Наталья Свиридова - Теплый мир

Голос Теренима не умолкал, а Эля грустным взглядом обводила каменную глыбу, о которую ей вскоре предстояло не один раз разбить себе лоб. В этом она не сомневалась. Нет, обучение в Каменке было очень даже занимательным, но иногда… иногда ветер был слишком сильным. И слишком хотелось быстро-быстро бежать. Она обернулась в сторону открытой степи и долго вглядывалась в южную сторону горизонта. Ей показалось, что там движется какая-то маленькая черная точка. Впрочем, может, ей только показалось?.. Вот было бы здорово…

— Эля, не была бы ты так любезна, продемонстрировать нам то, что я сейчас рассказал? — эта фраза Теренима, произнесенная довольно строго прервала ее размышления.

Девушка вздохнула и подошла вплотную к камню. Ее щеки пылали, поскольку все уже поняли, что она не особо внимательно слушала Мастера. И даже сам Тереним это понял. Эле было стыдно. И где-то в глубине души она сейчас ожидала чего-то вроде щелчка по носу, которые любила отвешивать тетушка Мухомор. Девушка глупо смотрела на каменный массив, нависающий над ней. Потом протянула вперед руку и коснулась сухого, нагретого солнцем камня. В нем чувствовалась сила. Теперь она это точно знала. Это она усвоила. Она даже умела эту силу заимствовать. Но вот пройти насквозь?.. А еще эти насмешливые взгляды в спину. Она еще больше покраснела.

— Что, наша лучшая ученица сдает свои позиции? — раздался позади голос Крона, до того противный, что его трудно было спутать с чьим-то другим.

Эля обернулась и бросила на него гневный взгляд.

— Тише-тише, — успокаивающе произнес Мастер. — Это не повод для смеха. Сделать это придется всем. И у нас нет понятий "лучший" и "худший". Это могут все. И сегодня никого из вас не впустят домой ни через один вход. Обещаю вам. Вам всем придется пройти через стену, если хотите попасть на ужин. Крон, может, ты нам продемонстрируешь себя?

Веселое выражение мигом покинуло лицо Крона, и он понуро занял место своей предшественницы. Эля, воспользовавшись тем, что все внимание было теперь сосредоточено на нем, отошла в сторону. Злость и стыд пульсировали в ее висках. Злость на себя, на то, что не смогла внимательно слушать Мастера, и стыд за то, что у нее не получилось. И еще это Крон! Теплая рука опустилась на ее плечо. От руки исходило спокойствие. Еще не оборачиваясь, девушка знала, что сейчас она увидит улыбающееся лицо Шелла. Так оно и было.

— Слушай, у меня идейка! — в его глазах плясали до безумия озорные огоньки.

— Какая? — в тон ему шепотом спросила Эля.

— Помнишь, я тебе что-то обещал, как стает снег?

Ее сердце быстро застучало: "скачка-скачка-скачка". Шелл понял по ее глазам, что она помнит.

— Так вот, снег стаял уже давно. Так что за мной должок.

— Но где ты возьмешь коней? — недоверчиво спросила девушка.

— А еще степнячка называется! — фыркнул Шелл и решительно развернул ее за плечи так, что ей пришлось уставиться точно в южный горизонт.

Нет, ей не показалось, там и вправду вдалеке была точка. Даже две. Два диких коня спешили к Каменке. И намерения Шелла стали очевидны.

— Но ты же слышал, что сказал Тереним… — попыталась возразить Эля. — Нас же не впустят назад…

— Ты меня разочаровываешь, — прищурился Шелл и решительно потянул ее за руку. — Как-нибудь выпутаемся! Бежим!

— Но…

Но каким же сильным бывает ветер! И как быстро могут мчаться дикие кони! Как больно! И как здорово! Как сложно и как легко! Несколько синяков и ушибов — она про них забыла, когда научилась чувствовать себя с конем одним целым. И ветер бешено свистит в ушах, и кажется, что копыта стучат не по сухой земле, а по самому сердцу, отстукивая общий ритм. И кажется, что это вовсе не скачка, а самый настоящий полет. И нет в голове ничего, только ветер и смазанная скоростью полоска горизонта. Да стук копыт в висках. Эле на мгновение показалось, что она далеко не в первый раз пьяна скоростью.

Приятная усталость разлилась по всему телу. Солнце ласково золотило каменистый склон. Хотелось лечь и уснуть. Но нельзя.

— Что же теперь делать? Все внутри. Нас не впустят. Мы одни здесь остались? — Эля посмотрела на Шелла.

— Значит, придется сквозь стену пройти, — улыбнулся парень.

И тут же исчез, словно растворился в камне. На миг Элю охватила паника, но Шелл тут же вернулся.

— Так ты умеешь? — почти закричала она.

— Да, меня в детстве сосед научил. Это был его любимый фокус. Правда, он больше почти что ничего и не умел-то, зато… — Шелл радостно развел руки в стороны. — Попробуй! Это просто!

Эля медленно приблизилась к стене и положила ладони на остывающий камень. Она явственно ощутила в нем низкое гудение силы. Камень жил своей жизнью. Тысячи лет овеваемый ветрами, освещаемый солнцем и звездами, он впитал в себя много. И теперь ему предстояло поделиться этим с ней. И не только энергией, но и знанием. Знанием того, какой он есть этот камень. Скала, твердая порода, словно остов, на котором держится Теплый мир. Она дышит тем же ветром, ходит под тем же солнцем, живет в том же мире. Она не чужая этому камню и не чуждая. Он пропустит ее сквозь себя, веря, что она — лишь его часть. Что… На миг ей стало страшно, потому что она поняла, что и вправду сливается с камнем. Так же как когда-то с Огнем. Но паника не успела ей овладеть, поскольку следующий вдох одна сделала уже на территории Каменки. А Шелл радостно смотрел ей в глаза. Радостно и преданно.

А спустя несколько недель, Крон все же уехал в Города. Тереним лишь посмотрел вслед пыли, клубящейся под копытами его коня, и вздохнул:

— Чем позже он вернется, тем лучше…

А время неумолимо утекало. Медленно, но неотвратимо. Солнце то поднималось из-за горизонта, то вновь скрывалось в вечерних сумерках. Лето сменялось осенью, зима весною и все опять по кругу. Ученики ходили на занятия, читали старые книжки в Каменской библиотеке, спорили, ссорились, мирились, смеялись и плакали — в общем, жили. Жизнь продолжалась, крутясь по проторенному кругу.

Прошло уже несколько лет. Эля почти окончила свое обучение. За это время многое произошло, многое изменилось, да и сама она изменилась. Это была уже взрослая, независимая женщина, в которой даже наметанный глаз не угадал бы представительницу Маленького Народа. Она ничем не отличалась от степняков: те же обветренные, загорелые руки и лицо, та же серо-коричневая вечно пыльная одежда, тот же свободный взгляд и дерзкий огонь в глазах, то же упоение скачкой и вера в силу Каменки и Степных Ветров, которые она уже умела различать по именам, та же ненависть к Кочевникам, которых никто не видел уже несколько поколений, и вечная, фанатичная любовь к свободе и ветру. Но все же кусочек Леса в ней остался. Остался навсегда. Белянка хранила его в себе, как хранят самое дорогое, самое сокровенное. Хранила как саму себя. Да это и была она. А еще она помнила, зачем уехала оттуда: нужно было предотвратить дальнейшие походы рыцарей Меча и Света, да и кого бы там ни было, на Лес, на Маленький Народ. Нельзя. И это помнила Белянка, это помнила Эля.