Алек Экзалтер - Коромысло Дьявола

Эти апостолы-эмпирики и евангелисты-популяризаторы суть первозванный элемент интеллектуальной элиты, априорно находящийся в верхнем слое масс-коммуникативной пирамиды.

В обычном социальном масс-коммуникативном порядке лишь от апостолов и евангелистов распространяется новое знание. Лишь тогда оно становится исключительным эпигнозисом для тех, кто пребывает рядом с ними и в силах уразуметь апостольские интерпретации и евангелические адаптации.

На этом этапе эпигнозис преобразуется в эпистемиологическую инновацию, становясь неотъемлемым достоянием всей апостольской интеллектуальной элиты, чье предназначение — донести эпигнозис как общепринятое истинное знание до пастырей, находящихся в прямом масс-контакте с паствой. Либо сами апостольские мужи-первоучители непосредственно обращаются к массовой пастве и заставляют пастырей принимать новое знание, оказывая на них воздействие снизу через новообращенных и сверху — путем изречения авторитетного первоучительного мнения.

В масс-коммуникативном казусе с Апокалипсисом Творения от Филона Иудея и Евангелием Бога пресуществленного от Аполлония Тианского мы наблюдаем, как потенциальные апостолы-эмпирики и вероятные евангелисты-интерпретаторы не пожелали распространять Продиптих и сохранили его для себя в качестве богооткровенного учения, неприемлемого, по их субъективному мнению, для тех, кого они классифицировали как людей малого знания и ведения, способных исказить истину или впасть в соблазн обойтись без гносеологических поводырей.

В данном стечении многих обстоятельств мы наблюдаем, рыцарь Филипп, в который уж раз явление феноменальной умственной гордыни и безумно преувеличенной самооценки. Но так уж ограниченно устроена наша интеллектуальная элита прежде времен и пространств. Если, разумеется, наши бессмертные разумные души существуют предвечно…

Рыцарь Филипп знал толк в предвечном грехе интеллектуальной гордыни. Недостатком самомнения он нисколько не страдал, в чем постоянно себя упрекал и раскаивался. Потому как на всякого умника непременно отыщется разумник более грамотный и сведущий, нежели тот, кто не осознает ограниченности собственного интеллекта и пределов своего познавательного потенциала.

Как бы высоко и далеко мы ни забирались мыслью, всегда остаются глубины познания нам неведомые и недоступные.

Надолго ли или навсегда? Бог его ведает. Без магии, ведовства и колдовства.

— 4 —

На тренировке в школе выживания Филипп в обычном порядке попал под опеку и надзор сенсея Кендо, коего отдельные суеверы зачисляли в класс корейских магов и восточных колдунов. Но для Филиппа сенсей был не больше и не меньше, чем выдающимся мастером боевых искусств. Как раньше, так и теперь. Без вариантов и кардинальных перемен.

Ничего вроде бы не изменилось. Вот и сегодня под его молчаливым присмотром Филипп лихо, но в меру сил поработал с Петром Гаротником на деревянных мечах, с японскими нунчаками и китайскими шестами.

А после тренировки для рыцаря Филиппа не стала неожиданностью и встреча с прецептором Павлом на автостоянке. Нечто подобное он предполагал, хотя прогностика и предзнание молчали.

Наверное, не так-то легко предвидеть действия заведомо более старших и опытных братьев. Да и у них опыт отнюдь не является абсолютным знанием.

— Вы сегодня причащались, рыцарь Филипп?

— Да, прецептор Павел.

— Воздвиженье, дарующее воину кресте свой честный на прогнание силы диаволю? Да-да… неисповедимы пути Господни…

Признаться, я позабыл о благоприобретенном византийском исихазме нашим отечественным Третьим Римом. В тождестве обряд, по моему, не практиковался с 1804 года. Кто бы мог подумать…. Православный витязь после стольких лет…

Вы подходили к кому-нибудь под благословение?

— Только к отцу Алексию.

— Нет, рыцарь. К кому-нибудь посвященному или осененному Благодатью?

— Не знаю.

— Чудны дела Твои, Господи, — прецептор Павел перекрестился, посерьезнел, принял торжественный вид, потом вдруг улыбнулся и весело объявил:

— Рыцарь-неофит Филипп! Силой и знанием, мне порученными, я разрешаю вас от уз неофита. Радуйся, о Пречестный и Животворящий Кресте Господень, прогоняй сей силою на тебе пропятого Господа нашего Иисуса Христа!..

Каких-либо особых чувств Филипп не испытал по завершении и этого, третьего эзотерического ритуала за нынешний день. Будто бы так должно и быть.

Бысть по сему. Да будет воля Твоя!

Все же кое-что заметно изменилось. Притом довольно чувствительно.

"Мадре миа!"

Его как будто накрыло волной странных звуков, шорохов, потрескиваний, размытых цветовых пятен и смутных образов на грани осознания. Но имелись и некоторые прояснения.

"Эх-ха! Включился дар инквизитора. Ништяк! Говорят, не боги горшки обжигают, но кустари-демиурги."

— Кто-то из аноптиков стоял у обедни. Личность закрыта полностью. Выяснить окольно у отца Алексия?

— Не стоит. Я приблизительно догадываюсь, кто мог вам дать свое благословение.

Подробности Филипп не стал выпытывать. Он уже научился воздерживаться от неуместных вопросов.

"До сих пор прогностика и предзнание помогали. Теперь вот дар инквизитора. Спросить что ли у Пал Семеныча, умеет ли он читать мои мысли?"

— Не умею, мой друг. Но ваши чувства не являются для меня тайной, несмотря на ваш непроницаемый аноптический вид. По такому случаю смею предположить: у вас, коллега, есть вопрос, который вам давно не терпится мне задать, не так ли?

— Вы правы, Пал Семеныч.

— Прошу простить меня за стариковскую рассеянность. Все как-то забываю вам сказать. Распорядитесь, пожалуйста, через супругу вашего работодателя тем самым лотерейным билетом. Доход от продажи сей недвижимости предназначен на покрытие ваших ближайших накладных расходов.

Разумеется, если вам не вздумается кого-нибудь облагодетельствовать этакой ценной бумагой по нарицательной стоимости…

— Пал Семеныч, а ваша правая рука знает, что должна делать левая?

— А как же иначе, коллега? Связь между левым и правым полушариями головного мозга, знаете ли, нерасторжима…

Как сейчас помню, мне о том Иван Михалыч Сеченов толковал году этак в 1881… Или все-таки в 1882-м? Бог с ним, хоть и материалистом был покойник, в Господа нашего почти не веровал, метафизики абсолютно не признавал. Однако же прозорливо указывал на относительность понятий пространства и времени в убогих элементах, присущих мысли человеческой.

— По "Эпигнозису"?

— Так точно, коллега Филипп. И с Продиптихом господин Сеченов был преотлично знаком. Природную магию и теургию рефлексами человека одним из первых среди мирян в психологический почин объяснил.