Юрий Ижевчанин - Прелюдия: Империя

— Хочешь заодно в своей мастерской завести и дом гетеры? Да, тогда отбоя от заказчиков тем более не было бы… Но даже если Патриарх вернется и нас успеет поженить, тебе это не удастся: ведь замужняя гетера навсегда выходит из своего цеха, как я уже говорила.

— Да нет. Наблюдаю, может, что-то из ваших порядков взять себе. За время моего отсутствия подмастерья наверняка распустились. А у тебя в цветнике народ более своевольный, чем у меня, вот и учусь, как таким управлять.

— Ну, ты явно становишься столичным жителем! Вот как длинно и красиво стал говорить! — поддела Мастера гетера, поцеловала его, и они пошли обедать. — После обеда тебе лучше в город не выходить, кто-нибудь опять поймает. Поэтому пошлю тебя к своим ученицам танцам учиться. А то танцуешь как медведь!

— Так я Медведь и есть по прозванию! — улыбнулся Тор.

Но пока оставим счастливую парочку, и посмотрим, что примерно в то же время творилось других местах.

Эсса сидела за столом вместе со знаменитой карлинорской гетерой Киссой. Эти две женщины сильно подружились за последние несколько месяцев, пока Тор находился в заточении. Киссе было 22 года, ее слава росла и кое-кто пророчил ее в преемницы Толтиссы, когда та покинет цех. Раньше Эсса не могла и подумать, что ее лучшей приятельницей в блестящем обществе (все-таки все принцы королевства собрались в Карлиноре) окажется именно гетера. Но светские дамы были в большинстве своем пустышками, а более умные из них — циничными и коварными интриганками. Как ни парадоксально, Кисса было одновременно и самой умной, и самой чистой во всем светском обществе дам (конечно же, втихомолку Эсса считала себя еще умнее и уж точно чище; но никогда даже намеком этого не показывала). Приходилось поддерживать формальную дружбу со многими, но отдыхала душой Эсса сейчас лишь в компании своей лучшей подруги.

Обычно на душе у Эссы было тяжело. Вести с имперского острова доходили редко и с большим опозданием из-за морской блокады Карлинора. Принц при каждом возвращении в Карлинор приглашал Эссу на прием и регулярно говорил ей что-нибудь типа: "Судя по тому, что доходит до меня, все идет нормально. Тора оправдают." Но Эсса уже знала, насколько закрытым является следствие Имперского Суда и насколько оно жестокое. А сегодня почему-то этим словам принца верилось. Неужели скоро Тора оправдают? Но и тогда не обязательно он сможет сразу вернуться: ведь скорее всего на него наложат покаяние, и, возможно, в монастыре…

Впрочем, это еще не худшее. Насмотревшись на светское общество, Эсса понимала, какой атаке подвергнется герой дня со стороны дам, а за время покаяния хотя бы страсти вокруг Тора утихнут. Но и тогда нужно будет держать ухо востро. Нравы светского общества беспощадны. Так что прекрасно иметь Киссу подругой: у лучшей подруги гетера мужа соблазнять не станет, не полагается по правилам чести их цеха (Эсса раньше не подозревала, насколько на самом деле регламентирована жизнь гетер их цеховыми правилами). Разве что сама подруга попросит помощи, чтобы защитить мужа от атак какой-нибудь дамы или излечить его от уже возникшей влюбленности… Сначала, услышав о такой возможности, Эсса удивилась, а потом поняла, что это ведь действительно одна из лучших защит в таком обществе, и стала ценить дружбу Киссы еще выше. И вдруг у Эссы возник еще один вопрос, который она даже высказала вслух:

— А вдруг на мужа не наложат покаяние в монастыре? Ведь тогда ему придется оставаться на острове еще некоторое время, а там уж, тем более, во время сейма, наверняка такой гадюшник дам!

— Не бойся, подруга. Скорее всего ему бросит вызов одна из гетер, и тем самым защитит его от светских дам и других шлюх, которые, действительно, чуть ли не растерзать твоего мужа могут. Конечно, это будет не Толтисса, а на меньшее твой муж не соблазнится, так что отработает долг чести и спокойно вернется домой. — и Кисса тонко улыбнулась.

Эсса, конечно же, знала, что для мужчины страшный позор не ответить на вызов полноправной, а тем более высокородной, гетеры, если у него нет понятной для всех причины отказать. Но это не очень вдохновляло. Правда, представить себе растерзанного блудницами разных сортов мужа было еще намного страшнее, так что придется примириться с меньшим злом. А Кисса его защитит здесь, она умница и настоящая подруга! Да и сама Эсса зевать не была намерена.

— Я слышала, что иногда можно отвергнуть вызов на поединок любви без ущерба для чести.

— Бывает и такое. Я тебе, подруга, расскажу, как я стала вассалом принца. Рекомендовали меня в Высокородные, а там ведь испытания тяжелейшие. Принц прослышал об этом и дал денег на взнос в цех за инаугурацию. И ведь как благородно вел себя! Конечно же, отдавал честь моей красоте, но даже намека не делал на то, чтобы я стала за эти деньги его возлюбленной. Сестры по цеху оценили это и зачли взнос принца как самое тяжкое и противное испытание, которое предстоит пройти Высокородной. Принц так же безупречно вел себя до самого конца церемонии, и тут я увидела, что и он, и все сестры по цеху ждут от меня, чтобы я отблагодарила его за благородную помощь. Я понимала, что достойная благодарность — дать вассальную присягу. Но я захотела выйти из положения полегче, и приготовилась вызвать принца на поединок любви. Он почувствовал, что я хочу сделать, и попросил меня вместе с сестрами, принимавшими мою инаугурацию, пройти в отдельную залу. Я не поняла, в чем дело, ведь у сестер длинные и острые языки, они ведь всем расскажут в самых цветистых выражениях, если принц струсит. И я наивно вызвала его. А принц спокойно ответил, что, поскольку он заплатил за меня, а я еще не отблагодарила его достойно, он будет опозорен, если примет мой вызов, как ничтожный лгун, купивший вызов Высокородной гетеры. А я буду опозорена, как продавшая вызов. Сестры единогласно признали отказ правильным. Так что принц, уводя меня, спасал мою честь, а не свою. Пришлось мне немедленно дать ему самую полную и сильную вассальную присягу. А через некоторое время принц, как благородный мужчина, намекнул, что я ему очень-очень нравлюсь, и я бросила ему публичный вызов, который был принят. Принц провел со мной неделю, отверг все мои подарки, кроме туники, поскольку сюзерену не пристало принимать подарки любви от вассала, и сложил в мою честь красивую балладу. После этого он на каждом празднике танцует со мной, целует меня и говорит, что наша любовь остается для него несравненным и неповторимым воспоминанием. Вот так и служу я острым и ядовитым оружием принца, которое он, как благородный сюзерен, пускает в ход лишь в необходимых случаях.

Эсса оценила яд слов "неповторимое воспоминание". Да, принц, как всегда, тонок и себе на уме! А Кисса, как и Эсса, попалась в его сети. В принципе, если Кисса решит кончать свою карьеру, можно будет намекнуть мужу, что второй женой лучше всего было бы взять именно ее. Но до этого еще лет десять по меньшей мере…