Наталья Бульба - И осталась только надежда

— Можете идти. — Коротко бросил Яланир, считая вопрос закрытым.

Прежде чем воспользоваться предоставленной возможностью, я на мгновение замешкался, давая отцу понять, что хотел бы закончить разговор и, желательно, без свидетелей (воспользоваться ментальным каналом не мог — он его мне так и не открыл), но он только качнул головой — потом.

Но когда я уже подошел к двери, где меня дожидался Сэнши, напомнил:

— Я рассчитываю на лояльность твоей жены.

В моем взгляде он мог увидеть не только уверенность, но и благодарность.

— Все будет так, как ты хочешь.

Створка сдвинулась, выпуская нас наружу, и тут же вернулась на место, словно отрезая меня от Яланира и от того, на что я не просто решился, но и пошел до конца. Думать о том, что у него был шанс стать совершенно иным, не хотелось.

Но не успел я еще убедить себя в том, что заслужил передышку, намереваясь отправиться в модуль управления внешней защитой, как рядом раздалось:

— Бой.

Это не было приглашением, это было вызовом, который я не мог не принять. Что ж, рано или поздно, это должно было произойти, так к чему ж откладывать неизбежное.

— Бой, — кивнул я и направился к ближайшему портальному кругу, отметив, как резко выдохнул кто-то из моих, находящихся на связи воинов. Это стоило того, чтобы взять на заметку, их беспокойство за меня могло сослужить мне же плохую службу.

Мы спустились на один уровень вниз, я машинально отметил, что сканеры не дали запрос на мое появление на тренировочном ярусе, прошли по коридору. Но свернули не направо, к основным залам, а налево, туда, где располагались жилые модули внутренней охраны и их тренировочный блок.

Усмехнулся мысленно — убивать не будут. Порядок на базе был весьма жестким, и то, что допускалась при отборе, ни в коем случае не поощрялось во время обучающих боев.

— Меч, кинжалы?

Вопрос Сэнши прозвучал, когда за нашими спинами не только опустилась прозрачная перегородка, но и были активированы щиты-блокираторы. Магией во время боя пользоваться не запрещалось, но… я слишком хорошо помнил об особенности моего противника, чтобы ее использовать.

— Меч, — сделал я свой выбор. Я предпочитал стандартное оружие дарианского воина — полуторник. Кинжал же признавал только в качестве ритуального.

Дед….

Воспоминание о Вилдоре в этот момент не показалось мне лишним. Я увидел его впервые, когда получал из его рук набиру, пройдя экзамен на зрелость. И… меч. Самый обычный, ничем не примечательный, но… великолепно сбалансированный, и не слишком тяжелый для руки подростка.

Сэнши указал на стойку, предлагая определиться самому, но я, отказываясь, качнул головой. Раз решили играть со смертью, к чему тупые заготовки!

Сбросив плащ — к созданиям требования Кодекса не относились, отбросил в сторону и перевязь с ножнами. Взлетевший вверх клинок тонко пропел, рассекая воздух.

Меч был уже совсем другим, но так же, как и тот, не блистал украшениями. Но каждый, хоть немного понимающий в оружии, сразу понимал — этот создан для войны. Отметил это и воин, склонив голову. Не передо мной — перед ним. Тут же расположив меня к себе. Такое отношение к тому, от чего зависит твоя жизнь, мне импонировало.

Сэнши не торопился начать бой. Подойдя к закрытой стойке у противоположной к входу стены, набрал код, оглянулся, чтобы привлечь мое внимание. Когда заметил мой взгляд, с нежностью, которая никак не вязалась с его внешностью, прикоснулся к рукояти единственного меча, находящегося там.

Наши вкусы оказались схожими. В том, что это был один из его личных клинков, я не сомневался. Тоже полуторник. Тонкая кожаная лента в оплетке, головка в виде кольца, более широкое, чем у моего лезвие.

Тип меча мне знаком, но не по Дариане, этот явно имеет земную историю.

Выводов из увиденного делать не стал, мало ли у кого какие вкусы, но в памяти отложил. Он был созданием, но именно этот мир дал ему жизнь.

— До первой крови? — уточнил я, когда он приблизился.

Ответа, как я и предполагал, не последовало. Но мне он и не требовался, воин и так сказал за сегодня значительно больше, чем за все время моего пребывания здесь.

Несмотря на несколько тяжеловатую, коренастую фигуру, двигался он великолепно. Куда только делась обманчивая неуклюжесть, уступив место звериной гибкости и грациозности. Его удары не были мощными, они были быстрыми и точными.

Единственное, чего ему не хватало, опыта настоящих схваток.

То, через что он прошел, было несколько иным. Да — смерть. Она была и там, и там. И когда мы потоком врубались в ряды воинов других миров, пробивая себе дорогу к славе и добыче, без которой не могло быть нашего будущего. И когда он выбирал из десятков одного, достойного жизни.

Но в смерти, которую он нес на кромке своего лезвия, не было дыхания Хаоса, одновременно манящего и… отвратительного в своей безысходности. Не было ощущения единства порыва, биения сердец, которое сливалось в один грохот набата вторжения, не было неутоленной ярости, толкающей вперед, прямо туда, где нас ждала холодная ненависть защитников.

В ней была необходимость, но не было неотвратимости.

Не знаю как, но он это понял, резко отступил. За мгновенье до того, как я собирался открыться, давая ему возможность выиграть эту схватку.

Доказывать ему, кто именно из нас двоих способен одержать победу, я не собирался. Мне достаточно было той, что стала моей в нашей игре с отцом.

На моей недоуменный взгляд, дернул губами, словно намечая улыбку и… опустился на колено, выбивая из моей головы все разумные мысли, кроме одной — я вынужден буду его убить.

Не успел.

Сэнши не отклонился, не поднял оружие, чтобы отразить мой удар. Просто стоял и ждал, когда мой меч войдет ему в грудь, в ту незаметную точку, где находится нервный узел, управляющий его сердцами.

Но он сумел меня остановить, успев произнести всего лишь два слова, заставившие меня сместить лезвие клинка:

— Алена. Сильный.

И если с первым он был абсолютно прав, его смерть становилась залогом моей, оставляя мою жену совершенно беззащитной перед Яланиром, то со вторым….

Было практически невозможно признать, что он только что назвал меня своим господином!

Я смотрел на стоящего у двери Сэнши и думал о том, что приближение события, которого я так ждал, начало на мне сказываться. Я мог найти причины, по которым отказывал в доверии сыну, но подозревать в предательстве создание….

За этой мыслью следовала другая. Вполне вероятно, мои претензии к Туорану тоже были лишь итогом напряжения, в котором я находился. Вполне вероятно….

Вот только предчувствия говорили об ином. Спорить с ними было сложно.