Mona Lisas Nemo - Полнолуние

Будто и стоял здесь замок испокон веков. А легенды уж о нём распускали какие! Грозный как седой король и древний, как первое заклинание. Но так уж одиноко он возвышался над лесом, разросся высоченными остроконечными башнями, раскинулся среди сугробов и камней серыми стенами. А большие глазища окон отражали притихшее небо.

День выдался на удивление ясным: вся лесная нечисть с превеликим удовольствием расхаживала среди деревьев, каталась в снегу и повизгивала от удовольствия. Одни только гарпии попрятались по норам, они-то чуяли грозы ещё долго не видать да до бури далеко, и щурились на солнце из глубоких тёмных пещер. Вот налетит вихрь, завоет пурга с метелью, да всякая тварь утонет по брюхо в снегу — вот тогда напьются кровушки, с криком да воплями станут носиться над замком; со злобным шипом облепят окна, примутся нагонять ужас на засевших там тёпленьких да гладеньких. А пока светит холодное зимнее солнце и нечего бояться ни гарпий, ни лесных духов, ни пронырливых кикимор и других недружелюбных соседей. На них только с опаской новички и посматривали.

Уже миновал месяц и в песочных часах почти истёк час от рассвета. Створки главных ворот тяжело поползли в стороны, и застывшие в ожидании люди приготовились войти внутрь. Первый сделал шаг, слыша, как хрустит покрывшийся за ночь коркой снег под ногами, следом двинулись и остальные. Им ещё предстояло провести здесь остаток жизни. Как происходило год от года, столетие за столетием, уходя корнями за горизонт летоисчисления.

На своём веку Илона имела удовольствие наблюдать эту процедуру двадцать два раза, из них четыре раза не помнила ввиду раннего детства; один чуть не сорвала, забыв об этикете. Но за всё это время не изменилось ровным счётом ничего. Так что и сейчас разворачивающаяся картина вгоняла в скуку.

С балкона второго этажа ей были видны верхушки елей и сосен от края до края. Снегопад кончился ещё ночью, и воздух наполнился морозной свежестью. Небо натянулось чистотой. Везде, кроме одного леса, ничего не видно. Под деревьями залегли глубокие сугробы.

Кинув последний взгляд на дальние горизонты, Илона сделала глубокий вдох и положила руку на обмёрзший карниз. Холод оборотню приятен. Да и то чтобы холодно сегодня.

Этой ночью на небо взойдёт убывающая луна и до следующего перевоплощения ещё месяц. Тогда уже здравствуй подземелье и темные ходы, вой, крики.

— Доброй тебе луны, — раздался голос за спиной, — так и опоздать можно. Новички уже прибыли.

— Что-то не хочется, — Илона попыталась изобразить простуду, и получилось у неё как всегда неубедительно.

— Да чтобы при мне дети господина не пришли?! А ещё — это невежливо: пропускать церемонию, — заключила со знанием дела Сирина.

— Ох, и непредсказуемые же мы.

— Пойдём, уже нужно быть там.

Илона обернулась к Сирине. Делать то было нечего. И почему когда тебя пытаются настоятельно убедить, подсылают человека с такими кошмарно добродушными глазами? Постояв так минуту и сдавшись на милость немой просьбы, она спустилась на первый этаж, где и проходила церемония. Платье волочилось следом победным шлейфом, оно вполне могло принадлежать её, Илониной, бабушке, если бы бабушка у неё была. Зато потом можно его с себя стянуть.

Внутри же замок впечатлял куда больше чем снаружи. Как бы не старался оказавшийся здесь по воле случая то ли человек, то ли волк — он бы никогда не смог припомнить ничего подобного. Какой бы сильной не была власть времени за его пределами — тут оно остановилось. И никто не вздыхал об ушедшей красоте — здесь её попросту заморозили старым колдовством.

И самой яркой была его главная зала, с высокими сводами, подпираемыми четырьмя колоннами из белого мрамора. Кругом всё такое громоздкое, что каждый сразу притихал и дышал как мышь. Пол был из того же белого мрамора, что и колонны. Напротив входа, высокой арки с лепными украшениями, возвышались два трона. Один из них стоял выше другого, зато второй выглядел куда изящнее. Оба были покрыты разнообразием резных деталей, умело соединённых между собой. За тронами располагалось огромное круглое окно, символизировавшее луну. С двух сторон от него пристроилось по тонкому окну в форме молодого месяца. Все три переливались таинственным голубоватым светом.

За исключением главной залы все стены в замке, потолки и полы были из обычного камня. Тёмные спирали лестниц соединяли между собой этажи. Массивные стены, не пропускающие звуков, делали замок тихим, будто пустынным. На стенах с периодичностью в десять шагов висели факелы, пылающие ярким пламенем.

А какой вид открывался с башен! Если посмотреть вдоль стены вниз, можно увидеть горгулий. Каменных стражей, всматривающиеся вдаль широко раскрытыми глазами. Именно они не выпускали оборотней из замка без разрешения господина.

Только кикиморы и могли прошмыгнуть мимо них. А, пробравшись в замок, пакостничали вовсю. Особенно они любили расписывать стены тремя словами: hax, pax, max. По существу случайными и бессмысленными, но зато когда-то считавшимися заговором против укуса бешеной собаки, что делало весьма недвусмысленный намёк. В круг развлечений кикимор входила и порча оранжереи, расположенной под большим стеклянным куполом. Любили они и раскидывать книги в библиотеке, распевать скрипучими голосками песни достойные похоронных церемоний, ломать мебель и другое, но вот к картинам кикиморы с неподобающими намерениями не притрагивались и даже пару раз пытались стащить некоторые из них. Попытка окончилась неудачей, зато сильно позабавила местное население, наблюдавшее, как мелкие ящероподобные существа стараются справиться с слишком тяжёлым для них грузом.

Лесные духи из тумана и дождя тоже любили поддираться поближе к замку. Один из них сейчас как раз пронёсся мимо круглого окна.

Тем временем все оборотни уже ожидали церемонии.

На более высоком троне сидел мужчина около сорока пяти лет. Чёрные волосы уже покрывали седые пряди, тёмные глаза излучали покой. Он притягивал к себе взгляды уверенной осанкой и красивыми, но строгими чертами лица.

На втором троне рядом с господином сидела женщина того же возраста. Каштановые волосы локонами спадали на плечи. Мягкий взгляд ярко-голубых и ласковая улыбка вызывали доверие.

Когда Илона вошла в главную залу, из общей пестроты собравшихся взгляд сразу выхватил двух братьев и сестёр, стоящих позади родителей. Подойдя к ним, она стала за спиной у отца. Господин улыбнулся дочери и перевёл взгляд на собравшихся оборотней. Вскоре те разошлись по сторонам, оставив середину залы пустой. Воцарилась тишина.