Mona Lisas Nemo - Полнолуние

"Начинай", — Анна услышала повелительный голос покровителя в голове.

Её руки покрылись тьмой. Несколько секунд Анна наблюдала за этим с гипнотическим интересом, затем встрепенулась и направила руку вперёд. Чёрный луч отделился от тела и покрыл одну из стен. Это было чистейшей воды баловство и абсолютно не серьёзно с её стороны. Но сейчас Анна и не могла заняться действительно важным делом. Покровитель ещё должен в ближайшем будущем посвятить её в свои планы и тем самым дать руководство к действию.

От другой её руки также отделилась тьма, только на этот раз Анна направила её на забытую кем-то на одном из дальних столиков книгу. Та поднялась в воздух. Теперь и от книги исходило чёрное сияние.

Анна не отрываясь, смотрела на Сирину. Женщина быстро поглощала страницу за страницей, иногда она поправляла непослушные пряди волос, заправляя их за уши.

А самой Анне нужно было тренироваться практиковать силы, чтобы даже присутствующие рядом ничего не заметили. Для этого её и прислал сюда покровитель.

Вдруг Анна согнулась, и сделал глубокий вдох. Она собралась так же незаметно покинуть гостиную, как вдруг сзади раздался глухой звук. Это упала на пол небольшая деревянная ваза, что стояла на столе.

На мгновение Анна с удивлением посмотрела в ту сторону. Но времени на дальнейшие удивления не было. На звук обернулась и женщина.

Сирина поражённо уставилась вначале на Анну, а потом перевела взгляд на покрытую тьмой стену.

Книга, которая держалась в воздухе благодаря усилиям Анны, рухнула на пол, что заставило Сирину резко подскочить с кресла.

— Что же ты делаешь? — с болью в голосе вскрикнула женщина.

Анна продолжала стоять напротив Сирины. Она растерянно переводила взгляд с женщины на выход.

— Я… — попыталась сказать Анна.

— Это убьёт тебя, — Сирина подалась вперёд, как будто хотела приблизиться к колдунье, и в то же время что-то останавливало её.

— Я должна, — только и смогла ответить Анна.

— Нет! Не должна. Оно затянет тебя и никогда больше не отпустит. Пойми, в замке не зря запрещены подобные вещи. Ты можешь причинить кому-нибудь вред.

— Она выдаст тебя, — громовой голос в воздухе, похожий на раскалённую молнию, заставил Анну отступить назад.

— Но что мне делать? — отвечая на призыв, отозвалась колдунья.

— Если она расскажет кому-нибудь о том, что видела, всё погибло. Твоей сестре не жить.

Сирина поражённо уставилась в потолок.

— Что ты хочешь?! — выкрикнула Анна.

Сирина осторожно спиной, шаг за шагом, стала приближаться к дверям, и это не ускользнуло от Анны.

— Стой! — Колдунья решительно ступила вперёд. — Ты не должна уйти отсюда. Слышишь меня? Я приказываю тебе, остановись!

Но Сирина не останавливалась.

И тогда руки Анны вновь покрылись тьмой. Они нервно взметнулись вверх.

Тьма ринулась к Сирине и обвила её. Сирина оказалась в густом коконе и упала на колени. Сквозь темноту она видела только силуэт Анны и огромное чёрное пятно за ней.

Женщина распростёрлась на ковре. Она не могла дышать и ничего не чувствовала кроме удушающей боли в груди. Её глаза закатились, и уже через миг Сирина умерла.

— У меня не было выбора, — сказала Анна. — Я не плохая. У меня не было выбора. Они назовут меня плохой!

— У тебя не было выбора, — повторил голос.

— Теперь тебе нужно обезопасить себя, — сказал он.

— Как? — спокойно и с интересом спросила Анна.

— Только что ты достигла нужного уровня. Окутай её сиянием. Окутай её светом. Сделай это.

Анна посмотрела на тело женщины. То, что требовал от неё её покровитель, было не так уж и легко. Но она непременно сделает это. И вот тело Сирины принялось светиться, излучая яркий и красивый бело-золотистый свет.

И Анна сделала свет именно таким, каким его хотел видеть покровитель.

Константин стоял перед своим другом. Они молчали.

— Я уже сказал тебе, — первым нарушил воцарившуюся тишину Константин, — я просижу в подземелье полагающийся срок.

— Ты сделал это для меня, — отстранённо проговорил Джон, — и, как мне не больно признаваться себе, я рад этому.

— Джон, после того, что он совершил с твоим сыном, ты должен радоваться его смерти!

— Я рад тому, что не я убил его, — это было похоже на исповедь, каждое произнесённое слово далось Джону с большим трудом.

— И это оправданное чувство.

— Не знаю.

Константин скрестил руки.

— Когда мне отправиться в подземелье? — спросил он.

— После этого полнолуния, — ответил ему Джон.

— После полнолуния? — Константин усмехнулся. — Ты не находишь, что потом уже будет несколько поздно?

— Может и так, но сейчас ты мне нужен. Я не могу обращаться за помощью к Тому. Я вижу, он сломан. Теперь Том не знает кто он.

— С ранней юности ему внушали, что он станет следующим господином.

— Всё указывало на это. — Джон смотрел в окно, будто не замечая всего, что окружало его, и он был уже в лесу, нёсся в волчьем обличье по белому снегу. — Мне трудно поверить, что Себастьян — белый волк. А теперь он становится тем, что я поклялся не впускать в наш мир.

— Как бы мы не старались отрицать это, мы живём по законам инстинктов, — произнёс Джон. — А бороться с друг другом — одна из наших главнейших потребностей. Мы устраиваем жестокие бои за власть. У нас нет женщин правителей, хоть я встречал стольких из них, которые были достойны править замком больше чем я и мой отец. Мы стая волков: если пойдём против своей звериной природы — непременно погибнем. И теперь я чувствую в себе эту жестокость и ненависть, которой раньше не было. Теперь и я хочу мести. Я так старался оставаться человеком и, в конце концов, вернулся к своей истинной сущности.

Константин тоже обратил взгляд за окно. Только здесь, в замке, он познал искренность человеческих чувств. Только здесь он вновь научился доверять другим. Однажды он пережил предательство. Да, и он испытывал ненависть. Если бы он мог, то отдал бы жизнь, чтобы всё исправить. К сожалению, это было невозможно.

Илона обрадовалась, встретив его. К тому же она хотела спросить, но не знала, как начать.

— Давай же, решайся, — произнёс с улыбкой Евгений, — я ведь вижу, тебя что-то гложет.

Илона помедлила, однако вскоре всё же произнесла:

— Как-то ты сказал мне, что твои родители погибли, — Илона запнулась, видя, как тут же помрачнело его лицо. — Нет, не говори. — Тут же исправилась она. — Я не могу спрашивать, я ведь знаю насколько это тяжело.

— Я хочу сказать, — решительно проговорил Евгений. — Мне было пять лет, сестре десять. Мы ехали в машине. Я помню, шёл дождь. Неожиданно над машиной возникло что-то чёрное и бесформенное и через мгновение оно накрыло нас. Родители погибли очень быстро, мы с сестрой остались живы. Машина слетела с дороги, но нам повезло. Сестре посчастливилось забыть это, она считает, что родители погибли из-за автокатастрофы. Я помню всё.