Анатолий Нейтак - Попытка говорить 3. Нити понимания

"Рин, ты не слишком резко стартуешь?" "Ничуть, милая. Среди того, что я сейчас сказал, нет информации, которую хилла не могли бы добыть при минимальной их заинтересованности в происходящем". -…а теперь, – слегка кивнул я, – вам слово.

Впереди стоящий выдержал небольшую паузу. Лада тотчас же сообщила мне, что троица ведёт плотный ментальный обмен.

Что ж, ожидаемо.

А вот то, что я этого обмена не ощущаю…

- Меня, – сказал впереди стоящий, – можно называть Эхо. Его, – лёгкий, но при этом явно акцентированный кивок влево-назад, – Сито, а её – Вата.

И новая пауза, переходящая в глубокое, вязкое, стынущее молчание.

Эхоситовата. Никаких дополнительных подробностей.

Какая прелесть!

В смысле – тут-то и начинаешь понимать, за что риллу так любят этих вот… риллути.

- Рад знакомству, – сообщил я, не тая сарказма, маскирующего недовольство. И прозрачно намекающего на угрозу. – Насколько нам известно, вы знаете лично, или можете спросить того, кто знает лично, или иными путями можете добыть информацию о судьбе хилла, которого мы знали под прозвищем Зархот.

- Для чего вам подобная информация?

- В течение небольшого, но насыщенного времени Зархот являлся учителем для меня и для Владиславы, а также для Схетты. Сверх того, он был нашим другом – и не отрекался от этого ни в одной из возможных форм. Мы заботимся о своих. Всемерно. Несмотря ни на что.

- Приятно слышать о такой преданности ученическому долгу и… долгу дружескому.

"Ты-то чего ради включил столь демонстративный сарказм, Эхо?" – Однако, как ни жаль мне вас разочаровывать, – продолжил хилла, демонстрируя очень, очень правдоподобную искренность, – мы не сможем помочь вам в поисках. Я…

Он врёт, причём не особо изящно, – прокомментировала Лада.

- По какой причине не сможете? – перебил я. Резко отойдя от простоты и узости реммитау, я перешёл на язык хилла, при этом столь же резко игнорируя тонкости ради предельной, а может, и запредельной властности. Последней я добивался в основном друидическими техниками, без магии, без ментальных трюков, без использования Силы высшего посвящения… пока – без использования. – Я прошу вас ответить. Всех вас. Очень прошу.

Некогда, ведя в "Крылатом мече" разговор с Ладой, хилла по прозвищу Гонец давил на неё при помощи сочетания языка хилла и териваи . Я сейчас создавал примерно такое же давление. Но мишенью, в отличие от того случая, являлась не одинокая несовершеннолетняя девушка, а тройка старых и опытных хилла. Я ничуть не сомневался, что они устоят. Но моей целью не являлось их подчинение. По крайней мере, пока. Меня интересовали их реакции.

Видящие лишь с очень большим трудом и без особых деталей способны предвидеть то, что относится непосредственно к хилла. Демоническая кровь, ничего не поделаешь. Однако я не без тайного удовлетворения обнаружил, что от моего видения теней вероятности они защищены гораздо хуже. Пусть и не часто, но и не так уж редко бывает, что более грубые инструменты делают то, чего не могут сделать тонкие. Мой взгляд в будущее отличался от взгляда Видящих, огрубляя, примерно так же, как зондирование от сканирования.

Впрочем, даже если бы хилла отличались совершенной "непрозрачностью", я бы всё равно мог выбрать наилучший вариант. Даже не будь они отчасти предсказуемыми, я мог предсказывать свои собственные действия и слова – и так найти линию поведения, на которой я (и все мы) могли получить то, за чем пришли.

Но таких линий было мало. Практически только одна. На всех остальных они умалчивали, недоговаривали, изощрённо врали, подмешивая к правде липкую сажу лжи. Но бесполезность мягких мер являлась несчастьем для хилла, а не меня. Я видел это. И немного сочувствовал троице упрямцев… но не собирался менять что бы то ни было из-за сочувствия к ним.

Иначе я бы предал Зархота. А я забочусь о своих. Несмотря ни на что.

- Эхо? Сито? Вата? Мы ждём.

- Ответа под давлением не будет, – сказал Эхо.

- Поздно, – рубанул я. Моя аура пришла в строго контролируемое движение, одновременно с тем, как на изменившей фасон одежде проступили знаки непреклонности и власти. – Я пришёл к вам и задал вопрос открыто, без принуждения. Вы солгали. Поэтому я принуждаю дать правдивый ответ. Принуждаю… пока что… без настоящей настойчивости.

Пока я говорил, Сито попытался уйти реверсом, а Вата – ментально связаться с кем-то вне троицы переговорщиков. Бегство пресекла Схетта, вовремя отменив саму возможность такой магии, а ментальную связь заглушили я и Лада, на пару. Что было куда сложнее технически, но вполне возможно… если использовать в единой связке высшую магию, ламуо и териваи .

Воистину, Сила солому ломит. К несчастью для соломы.

- Я всё ещё жду. Все мы ждём.

Отчаяние толкнуло троицу на фатальный – буквально – шаг. Если ты истинно бессмертен и имеешь дело с неодолимым врагом, не худшим тактическим ходом может стать самоубийство.

Но этот ход не всегда можно сделать.

Блокируя метания этих камикадзе, нам пришлось потрудиться! Будь я один, у хилла даже могло бы получиться. Во всяком случае, у Ваты – точно. Она, старейшая среди троицы, вообще неспроста взяла такое прозвище. Более искусной убийцы (не сильной, не опасной, тем более не непобедимой, – именно искусной) мне, пожалуй, не доводилось видеть никогда. Но даже её великолепные навыки, за тысячелетия приблизившиеся к блистательному совершенству, не помогли Вате против той самой ломящей солому Силы.

Схетта накрыла всю лесную поляну тенью своего могущества, не позволяя завершить ни одно слишком резкое или угрожающее действие; так в вязкости кошмарного сна, растягиваясь и преображаясь до неузнаваемости, может уйти половина вечности на падение с кровати. Через монаду Сьолвэн изливалось иное, но немногим меньшее могущество, в сфере действия которого крайне сложно было умереть по своей или же по чужой воле. Впрочем, это служило скорее страховкой на случай чего-нибудь невозможного, и прямого вмешательства Капитана, кажется, так ни разу и не понадобилось. А вот мы с Ладой работали всерьёз, отслеживая применение чар и разрушая опасные гармонии териваи .

В общем, ни заглушить Эхо, ни забить Сито, ни даже сгореть в своём собственном пламени у Ваты не получилось. Не меньше двух минут по часам внешнего мира потребовалось, чтобы хилла окончательно осознали безнадёжность борьбы. Смирились. Замерли.

И тогда Схетта шагнула вперёд. Чёрный рисунок, заточённый в Пределе Образа на её груди, стёк на руки, превратясь в вязкие, как нефть, даже с виду бесконечно жуткие перчатки с длинными, антрацитово блестящими когтями. Краем глаза я заметил, как отшатнулась Лада, как напряглась монада Сьолвэн, а Манар поспешно уплотнил защиту, дарованную ему Тихими Крыльями.