Дэвид Уитли - Стражи полуночи

Очень может быть, там, в этом неизвестном мире, она встретится с родителями.

Размеренный голос Директора заставил ее вернуться к реальности.

— Нет, речь не идет об изгнании, — произнес он. — Я не собираюсь принуждать вас силой к чему бы то ни было. По крайней мере, один из судей, призванных вынести приговор Агоре, может сам определить свою судьбу.

— Только один?

На лице Директора мелькнула тень улыбки.

— Если вы решите покинуть город, Лили, вы должны будете забрать с собой вашего друга-соперника. Никто не заметит его исчезновения из тюрьмы. — Улыбка Директора погасла. — Мне пришлось убедить его слугу захлопнуть ловушку несколько раньше того момента, который он сам наметил. Признаюсь, иметь дело с этим скользким типом было не слишком… приятно. Но увы, поступить иначе мы не могли. Если бы столь выдающийся молодой человек, как мистер Марк, исчез сразу после вашего визита в Директорию, это неминуемо породило бы лишние толки. Но теперь, после того как произошедший с ним печальный инцидент стал известен в городе, никому и в голову не придет, что его исчезновение как-то связано с вашим.

Лили прикусила губу. По спине у нее пробежал холодок. В столкновении с лордом Рутвеном Директор взял ее сторону. Но сейчас она видела, что он ничуть не менее беспощаден, чем лорд Верховный судья.

— А если я откажусь оставить Агору?

Директор сдвинул брови.

— Тогда я скажу лишь одно: что ошибся в вас, мисс Лили. Впрочем, в этом случае вам нечего опасаться. Вы вернетесь в свой Дом милосердия, который рано или поздно все равно прекратит существование. Вы будете жить так, как жили прежде, в окружении друзей. Что касается мистера Марка, он останется в тюрьме. Вот, собственно, и все. До конца своих дней вам не придется рассчитывать на какие-либо перемены.

Лили нервно сглотнула. Больше всего на свете ей сейчас хотелось с кем-нибудь посоветоваться. О, если бы она могла спросить у Марка, что он думает на этот счет. Но она понимала, Директор не из тех, кто бросает слова на ветер. Если он сказал, что решение должен принять один из них, это придется сделать ей. Она надеялась лишь, что Марк простит ее, какое бы решение она ни приняла.

— Вы постоянно называете нас судьями, — произнесла она. — Но как мы можем судить о чем бы то ни было? Кто будет нас слушать?

Директор снисходительно улыбнулся.

— В Полночной хартии оговорено, что это будет особый суд. Вам не нужно устраивать процесс и выносить вердикт. Ваш суд будет заключаться в ваших словах и делах. Хотя, возможно, результат этих слов и дел откроется вам не сразу. И лишь в самом конце пути, оглянувшись, вы поразитесь тому, что совершили.

Лили хотелось попросить Директора выражаться менее туманно, но, встретив его непроницаемый взгляд, она поняла, что это бесполезно.

— Довольно слов, — изрек он. — Настало время сделать выбор.

Директор положил ключ на стол перед собой. Ржавый металл тускло поблескивал в свете свечи.

— Если вы возьмете этот ключ, вы примете на себя роль Антагониста. Это означает, что вы войдете в неведомый мир, освободите из заключения Протагониста и обретете своих родителей. Оказавшись за пределами Агоры, вы сумеете беспристрастно оценить ее. — Директор слегка сдвинул брови. — Если вы предпочтете иной путь, вы, что называется, вернетесь на круги своя. Навсегда смиритесь с собственным незнанием, бессилием и неспособностью что-либо изменить. Но вы сохраните свой покой и избавите себя от многих испытаний.

Директор расправил плечи, глаза его, недавно по-старчески мутные, стали острыми, как кинжалы.

— Выбор за вами, мисс Лилит. Но будьте осмотрительны. Вы можете выйти за стены Директории и вернуться к прежней жизни. Вы можете выйти за стены Агоры и начать совершенно новую жизнь.

Лили пожирала ключ глазами. Ей казалось, этот кусочек ржавого металла служит в сумрачном кабинете единственным источником света. Перед глазами у нее встали Лод, Тео и Бенедикта. Они ждут ее дома. Они будут в отчаянии, когда она не вернется. Но если она выберет их, она уже никогда не встретится с родителями, которые ждут ее в неведомом мире. Она вспомнила о Глории, которая, сама того не желая, оказалась песчинкой, попавшей в неумолимый жернов. Вспомнила о Марке, который осужден до конца своих дней томиться в тюремной камере, если она не освободит его. Подумала о том, как много добра ей уже удалось сделать, и о том, что это добро — всего лишь капля в море нужды и горя. Потом все прочие мысли вытеснил образ города, упивающегося своим бездушным великолепием, города, воплотившего заветную мечту давно оставивших этот мир основателей.

Людские толпы, снующие по тесным улицам, были погружены в сон и не желали пробуждаться.

Город ждал.

Лили приняла решение.

Марка разбудил звук приближающихся шагов.

Он оперся на локоть и посмотрел в окно, сквозь которое пробивался холодный утренний свет. После ночи, проведенной на жестком соломенном тюфяке, плечо у Марка сильно ныло, и он, морщась, принялся его растирать.

Шаги, долетавшие из коридора, были слишком легкими, чтобы принадлежать его отцу. Вчера отец сменился с дежурства и обещал вернуться утром и принести сыну одеяла. Конечно, выпустить Марка на свободу было не во власти его тюремщика, но, когда отец был рядом, заключение не казалось сыну таким уж тягостным.

В коридоре пронзительно заскрипела дверь. Нет, это не Бенедикта, решил Марк. Она никогда не стала бы так шуметь. Бенедикта умела передвигаться так тихо, словно была бесплотным духом.

Догадка, пришедшая Марку в голову, заставила его вздрогнуть и выпрямиться. Неужели это Лили?

Он вскочил на ноги и, подбежав к решетке, устремил взгляд в сумрачный коридор. К дверям его камеры приближалась какая-то фигура. Женская фигура.

В течение нескольких секунд Марк был уверен, что это Лили. Потом он заметил, что женщина значительно старше и наряд ее отличается несвойственной Лили элегантностью.

Незнакомка вплотную подошла к решетке. В одной руке она держала фонарь, в другой — связку ключей. Не глядя на Марка, она выбрала из связки один ключ и вставила его в дверь камеры.

Дверь со скрежетом отворилась.

Растерянный Марк отступил назад. Ему казалось, что все это происходит во сне, а не наяву.

Женщина наконец удостоила Марка взглядом.

— Я думала, арестанты устремляются в открытую дверь, а не прочь от нее, — изрекла она.

В ответ Марк пробормотал что-то нечленораздельное. С усилием стряхнув остатки сна, он натянул свою ветхую рубашку, выскользнул в коридор и замер там, глядя, как незнакомка запирает дверь.

— Идем, — проронила она, поворачиваясь на каблуках.

Марк покорно последовал за ней.