Наталья Бульба - И осталась только надежда

— Ты опоздал, — подтвердил он то, что мне и так было известно. — Но не потому, что твой отец успел взять ее на свое ложе. Ему не пришлось испытать наслаждение ее телом, ее страхом, ее ненавистью. Твоя мать передала Тасе кинжал, а она нашла в себе силы не только сопротивляться, но и убить. Сначала его, а потом и себя. Когда ты ворвался в его покои, она ее была еще жива. Возможно, тебе удалось бы ее спасти, не потеряй она последние свои силы на три слова, которые были для нее важны.

Его голос был холодным, как та основа, которой мы благословляли. Его сердце было пустым, как то безмолвие, что было отражением Хаоса, но я догадывался, что именно испытывал он, рассказывая мне об этом дне.

— Что она сказала?

Он не промедлил ни мгновения. Знал, сделай он так, и наши мечи познали бы друг друга. Даже вопреки тому, насколько многое от нас с ним зависело.

— Она призналась, что тебя любит.

Свое возвращение на Землю я едва осознавал, вновь и вновь переживая тот день.

Пытаясь осознать, как многое сделала для меня женщина, столь удивительно похожая на Леру. Понять, что именно чувствую к этой, вернувшейся в мой мир.

Но так и не смог.

Эту ночь я решил провести в модуле управления. В отличие от всех остальных случаев, когда я поступал также, этот был вынужденной мерой.

Алинэ, поразившая меня мужеством, с которым приняла все произошедшее, все-таки не смогла его сохранить. Это была не истерика, с подобным я неоднократно сталкивался в иных мирах в бытность свою кондером внутреннего круга. Это было отчаяние, отказ принимать реальность, невозможность жить с осознанием случившегося.

У меня был выбор. Я мог сломать ее окончательно, получив безвольную игрушку. Научившись когда-то разбираться в людях, я был совершенно уверен — она в шаге от этого. Да только позволить себе сделать подобное с ней не мог. Я продолжал верить. Не в свою надежду, в того, кто мог мне ее дать. Так что единственный имеющийся у меня шанс вернуть ей самообладание я постарался не упустить.

Сэнши мог не выполнить мой приказ, отец передал мне в ведение лишь внешний контур охраны базы, оставив за созданием внутреннюю. Подчинялся он напрямую Яланиру, что было ничуть не удивительно, аналогичные схемы применялись и на Дариане. Службы соперничали друг с другом за внимание своих командиров, что в значительной мере исключало халатность.

Но мне, хоть и случайно, удалось узнать секрет этого выродка. Его способность мгновенно создавать вокруг себя магический вакуум, впитывая ее в себя, как в мощный накопитель, делала его опасным противником для тех, кто привык полагаться на что угодно, кроме физической силы.

Впрочем, мечником он тоже был практически непревзойденным. Отец успел бросить ему вызов в ту пору, когда Сэнши еще не научился в полной мере использовать данное ему создателями, потому и получил его снисходительное поклонение, я же… я предпочитал, чтобы о моем уровне владения оружием не догадывался никто.

Ну а тот, кто знал… мне не стыдно было ему проиграть. Просто потому, что он был и есть — лучший.

Возвращаясь к маленькой принцессе. Заметить, что ее присутствие не доставляет ему удовольствия, было очень сложно, свои эмоции и чувства он умел скрывать не хуже даймонов. Но меня уже давно интересовало, как он отнесется к Равновесию, так что я не только был готов к их первой встрече, я сделал все, чтобы мое любопытство его аурой прошло им незамеченным. Благодаря этому я знал точно — он был рад хоть на время, но передать ее под мою ответственность.

Теперь за ней присматривала Алена. Вряд ли она позволит себе быть слабой рядом с этой крошкой. Ну а то, что они занимали мои покои…. Так мне было спокойнее, легче скрыть ненавязчивое внимание.

Открытие портала успел отследить не только я, но и дежурившая тройка. Правда, их подобострастность была более явной.

— Ты продолжаешь настаивать, что она на Земле? — Ответив на приветствие воинов, и кивнув мне (так он оценил мою попытку соблюсти внешние приличия), отец остановился рядом. Приглашение присесть было им проигнорировано, что позволяло сделать весьма вероятное предположение — спать я сегодня не буду.

А вот что он придумал для меня, угадать было сложно, спектр оказался слишком широким: начиная от разговора, как здесь говорили «по душам» и заканчивая прогулкой на поверхность.

Ломать голову я не стал, просто расслабился, отметив, как наблюдатели пытаются укрыться за сиянием голографического куба. Присутствие Яланира не добавляло им спокойствия.

Многие на базе предпочитали иметь дело со мной, а не с ним. Своего берсерка мой родитель еще ни разу не выпускал на волю, что делало его опасным и непредсказуемым. Ко мне последнее тоже относилось, пусть и не с такой очевидностью.

— Продолжаю. — Мой ответ прозвучал с непозволительной другим небрежностью, напоминающей вызов. И не обязательно быть аналитиком моего уровня, чтобы понять: рано или поздно, но он будет принят. А вот чем это обернется для меня, предсказать было практически невозможно, чему я был только рад — мне не хватало остроты ощущений. Впрочем, самого себя я не обманывал, у такого поведения была более веская причина. — На Лилее ее нет. По Дариане точные данные получить невозможно, но у меня есть анализ поведения ялтара. Я докладывал о его отношении к правительнице темных эльфов, склонности к неоправданному, эпатажному риску и некоторой сентиментальности, касающейся именно ее. Я не обнаружил ничего, что соответствовало бы ее присутствию на Дариане. К тому же мобильная группа зафиксировала, как правитель Олейор д'Тар покидал свой мир. Отследить портал возможности не было, но они тоже склоняются к тому, что это была Земля.

— Да только и здесь ее вроде как нет, — обманчиво равнодушно протянул Яланир, чтобы тут же одарить тяжелым взглядом моих воинов. Ни один из них не показал, что его тронуло недовольство своего будущего правителя, но последовавший вслед за этим мой условный жест словно скинул флер напряженности.

Меня не любили армейцы, одно то, что я служил во внутреннем круге, делало из меня изгоя. Ко мне настороженно относились в подчинявшейся отцу службе — мгновенное превращение из вполне обычного кондера в одного из ведущих аналитиков многим показалось слишком стремительным. И только те, кто находился под моим началом, не стремились меня покинуть. Все они знали — я «своих» не бросаю, возвращая родичам даже тела, если не успел спасти жизнь.

Эти трое были со мной еще на Лилее, когда отец затеял свою первую игру с братом. А дед…. Воспоминания о нем я поспешил отбросить, расслабляться было слишком опасно.

— Ты хочешь, чтобы я её тебе нашел? — я, свернув голограмму, поднялся с рабочего кресла. — Дай мне полный доступ и три дня.