Алек Экзалтер - Коромысло Дьявола

Известную сексуальную ориентацию доктора Марии приняли во внимание. Понятно, по тем же мотивам ассистировали ей Джованни с Мариком.

Потому-то другой девушке, точнее, дипломированной медсестре Свете поручили измерять окружности груди, бедер и талий.

В результате тайным большинством галантных мужских голосов абсолютную победу присудили Катерине, ее груди и скульптурным статям. Настины из ряда вон выдающиеся прелести, точеная талия и бедра, естественно, оказались на втором месте.

Прочие места не распределяли, чтобы никого из прекрасных дам не огорчать. А слегка обиженной Софочке персонально Филипп вручил утешительный приз в мифологическом образе большого румяного яблока:

— Премудрой Софии присуждается. За красоту форм непревзойденной женственности.

Награждение встретили аплодисментами. Поскольку инициатор и участница домашнего конкурса красоты и здоровья оказалась в единственном числе, кто отважно показался во всей кокетливо обнаженной девичьей красе сверху донизу.

Она и экарте из третьей открытой позиции сделала, долгие 10–15 секунд статично демонстрируя присутствующим, что ах не зря посещала в детстве школу классического балета.

"Нимфоманка, из рака ноги… Смотри-ка: она Маньке глазки строит…"

Время от времени Филипп ощущал близкое присутствие рыжей Маньки где-то на краю восприятия. Если б захотел он мог в любой момент войти с ней в односторонний эмпатический контакт.

Проще всего это получалось, когда она всей душой в женском экстазе отдавалась молитве. Или на сон грядущий предавалась смутным эротическим фантазиям, где он уже никак не фигурировал в качестве объекта ее темперамента.

В данном отрадном факте и в отсутствии у нее нынче каких-либо нежных гормональных чувств по отношению лично к нему Филипп удовлетворенно убедился, несколько раз проверив, насколько ему удался ритуал наведенной апперцепции.

"Так-то оно лучше…"

В ту субботу после шести часов, как только они с Настей вышли из церкви Кающейся Марии Магдалины, его буквально тряхнуло Манькиным ментальным воплем, полным какого-то животного ужаса и агонизирующей тоски. Вроде как она жертва, отданная на заклание.

"Вот-вот расстанется с жизнью, из рака ноги…"

На долю секунду Филиппу стало страшно, будто он испугался сам за себя. Немного погодя неприятное ощущение чуток поутихло и стало напоминать детский кошмарный сон, наподобие тех, какие раньше иногда снились его ученику Ваньке.

"Объелась она, что ли? Закемарила и кошмар видит? Ох мне… Не было печали…"

Местонахождение Марии рыцарь Филипп локализовал в мгновение ока. Но определить характер, угрожающей ей опасности, сразу не сумел.

Затем с облегчением удостоверился: угроза, похоже, физическая, телесная, с магией и колдовством никак не связана.

— Настена! У меня такое чувство, будто наша рыжая Манька угодила в какую-то беду. Погнали, проверим!

— Фил! Ты еще у нас экстрасенс к тому же? — спросила его Настя уже в машине.

— Вообще-то нет. Но часом находит, если что-то не так с близкими мне людьми.

— Верю. Мне твоя сестра Ленка говорила, что у тебя есть шестое чувство.

— Возможно.

Глаза у Насти разгорелись, и руки подрагивали в предвкушении настоящего приключения. Рядом с Филиппом она была готова поверить во все что угодно; ничего и никого не боялась.

— Давай быстрей, Фил! Мы ее спасем!

Ближе к месту возможного происшествия, когда они заметили припаркованный на обочине Манькин ярко-красный "ситроен", ситуацию рыцарь Филипп оценил глазами жертвы. Ощущеньице малоприятное, однако пришлось потерпеть.

— Жди меня в машине, Настена. Если появиться кто-нибудь подозрительный, даешь мне эсэмэску с кодом "01". Набери заранее, — распорядился Филипп и в полной боевой готовности выскользнул из джипа, прихватив сумку из-под сиденья.

Настя не прекословила. С повелевающим людьми и обстоятельствами инквизитором спорить невозможно. Никому и никогда.

Раздражающий ментальный визг жертвы тут же прекратился, едва инквизитор вошел в подвальное помещение старого шестиэтажного здания в центре города. Невидимая секулярам изжелта-зеленая вспышка поразила всех и каждого, кто в тот момент находился в бывшем бомбоубежище, превращенном в гнездо порока.

Филипп спрятал Регул под плащ-накидкой "сумеречный ангел". Мертвящий изумруд в гарде его рыцарского атрибута-апотропея мог надолго обратить в окаменевшие застывшие статуи не только людскую тварную плоть, не защищенную от непререкаемого воздействия могучей орденской теургии.

"Ага, нажмем на "паузу" и остановим отвратительное мгновение…

Так, так, так… И что же мы зрим? А созерцаем мы мерзкий притон сатанистов-любителей с садистским уклоном…"

Видно было больше, чем хотелось. Довольно обширное помещение до самых закутков заливали ярким светом три голых пятисотсвечовые лампы.

Филипп, поморщившись, брезгливо глянул на обезглавленную тушку черного петуха, на дурацкую пентаграмму, нарисованную на стене куриной кровью. Взял со стола перевернутое распятие, приладил на место подставку и установил его должным образом, попутно смахнув наземь пять толстых черных свечей.

Затем занялся бесчувственными нагими телами двух жертв, устрашенных до панического животного ужаса. Подружкам Маньке и Софочке было чего пугаться до истошного поросячьего визга, если бы не кляп во рту.

Обнаженный по пояс наголо бритый тип с черепом и безволосой грудью, украшенными имитацией кабалистических знаков, явно собирался какую-то из подружек угостить здоровенным гипсовым фаллосом.

Наверное, первой должна была его получить кулем висевшая Софочка, со страху напустившую под себя лужу. Видимо, месячные из нее тоже обильно текли по ногам и на пол. Потому как гипсовое орудие сексуальной пытки еще не применялось.

Ноги Софии до бетонированного пола не доставали. Поэтому Филипп освободил ее первой, а потом и Марию усадил к ней рядышком на железную скамью.

Манька тоже почти висела на руках, прикрученных бельевыми веревками к ржавым скобам на стене, стоя на цыпочках. Так же как и у Софочки лицо ее искажала гримаса глубочайшего ужаса.

Обеим жертвам Филипп оказал посильную первую помощь. Каждой он поднес к губам животворящий изумруд в гарде меча.

Подействовало сразу. У Софии и Марии разгладились черты лица, и обе тотчас получили по инъекции в грудь арматорского нарколептического средства.

— Спать, девочки, можно и сидя. Отдыхайте.

Настало время заняться уродами-истязателями. Всего сатанистов было пятеро. Два бритых парня в камуфляжных штанах, заправленных в сапоги, и три бесстыдно голых девицы, тоже в армейских кирзовых сапогах.

Подходящий инструмент и соответствующие чрезвычайной ситуации скобяные изделия Филипп весьма кстати отыскал у доморощенных дьяволопоклонников.