Анатолий Нейтак - Камень и Ветра 2. Ветра в зените

– Нет.

Наставница покачала головой.

– А вот тут ты ошибаешься. Иллюзия с достаточным "индексом связности" будет так же реальна, как и наш мир. Ни больше. Ни меньше. Ровно настолько же. В конце концов, мир, где мы оба выросли, – тоже не более чем интерактивная иллюзия высшей пробы.

Клаус только хмыкнул.

– Ты мне, конечно, не веришь. Из всей Группы одна Светлана сразу согласилась с этим утверждением, но Света – особая статья. Как-никак, она всё ещё остаётся единственным человеком, которому для погружений не нужна аппаратура.

– Погружений куда? В иные миры?

– Именно.

Клаус уже откровенно фыркнул. Но Анжи в ответ на его скепсис только улыбнулась… и улыбка эта совсем ему не понравилась.

Ни на волосок.

– Какой упрямый мальчишка попался. Ты твёрдо уверен, что сидишь в своей комнате около терминала и смотришь на экран? Что я – всего лишь вирт-образ, часть хорошо сделанной симуляции и "совершенно нереальна"? Что ж, я охотно соглашусь с тобой, если ты сможешь самостоятельно выключить эту симуляцию. Ну? Дерзай!

Повернув голову, Клаус с изумлением, переходящим в панику, обнаружил, что по-прежнему смотрит… а куда, собственно, он смотрит? На экран? Но у всякого экрана есть границы. Должны быть. Нельзя оказаться внутри изображения, если просто долго смотреть монитор! Ещё как-то можно было бы понять происходящее, если бы перед знакомством с войдом Группы он влез в специальный костюм и виртуальный шлем, вроде тех, которые используют фанаты сим-игр – хотя и там нельзя полностью забыть, что реально, а что нет. Или, если впрямь забылся, можно без каких-либо специальных усилий вспомнить, на каком ты свете. И потом, ведь он-то садился за самый обычный терминал!

Задним числом вспоминалось, что окружающая реальность, не относящаяся к изображению на экране, отдалялась и таяла постепенно, плавно, не настораживая и не вызывая удивления… но сам момент окончательного растворения в симуляции ускользал.

Став шейдом, Клаус среди прочего научился злости. И злость вытеснила зарождающуюся панику.

– Вы что, наркотиками меня накачали?! Но когда – и зачем?

Анжи уже не улыбалась.

– Не ищи лёгких ответов. Наркотики тут ни при чём. Слишком грубо, плюс масса побочных эффектов… нет, есть куда более тонкие способы управлять иллюзией мира.

– Какой, в жопу, иллюзией?! Не морочь мне голову! И выключи ЭТО! Выключи!!!

– Ты действительно этого хочешь?

Тон Наставницы должен был настораживать, он призывал остановиться и подумать. Но для впавшего в истерику Клауса такие тонкости уже ничего не значили.

– Да!

– Что ж. Я тебя предупреждала.

Видимый мир свернулся и погас.

Мрак. Не темнота, даже не чернота, а тотальное отсутствие света.

Тишина. Беззвучие столь плотное, что хоть ножом режь.

Запахов тоже нет. Нет дыхания. Нет движения. Дышит и движется – тело. Холод, тепло и давление, комфорт и боль – всё это тоже телесные ощущения. Которых нет.

Нет вообще ничего.

Ничего?

Сбитый с толку разум Клауса рухнул в сохранённые памятью остаточные ощущения. Среди этих ощущений нашлось место и призрачному, исходящему из ниоткуда и ничего не освещающему сиянию, и ровному шуму, похожему на шум водопада или гул крови в ушах. Нашлось место и такому же ложному, как всё остальное, ощущению падения. Эта последняя ложь оказалась спасительной. Потому что включила рефлекс, выработанный всей сознательной жизнью.

Падаешь? Левитируй!

В отличие от тела, сенс Клауса оказался на месте. И в отличие от обычных ощущений, его пси-чувства никуда не делись – скорее, наоборот, расширились и обострились. Так обостряются слух и осязание после потери зрения. При помощи сенса Клаус врос в эфир, с помощью его бесплотных прикосновений сориентировался в пространстве. И тут же оказалось, что он сидит перед терминалом в той самой комнате, откуда отправился изучать войд Группы, что его тело никуда не делось, что оно живёт, шевелится и дышит, а глаза – просто-напросто закрыты.

Сглотнув, Клаус открыл их. В поле зрения поплыли, быстро выцветая, радужные пятна и линии; однако в остальном всё, похоже, пребывало в порядке… включая и "левитирующую" фигуру Анжи в глубине экрана.

– Ты быстро вынырнул, – заметила она одобрительно. – Хорошие инстинкты. Иных приходилось вытаскивать, а потом ещё и успокаивать.

Клаус поморгал, пошевелил головой, руками и ногами.

– Надеюсь, шоковый метод обучения тебе кое-что дал, – продолжала Наставница. – Вряд ли теперь ты станешь…

Клаус нажал кнопку отключения питания на передней панели терминала.

Ничего не произошло. -…так же крепко цепляться за неправильные убеждения…

Наклонившись, Клаус дотянулся до переключателя на задней панели. Того переключателя, который вырубал блок питания напрямую, физически. Щёлкнул им.

Результат был тот же. -…а может, и станешь. Ты бы ещё додумался об стенку терминал шваркнуть! Тоже мне, нашёл аргумент в споре!

– Да что вам всем от меня надо? – заорал Клаус. – Экспериментаторы гадские!

Не орать он просто не мог. Либо так – либо капитулировать, забыть про стыд и позволить себе совершенно по-детски разреветься.

– Если тебя обижают именно эти эксперименты, – суховато, без особого сочувствия сказала Анжи, – должна заметить, что гораздо раньше – и гораздо больше, чем на тебе – я экспериментировала на себе самой. Но ведь дело-то не в этом, верно?

– А в чём же ещё?!

Наставница глядела с экрана и молчала. Молчала до тех пор, пока Клаус не почувствовал, что густо покраснел – от кончиков ушей и чуть ли не до пят.

– Вернёмся к вопросу о реальности и иллюзиях. Практика показывает, что при построении воспринимаемой модели мира есть грань, за которой разница между моделью и исходным образцом стирается. Технические подробности пока что не слишком существенны; говоря грубо, человек ложится в так называемый саркофаг, где настраивается на восприятие новой модели мира. И – оказывается ТАМ, оказывается реально, что бы ни понимать под этим словом. – Анжи сделала паузу, чтобы убедиться: её внимательно слушают. – Так вот, в ходе деятельности Группы был проделан ряд опытов. В одном из них, в частности, использовалась модель нашего мира. Человек ложился в саркофаг, находясь на одном из Внешних Спутников, и…

– Перемещался сюда, на планету?

– Именно. Причём перемещался во плоти. Происходило своеобразное раздвоение: ведь тело из саркофага никуда не исчезало, у него просто обнулялся сенс.

– Но откуда бралась материя для… э-э…

– Да ниоткуда. – Анжи усмехнулась. – Ты бы ещё спросил, почему свежевозникшее тело не испытывало проблем, связанных с ограничениями в скорости передачи информации, как дистантно управляемые зонды и планетоходы. Закон сохранения массы – не более чем элемент иллюзии, такой же, как и все прочие параметры окружения.