Олег Борисов - Хейдер. Перечеркнутый герб Ланграссена

Оставшись в одиночестве, прозорливый хозяин Сторагела повернулся к распахнутому окну навстречу теплому ветру. Серые прищуренные глаза разглядывали пропеченную солнцем белизну неба.

— Да, его величество разворошил осиное гнездо. Не ожидал, совсем не ожидал… Ладно, я почти ничего не теряю. Но ведь остальные живут по старинке, вытрясая последние монеты с крестьян и ремесленников. Столь жесткий удар по налогам заставит соседей чесаться и торговаться с королем. Вряд ли кто-то сможет быстро измениться и наладить сбор золота с торгового оборота. Куда проще засылать мытарей и считать рты в деревнях, чем корпеть над торговыми книгами и ловить ушлых купцов, прячущих заработанное… И как время подобрал. Не иначе хитроумный сынишка расстарался… Осенний урожай уже будут делить по новому закону. Большая часть останется у работяг, часть казне и крошки «вельможным владыкам»… Если Кайлок не пойдет на уступки, будет грандиозная свара… Ворона Фьорстассэна обязательно постарается использовать новый закон в своих тайных играх. Надо будет очень аккуратно выбирать слова, когда все «родственнички» соберутся в моих стенах. Как бы ни обернулось дело, ни король, ни лорды не должны мечтать воткнуть нож мне в спину. Пусть продолжают считать, что на местных болотах живет все тот же болван, не способный даже навести порядок в собственном городе… Иногда крайне полезно оставаться нейтральною фигурою. Когда ты над схваткой, остается возможность вовремя принять сторону победителя. Или вообще дождаться, пока враждующие стороны не передушат друг друга раз и навсегда…

Вернувшись к столу, мужчина задумчиво покрутил в руках перо, потом устроился поудобнее на широкой лавке и начал писать:

— «Мой король! Как и другие верные подданные, я с интересом ознакомился с новым указом…»

Придерживая тяжелые ножны, коротко стриженный мужчина в белоснежном плаще с вышитыми золотом драккарами стремительно вошел в залитый солнечными лучами зал. Бегло окинув взором мрачных старцев, Йорен подошел к краю стола и замер, не убирая левую руку с меча:

— Где почтенный господин альдст?

— Болен, — прошелестел кто-то из патриархов в ответ.

— Да? Очень жаль. Потому как король хочет услышать внятный ответ: чем возмущена церковь Слаттера? И услышать его не от перепуганного монашка, а от «голоса церкви» или от храмового совета.

Разглядывая нахмуренные лица, принц поиграл желваками и продолжил чеканить слова, не обращая внимания на тихий ропот:

— Раз наши духовные наставники столь болезненны и неспособны пройти полмили до королевского замка, приходится мне лично навещать почтенных старцев. Вы можете поделиться своими тревогами со мною, а я передам все сказанное отцу. Слово в слово. Коль вы боитесь посмотреть в глаза королю, попробуйте поговорить с братом своим по вере. Может, это вас не так сильно испугает… Итак?

Глава церкви Фэттигамрэдена медленно встал и заговорил, буравя тяжелым взглядом принца:

— Мы лишь озвучиваем сомнения, посетившие умы верных подданных короны. Его величество решился неожиданно и без предупреждения нарушить заведенный предками порядок. Корона вводит новые правила сбора налогов, лишая пропитания все благородные семейства, истинную опору трона. Речь идет не о том, что это неблагоприятно скажется на церковных наделах. Речь идет о смущении душ, об общем волнении, охватившем королевство. Как должны вести себя верные слуги, если вместо благодарности монарха за службу получают лишь притеснения и обиды?

— Про церковные наделы вы правильно молчите, — усмехнулся Йорен. — Было бы странно вам кричать о грабеже и притеснениях, если теперь обычные крестьяне и ремесленники смогут жертвовать на благо церкви намного больше… Правда, несколько очень богатых семейств теперь не будут сыпать золото без счета в храмовые кошельки. И богатых подарков придется подождать, как и новых наделов земли под монастырские подворья… Но мне кажется, это к лучшему. Не только золотом лордов живет церковь, придется кое-кому повернуться к простой пастве и вспомнить, для чего предназначена церковь.

— Как можно попрекать патриархов их обязанностями! — заволновались старцы.

Но принц грохнул кулаком по столу и продолжил, сердито кидая обидные слова:

— Когда возникла истинная нужда в помощи церкви, королевская семья увидела перед собою лишь степных шакалов, мечтающих урвать кусок! Ваш лучший болтун притворяется больным, оставив старых и дряхлых бездарей отдуваться за его шашни с лордами! И когда на площадях народ славит короля, снявшего непосильное бремя с плеч простых людей, церковь плачет про обиженных и обездоленных!.. Где вы их нашли, этих обездоленных? В замках с позолоченными крышами? В спальнях, где плетут интриги и покупают верность в обмен на тяжелое золото? Где?.. — Выпрямившись во весь рост, Йорен насмешливо тыкал пальцем в искаженные злобой лица: — Кто из вас готов доказать, что заботится об истинной опоре трона? Кто способен вспомнить, когда в последний раз общался с обычным народом, на костях которого выстроено королевство? Вы забыли, что я каждый день нахожусь рядом, вижу истинный ход событий и понимаю, как именно работает церковь Слаттера. И я не глупый батрак в далеком хегтигдеме, мне бесполезно рассказывать про гнев богов и тяжкий труд людей в рясах на благо государства! Потому как я и есть сила и власть государства! Я, один из наследников короны, осведомлен об истинном положении дел куда как лучше, чем любой из старых пыльных мешков, пустивших корни в этом зале… Как давно вы навещали свои наделы? Когда вы в последний раз выходили с проповедями к простым людям?

— Дела церкви требуют нашего присутствия здесь! — попытался подать голос один из патриархов, но принц лишь отмахнулся в ответ:

— Дела церкви — это дележ собранных пожертвований! Вот и все дела в последнюю зиму. Другого я не видел. И король не видел, чтобы вы хоть чем-то помогли пастве. Лишь суетливая беготня между лордами, крики про засилье колдунов и ведьм на границе да шипение в спину отцу… Даже мне, своему брату, вы готовы лишь приказывать, указывать и требовать, не собираясь поступиться хотя бы толикой власти, причем власти, не заслуженной вами, а украденной у короля… — Поправив плах; мужчина объявил приговор: — Неделю назад я занял место патриарха Храмового ордена. В отличие от укусившего себя за хвост брата Фойрадиска, истинный слуга церкви господин Кригэре тяжело заболел и передал все дела мне… Учитывал столь странные слова и действия церковного совета, я объявляю, что с этого момента любые приказы Храмового ордена будут подписываться мною лично. Каждый, кто попытается использовать силу ордена против короны, будет иметь дело со мною и личной стражей его величества. Можете шипеть сколько угодно, но оружие церкви будет стоять на страже ее владыки, ее короля. Врагам короны придется обходиться собственными силами. Это понятно?