрисса имела наглость привести любовника, молодого дворянчика Дира Инистона, к себе домой, в дом своего мужа, Великого Мастера. Тор, увидев это, велел выбросить ее вещи из дома мужа и быстро построить возле дверей лачужку.

— Ты будешь жить здесь, пока не вернется твой муж и не решит, будешь ли ты дальше его женой. А я ему посоветую прогнать тебя на все четыре стороны самым позорным образом, — отрезал Мастер-Владетель.

Ингрисса бросилась за защитой к Эссе, но та не велела впускать ее в замок, как опозоренную. Когда Ингрисса застала ее врасплох на улице и стала просить прощения, ссылаясь на внезапно вспыхнувшую страсть, Эсса холодно сказала:

— Я тебе доверяла. Муж тебе верил. Ты была уже опозорена своим первым позорным разводом, мы тебе это простили. Ты не знала и не умела ничего, что должна знать и уметь женщина такого положения, до которого ты хитростью и обольщением поднялась. Ты не училась ничему, чему ты должна была учиться. Ты опозорила своего мужа и всех нас своим поведением. Больше никогда не подходи, не разговаривай со мной и не прикасайся ко мне. Я тоже посоветую твоему мужу выгнать тебя и найти себе более достойную супругу.

Диру Инистону сделали выговор, но наказывать его не стали. Эсса убедила мужа, что Ингрисса сама его соблазнила, и ему было стыдно не ответить на призывы дамы. Эсса сказала мужу:

— Ты прав, что не стал жениться неизвестно на ком. Пример Ингриссы это показывает. Если уж брать вторую жену, то достойную. Но пойми, что вторую Толтиссу ты не найдешь. И даже лучше, что ее у тебя увел король. Две таких силищи в одной семье могут взорвать мир. А теперь ты, даст Судьба, станешь отцом-королем или даже Императором-отцом, когда твой сын взойдет на престол, — добавила Эсса ту мечту, которая вилась у нее уже давно, но которую она боялась высказывать вслух.

А чтобы муж не придал большого значения этой оговорке, Эсса сразу же поднесла мужу большую чашу крепкого вина и позвала музыкантов и танцовщиц.

Северный ветер, порою сменявшийся северо-восточным и северо-западным, дул три недели, и за это время колонисты успели доплыть до юго-западной оконечности материка Земли. Они высадились на острове, где через несколько десятков лет возникла хирринская колония Агорасайэ. В те же времена остров, который на картах, имевшихся у принца, назывался Смиптах, был заселен древним миролюбивым и цивилизованным народцем иклич, который уже пережил свои лучшие времена. Этот потерявший дух и желание обороняться народ беспощадно грабили и постепенно изводили окрестные пираты и пиратствующие царьки. Больше половины пути было уже пройдено, но оставалось еще пройти вдоль южного побережья.

Словом,

Ветер попутный

К цели несет корабли.

Что же ждет дальше

Наших героев

За поворотом пути?

Остров Смиптах, к которому нес корабли попутный ветер, возник на горизонте вечером 9 дня 4 месяца. Уже более четырех месяцев длилось плавание. Необходима была очередная передышка. По данным Монастырей и купцов, остров был самым спокойным местом на раздираемом конфликтами западном побережье. Издали остров производил тоже хорошее впечатление: длинный невысокий горный хребет проходил через весь остров, а берега казались приветливыми и спокойными. Подойти настолько близко, чтобы стать на якорь засветло, переселенцы не успевали, но погода становилась подозрительной, ветер крепчал и капитаны предвидели по крайней мере шторм. Поэтому решили рискнуть и подойти к берегу при луне, благо облаков было пока что немного. Один из кораблей при этом сел на мель, а остальные благополучно бросили якоря. Принц сразу же с несколькими воинами высадился на берег, где его встретили перепуганные, но почему-то невооруженные старики и старухи.