Анатолий Нейтак - Камень и Ветра 3. Кости сновидений

– Нет. Пусть призом победителю станет наш долг за лечение.

– Согласна. Проигрываете – платите вдвое. Выиграете…

– Заверяем?

– Устной формы недостаточно?

– Ну, если вас это устроит…

– Устроит, устроит. Спор?

– Спор, – решительно заявил Зуб.

– Время пошло, – сказала я. – Кстати, еда стынет.

После этого недвусмысленного намёка за столом воцарилось жевательное молчание. А что? Если оно бывает задумчивым, бывает неловким, напряжённым, дружным и ещё многих других разновидностей, почему бы не быть молчанию жевательному?

Спустя примерно минут пять, расправившись с курицей в луковом соусе, я спросила:

– Откуда вы родом?

Невинный вопрос вызвал совершенно неадекватную реакцию. Зуб и Клин переглянулись, причём оба испытали неожиданно сильное напряжение. Почти страх. Но если Клин достаточно быстро взял себя в руки, то Зуб замкнулся и намертво прикипел взглядом к тарелке, содержимое которой принялся ковырять с подчёркнутым старанием.

– С юга. Вернее, – поправился Клин, – с юго-юго-востока. Я и Зуб родились в одном из княжеств Гневного нагорья… если ты о них слышала.

– Слышала, а как же. Трэлх, Кавшар, Дэргин? Или Нарс?

Клин снова напрягся. Но лгать не стал:

– Дэргин. А почему ты спрашиваешь?

– Просто любопытно.

Оседлав любимого конька, я принялась за анализ:

– В горских княжествах пользуются своими наречиями, но вы оба говорите очень чисто. Собственно, только по излишне правильной речи можно догадаться, что срединный диалект для вас не родной. Одежда у вас тоже наша, местная, внешность… вот во внешности – да, есть кое-что чужое, по мелочи. Кожа смугловата, лица удлинённые, заостряющиеся книзу, волосы намного темнее среднего, но ничего так уж резко отличающегося.

Во время лекции оба расслабились, а я ухмыльнулась… исключительно мысленно. Если у двояко понимаемого вопроса "откуда вы родом" имеется два верных ответа, и ответ, касающийся места, считается "безопасным"… Что ж, одной загадкой меньше.

Вообще говоря, стоит посмотреть на Клина, чтобы начать догадываться, что к чему. А уж если смотреть сразу на обоих "вольных охотников" – как они ведут себя за столом, как двигаются, как разговаривают? – догадки стремительно обращаются в уверенность. Готова поспорить на мою башню со всем её содержимым, что оба моих гостя знают друг друга многие годы, происходят из одной местности, занимали сопоставимое положение в обществе… и положение это было высоким. Может быть, даже очень высоким.

Впервые ли высшие дворяне, перед которыми встаёт выбор между смертью и изгнанием, выбирают второе? Риторический вопрос.

– В Острасском королевстве, как и в других государствах Больших Равнин, – между тем продолжала я, – издавна, словно в огромном котле, смешивались самые разные народы. Даже в пределах моего родного Тральгима можно встретить десятки людей более необычных, чем вы, хотя они родились и всю жизнь жили здесь. Да что далеко ходить, если я сама тоже разительно не схожа с местной усреднённой нормой.

– Это уж точно, – согласился Клин. – Видел я, кто тут считается нормальным. Широкая кость, круглые лица, светлая масть… ты среди них – как ворона в стаде откормленных гусей.

– Скорее, как кончар из чёрной неклеймёной стали в одном ряду с дешёвыми клинками.

За это замечание Зуб заработал недовольный взгляд Клина. Но не заметил этого, поскольку сам в тот момент смотрел на меня специфическим оценивающим взглядом. Мужским.

Комплимент я оценила. А смелость взгляда и подавно, хотя этот взгляд показался мне не столько лестным, сколько забавным. Правда, воспринимать Зуба как некое дополнение к его старшему товарищу я после этого перестала.

И вообще, почему – старшему? Только потому, что именно Клин заботился о нём, а не наоборот? С виду они, если присмотреться, почти ровесники. Клин просто намного крупнее и сильнее, но это ещё не означает старшинства…

Видимо, вопросы возраста здесь волновали не только меня, потому что Зуб довольно нахально улыбнулся и выдал:

– Заранее прошу прощения, но ты на самом деле так молода, как кажется? Или это просто хитрый магический фокус?

– Никаких фокусов. В них нет нужды… пока… да и в искусстве иллюзий я не сильна. Это довольно специфическая область магии.

– Ну, некромантия ещё специфичней.

Я пожала плечами.

– Смотря с чем сравнивать. У каждой магической профессии есть свои особенности и вытекающие из них требования. Например, для некромантии всего важнее сила и расчёт, а вот для создания иллюзий – тонкость контроля и чёткость воображения. Заметьте, не богатство воображения, хотя оно совсем не будет лишним, а именно чёткость.

– Значит, у тебя плохо с тонкостью?

Что наглость для крестьянина, то для всадника – норма. Но Зуб и эту норму перекрывает с хорошим запасом. Вот нахал!

Я медленно улыбнулась, сделав вид, что ничего не замечаю.

– Почему – плохо? Нормально. Но если во время рядового призыва умершего я переливаю в заклинание больше энергии, чем маг-иллюзионист тратит на создание десятка комплексных иллюзий – ясно, что малые потоки силы я контролирую несколько хуже. Та степень контроля, которой добивается иллюзионист, мне попросту не нужна.

– А что нужно некроманту в первую очередь?

– Я уже говорила: сила и расчёт. Но к чему этот внезапный интерес?

– Любопытство – раз. Возможная польза – два. Настоящим магом стать непросто, но как насчёт основ? Смогли бы мы с Клином их освоить?

– Судьба искателей сокровищ коротка и печальна, – заметила я. – Неужели крипта с костной гнилью вас двоих ничему не научила, и вы не собираетесь сворачивать с этой дорожки?

Зуб и Клин переглянулись.

– Дорожка, как дорожка, – буркнул Клин. А Зуб посмотрел на меня и сказал:

– Ты можешь ответить на мой вопрос? Без увёрток?

– Могу.

Сила всколыхнулась. С тех пор, как я себя помню, она предстоит мне, словно глубокая чёрная вода в кольце обомшелых колодезных стен. То ледяная до ломоты в зубах, а то почти кипящая, то стоящая низко, а то перехлёстывающая через край, но неизменно отражающая в своём зеркале моё лицо, чтобы не пустить взгляд в настоящую глубину. И я, склонясь над срезом воды, всякий раз гадаю: ты ли это, моя сила? Или ты – не моя? Или – совсем не сила?..

Я собиралась сделать лишь простейшую, во многом поверхностную проверку. Почему нет, если просят? Но того, что вышло в итоге, не ожидала.

– Ты, – сказала я, глядя на Зуба словно из-под воды, – почти не одарён. Во всяком случае, сила твоей природной магии мала. Упорно и долго нужно раздувать искру твоего таланта, чтобы сделать тебя хотя бы геомантом или алхимиком. А вот ты, – я перевела взгляд на Клина, – несёшь сильный, пусть и не тренированный дар. Причём дар твой – тёмный почти без примесей. Это большая редкость, как и любой чистый, чётко ориентированный талант. Из тебя действительно мог бы получиться некромант… лет через десять-пятнадцать.