Михаил Багнюк - Алмазные горы. Души нижних миров

Следователь еще раз пересмотрел серию хорошо исполненных художественных рисунков. Хоть издавай как готовые комиксы.

Да, девчонке надо отдохнуть в психиатрической больнице.

Потом, вспомнив недавнее дело своего однокашника Козырева, достал ксерокопию его показаний. Перечитал еще раз оба документа, сверил приметы.

И горько вздохнул: «Нет, ребята, я с вами в больничку не хочу».

Третий полет был стремительным. В нем не было воспоминаний, запахов и цветов. Я сразу увидела раненую, истекающую кровью Юську и почуяла присутствие демона. Мышцы быстрее мыслей атаковали врага. Руки уже оторвали гадине голову, когда я осознала, что мои ноги только начинают материализовываться. Резко прокрутилась вокруг своей оси. Больше ничто опасности не предвещало. Юська, кажется, умирала. Я подхватила ее и начала вытаскивать. Вытаскивать в наш мир. Где-то за спиной мелькнула тень Бесконечности. Прости, дорогая, не до тебя сейчас.

Нас потащило в странном бурном потоке. Я попыталась найти хоть какой-то ориентир. У реки, или что это такое есть, должно быть дно, берег... В одной руке – совершенно беспомощная Юська, второй я изо всех сил гребла против течения. Еще немного – и не хватит воздуха.

В красной пелене бурлящего потока стало щипать глаза. Но он светится, это не чернота! Значит, выход есть! «Юська, мы выплывем! Держись! Не умирай!» – мысленно просила я, начиная захлебываться в кислой, с металлическим вкусом крови, воде. В этот момент какая-то сила выдернула меня наверх.

Я ухватилась за спасителя свободной рукой и с грохотом вывалилась в свой мир.

Экспериментальные колбы и ванны Расты частично были опрокинуты. Белоснежный кафельный пол стал непроходимо скользким из-за разлитого нами бульона, в котором я только что варилась, путешествуя по бесконечности. Раста, а это именно она пришла мне на помощь, шлепнулась рядом со мной и бездыханной Юстинианой в лужу ржаво-кровавого цвета.

– Ой-ё! – только и смогла выкрикнуть ошарашенная экспериментаторша.

Я была счастлива, что бурлящий поток не вырвал из моих рук бесценную добычу.

Юська была со мной. Конечно, если бы не помощь Расты, ее цепкая хватка удивительно сильных рук, я бы не выплыла. Но радость была недолгой. Юська не собиралась приходить в себя.

Раста уже держала пальцы на сонной артерии моей подруги.

– Мы ее теряем! – закричала она мне.

Я попыталась встать на ноги и тут же опять упала на колени. Так на четырех опорах я прокатилась до кушетки и сдернула с нее простыню, чтобы хоть чем-то затянуть ужасную рану на боку Юстинианы.

Перевязав, точнее, обернув тканью Юськин бок, Раста скомандовала:

– Перетащим ее на кушетку!

Так же на четвереньках мы доскользили вместе с умирающей до стены, где рядом с кушеткой сверкали безупречной стерильностью стеклянные шкафы с бесконечным количеством пузырьков и склянок.

И закипела работа.

Раста то падала, то вскакивала, хватаясь за дверцы, но при этом ухитрялась не только не разбить добытый флакон, но и не расплескать из него ни капли. Один раз даже, как перевернутый жучок, катилась на спине до противоположной стены лаборатории, удерживая в одной руке штатив с пробирками, а в другой – колбу с дымящейся жидкостью.

Губы ее беспрестанно шептали какие-то могущественные заклинания. Я видела вокруг нее фиолетовую искрящуюся ауру. Также скользила по ее команде к шкафам за необходимыми препаратами.

– Надень очки! – заорала мне Раста.

Я восприняла это как ругань за промедление в поиске нужного препарата, но в этот момент под потолком включились мощные ультрафиолетовые лампы. Острый запах озона обжег ноздри.

Наконец изорванный бок Юстинианы оказался хоть и перештопанным невероятным образом, но целым, а не той разорванной зияющей раной, из которой, по словам Расты, «вся анатомия торчит наружу». Некоторые швы уже начинали запаиваться под умелыми заклинаниями врачующей Расты:

– Из тьмы – к свету! Путем боли – в сонную долину красных маков, что желтеют на ветру, несущем свежесть! Легкое перышко полетит к каменной реке вдоль розовых берегов цветущего вереска... Блин! Да чтоб тебя! Ядрена вошь!

У меня глаза на лоб полезли. Ничего себе врачевательные термины!

Но Раста вывела меня из ступора куда более приземленным образом.

– Кровь нужна! Немедленно! – прокричала она и моментально воткнула иглу себе в вену.

Какое-то мгновение спустя, растерев образец свей крови на предметном стеклышке, она опять выругалась:

– Не подходит! – И схватила меня за руку: – А ну-ка, дай сюда!

Ей даже не пришлось использовать иглу – кровь еще сочилась из ссадин на моем предплечье, оставленных когтями спасающей нас Расты.

– У меня кровь... – Я попыталась рассказать о переливании, сделанном мне Драконом.

– Подходит! – заключила Раста, уже закончившая анализ.

Игла тотчас вонзилась мне в вену без всяких разговоров.

– Идеально подходит, – почти пропела Раста. – В любом случае наш донор – ближайший родственник, – мурлыкала она, обращаясь к шприцам.

Хотя меня и прежде бесила манера Расты разговаривать со мной, как с бессловесным подопытным кроликом, но даже в этой суматохе меня изумили ее выводы.

– То есть как родственник? – переспросила я. – Фигурально?

– Буквально, – передразнила меня Раста. – После будете копаться в вашем генеалогическом древе. Ложись!

Я легла на кушетку, прямо на ноги едва дышащей Юстинианы. Мои ноги постоянно падали с края кушетки вниз. Раста ловила их, поднимала, придавливала животом и продолжала колдовать над нами обеими.

Меня уже стало уводить от ощутимой кровопотери. Раста опустила мою голову пониже, чтобы облегчить путь кровотоку. Губы потрескались и пересохли, Раста влила мне в рот восстанавливающий настой. Бордовая пелена начала потихоньку подниматься с век.

– Все! – Раста выдохнула это с тем облегчением, какое может означать только усталость и победу. – Живая!

Она отсоединила от моей руки темные щупальца капельниц. Я встала радом с ней, и мы замерли, ожидая того мгновения, когда Юстиниана откроет глаза. Смертельная бледность заливала ее лицо. Я вдруг поняла, сколько лет прошло с тех пор, как мы виделись в последний раз. Передо мной лежала красивая молодая женщина, которая отдаленно напоминала восторженную романтичную девчонку из моего прошлого.

– Юська! – позвала я.

Ее ресницы дрогнули, и подруга открыла глаза. Казалось, вспыхнул легкий изумрудный разряд. А я ведь забыла, какие невозможно зеленые были у Юстинианы глаза. Нет, это все-таки слезы в лучах постепенно угасающих фиолетовых ламп вызвали такой невероятный эффект светопреломления.

– Хеля, – еле слышно прошептали бескровные губы.