Наталья Свиридова - Теплый мир

Девушка промолчала, наблюдая, как огромное блюдо полное дымящейся жареной картошки, источавшей изумительный аромат, заняло свое почетное место посредине внушительных размеров стола. Дом Пшеницы, вырытый в холме под ольхой, внутри был отделан деревянными досками, у самого потолка виднелись два небольших окошка. В западное сейчас просачивались последние лучи уходящего дня. Не самого счастливого, нужно сказать, дня. В этом уютном доме, у которого была столь радушная хозяйка, было решено провести Совет — явление редчайшее в их Деревне. Совет должен был созываться в исключительных ситуациях, а таковых не было уже давно.

Белянка наблюдала за всей этой суетой, за налаженным бытом Пшеницы, за домашним теплом и уютом, которые, казалось, изливались буквально из этих стен, и ей стало казаться, что она лишена какой-то большой части жизни, что она много просто не знает и не понимает. Раньше со словом "дом" у нее связывался лишь старый травяной матрас в избушке под сосной, а со словом "уют" — травяной чай. "Им больше терять, чем мне" — ненавязчиво проскользнула мысль.

Вскоре за столом собрались все: Стрелок, как Отец деревни, Горлица, как Ведунья, Ловкий, как помощник Стрелка, Дождь, как мудрый и уважаемый человек, Белянка и Ласка, как колдуньи и сама Пшеница, как хозяйка дома и просто умная женщина, душой и телом преданная родной Деревне. Солнце уже село. Под потолком в специальных подставках зажгли свечи. Их мягкий свет окутывал собравшихся, отгораживая их от темной, непроглядной ночи, подступавшей к домику в холме со всех сторон.

— Они пришли, — просто и без всяких вступлений начал Стрелок. — Они говорят, что хотят нас учить. Вы им верите?

— Нет, — почти хором прозвучал ответ.

— Я думаю, некоторые из них так действительно считают, — прозвучал робкий голос Белки.

— Стел? — довольно резко спросил Стрелок.

— Он так говорил, — девушка пожала плечами, она не хотела ни с кем спорить, поскольку сама не была ни в чем уверена.

— Они хотят обратить нас в свою Веру! — металлическим голосом отрезала Горлица. — Вы видели, как горели его глаза, когда он об этом говорил? Вы видели, как этот Рокот чуть не убил за это нашего Отца? Мы не должны им позволить это сделать! Мы должны изгнать их отсюда!

— У нас нет таких возможностей, — мягко заметил Ловкий. — Вы же сами понимаете! Оружие, магия…

— Наша магия ничто по сравнению с их, если бы тетушка Мухомор научила нас… — начала было Ласка.

— Она научила нас всему, что знала, — как хлопок пощечины прозвучал голос Горлицы.

"Она так изменилась — подумала Беля, — Была такая тихая, скромная. А теперь словно камень какой, или, того хуже, скала — одним взглядом испепелит полчища Чужих"

— Неразумно биться с ними, — заметил Дождь своим бархатистым голосом, которым из Лета в Лето пел баллады, — В таком случае мы просто обречены. Быть может, нам стоит узнать их получше, узнать эту их Веру? Пусть учат нас, тогда мы сможем хотя бы говорить с ними на одном языке. Сейчас у них есть все, а у нас — ничего.

— У нас есть Лес — сердце Теплого Мира. И Великое Знание, единственно истинное. Знание о Теплом Мире. Они знают много, но основу забыли. Мы должны им напомнить! — голос Белки звучал как натянутая струна, готовая вот-вот оборваться, некоторое время висела тишина, потом она добавила своим обычным голосом, — это я сейчас от Ивы услышала, я не знаю, что это значит… — девушка выглядела растерянно.

— Мне что-то такое тетушка Мухомор говорила, — неуверенно сказала Горлица, — но она сама толком до конца не понимала. Не уверена, что нам стоит с ними вообще о чем-то говорить.

Дождь внимательно посмотрел Беле в глаза, но ничего не сказал.

— В открытую бросать им вызов мы не будем! — решительно заявил Стрелок. — Подготовить всех мужчин хоть как-то сражаться мы обязаны, но Чужие этого заметить не должны. А вы, — он посмотрел на Горлицу, Ласку и Белю, — можете хотя бы основам своего искусства научить женщин?

— Наше искусство для них детская забава, — ответила Беля, вспоминая, как Рокот одним лишь движением сознания лишил ее воли.

— У нас нет другого выхода! — голубая лазурь глаз Стрелка сгустилась до темно-синего цвета грозовых туч, он смотрел ей прямо в глаза. Девушка отвела взгляд.

Потом они еще долго обсуждали, что да как: где будут проходить занятия, чему учить, как учить, кого учить. Белянка их уже не слушала, она вспоминала слова, пришедшие от Ивы, пыталась понять. С одной стороны, она всем сердцем желала, как и Горлица, броситься с кулаками на Чужих, пытаясь их прогнать, и пусть все после этого окажутся Там, но по крайней мере они останутся верными Лесу и Теплому Миру. Но с другой стороны, она понимала, что так нельзя. Они никому ничего не докажут. Они просто уйдут. Стрелком, Ловким, да и тетушкой Пшеницей, во всем их поддерживающей, руководило чувство любви к родной Деревне, желание ее защитить. Но они не хотели понимать разумом, что все их попытки в итоге окажутся тщетными. Здесь что-то было не так. Может, Дождь это понимает? Беля задумчиво посмотрела на менестреля. Он вроде бы активно принимал участие в организации Сопротивления, как они уже успели назвать свою деятельность, но Беля чувствовала, что он понимает больше, чем говорит. Что-то витало где-то рядом. Но поймать это у нее не получалось. А еще ужасно неприятный холодок появлялся в груди, когда кто-то произносил что-то связанное с этой новой Верой. Нет, не протест против Веры, а скорее страх за то, как все это принимали, непонятный страх, возникавший в Беле в ответ на эту странную искорку в их глазах. Они переставали как-то оценивать свои действия. Белке стало просто страшно за Стрелка. Она вспомнила меч Рокота.

Стел подошел к холщевой палатке Рокота. У ее входа стоял охранник внушительного и сурового вида:

— Имя?

— Стел.

— Зачем пришел?

— За советом.

— Почему так поздно?

— Раньше не было возможности.

На лице охранника было выражено явное недоумение, ему было велено не допускать кого бы то ни было к Рокоту так поздно, но Стел выглядел очень решительно.

— Пусть зайдет! — из палатки раздался увесистый голос Рокота.

Охранник молча сделал шаг в сторону, пропуская Стела.

В палатке было темно, лишь небольшая свеча горела посередине. Рокот сидел на импровизированном ложе из сосновых веток и смотрел на свечу. Стел постоял некоторое время, потом сел прямо перед Рокотом на землю. Им было плохо видно друг друга, поскольку свеча находилась точно между ними, заставляя своим светом темноту становиться еще темнее.

— Рокот, ты уверен, что мы действуем верно? — начал довольно-таки неуверенно Стел.

— Ты о чем?

— Просто, понимаешь, это ведь не первая деревня, в которой мы оказались. Прошлый опыт говорит о том, что с ними трудно совладать. Маленький народ предан своему Лесу, своим духам, своим деревьям. Они не хотят нам верить. Они учатся только из-под палки. Они не принимают Единого Бога. Да, они содержат нашу армию, они платят нам подати, ходят в Храмы, но они не покорились. У них просто нет другого выхода! Они просто слабее.