Ким Сатарин - Вторая радуга

— Твоя семья и Ольгу приняла, а уж она так от обычных людей отличается, что у нас в поселке её бы просто убили, — Леонид сказал это с полной убежденность.

Вырос он в шахтёрском поселке Кузбасса, где быть в чём-то отличным от окружающих почиталось непростительным недостатком. Люди там пили водку, дрались — и по злобе, и так, для развлечения. Мужская часть населения через одного побывала под судом. Образованность в поселке ни в грош ни ставили, и лишь учителям прощали некоторую интеллигентность и готовность разговаривать с Леней. Что с них взять, у них работа такая…

— За что же они так Путь Радуги ненавидят? — спросил недоуменно Харламов. — У нас в поселке такого в помине нет.

— Да они не то, чтобы специально вступивших на Путь Радуги ненавидят. До таких тонкостей у нас просто не доросли. Ненавидят всех, кто чем-то от них отличается. Но я слышал, что есть и те, кто желает остановить идущих Путем Радуги. Открыто, конечно, в этом никто не признаётся — мы ведь не беззащитны, как ты и сам понимаешь.

Во двор въехал школьный автобус, и из него высыпали во двор новички, среди которых был и Женька Шатохин. Леонид незаметно отошел в сторонку, а Женька бросился здороваться со старыми знакомыми. Впрочем, времени на разговоры им не предоставили — в большом зале начиналось собрание для новичков. Ермолай сел рядом с Игорем, а рядом пристроилась робко улыбающаяся Инга.

На кафедру шаркающей походкой просеменил пожилой сутулый человек в сером потертом костюме. Лысину на его голове обрамлял венчик седых волос, кончик длинного носа, свисал, кажется, ниже седых усов. Он негромко прокашлялся, но в зале и без того стояла полная тишина. Юноша чувствовал, что дочь шамана вернулась из своего путешествия и сейчас находится в коридоре. В зал она входить не собиралась, что порядком его удивило.

— Я директор школы "У ледяного озера", Юрий Константинович Селиванов. Кличка — Лысый; у педагогов бывают прозвища, так я своё называю сразу, чтобы вы не теряли времени на выдумывание нового. Само озеро находится за двумя сопками отсюда, там расположен так называемый Верхний дом нашей школы. В нем занимаются обладатели оранжевых, желтых и иных повязок. Вы, после некоторого обучения, сроки которого совершенно индивидуальны, сдаёте экзамен и получаете красную повязку. Кто не сдаст, что тоже случается, хоть и очень редко, тот переводится в другую школу. Часть из тех, кто сдаст, получит предложения из других школ, остальные продолжат обучение, пытаясь получить оранжевую повязку. Основная цель обучения в нашей школе — это как раз красная повязка, так что не удивляйтесь, если встретите человека, который учится у нас с красной повязкой многие годы. Еще раз повторяю — сроки, как и содержание вашего обучения строго индивидуальны.

Лысый — надо сказать, прозвище на редкость плохо директору подходило — обвел зал внимательным взглядом и продолжил.

— Хочу предупредить, что наша школа отличается от других тем, что совершенно не готовит учеников к жизни в обычном мире. Мы учим тех, кто готов идти Путем Радуги всю свою жизнь, отказавшись от обычных мирских удовольствий. Об этом вам подробно расскажут в своё время, и со временем, если кто-то из вас окажется к такому пути не готов, вас подберёт одна из ближайших школ. Но такие решения мы будем принимать после всестороннего обдумывания, избегая поспешности. Из этой особенности нашей школы вытекают два следствия. Первое — мы уделяем повышенное внимание безопасности своих учеников. Среди преподавателей и инструкторов школы есть люди, способные вступить в бой с целым воинским подразделением — и победить. Вас также самым серьезным образом будут учить самозащите. Соблюдений тайны и отсутствие контактов с внешним миром — тоже средство самозащиты. Ученики и персонал нашей школы никому за её пределами не раскрывают её местонахождения и того, что в ней происходит.

Селиванов помолчал, а затем нехотя произнес:

— Следствие второе. За всеми вами будет вестись серьезнейшее наблюдение. И мы будем призывать всех учеников принять в нем участие. Многие из вас способны проникать в мысли и чувства окружающих. Среди персонала этим искусством владеют почти все. И тем не менее, если кто из ваших товарищей вдруг усомнится в целесообразности существования школы или каких-то наших правил, об этом следует сообщить кому-либо из персонала. Это обязательное требование безопасности. Для разрешения сомнений у вас будут многочисленные учебные занятия: дискуссии, разборы жизненных ситуаций и тому подобное. Чтобы моё требование не показалось вам слишком близким к параноидному бреду, упомяну, что пятнадцать лет назад такая же школа в Бангладеш была полностью уничтожена. Учащихся и персонал просто вырезали ножами. А ведь тамошние мастера были не хуже нас обучены самозащите. Их подвело предательство.

Новички настороженно переглянулись. Инга вся побелела, и Ермолай сжал ей руку, мысленно приказывая успокоиться. Да и многие другие, как он чувствовал, порядком струхнули.

— Бояться, однако, не надо. После первых же занятий вы убедитесь в своих силах. Мы приглашаем к себе только тех, чьи способности позволяют подготовить из вас если не бойцов, то мастеров Пути Радуги, — успокоил их директор. — Школа включает в себя учебный комплекс из Большого дома, — директор сделал жест рукой, обведя вокруг головы, — и башни. В галерее между Большим домом и башней живут преподаватели и прочий персонал, а учащиеся размещаются в жилом доме. Самостоятельный выход за пределы школы новичкам без повязок запрещен. Столовая находится в башне, на первом этаже. Сейчас вы пойдёте в жилой дом, где распорядительницы разместят вас по комнатам, потом — обед, ну, а сразу после него начнётся ваше обучение в нашей школе. Добро пожаловать!

Вторую распорядительницу, зловредно-въедливую тетку, звали Ниной Григорьевной, и она извела всех своими бесчисленными вопросами и медлительностью. Наконец, юношу определили вместе с Игорем в маленькую комнатку под крышей, окнами в лес. Рядом с ними поселили братьев, а напротив — Галю Хоменкову с Ингой Бакановой. Соседство обеих девиц не особенно обрадовало, но они смирились. С чем они смириться не могли, так это с сортиром, располагавшимся за оградой школы, в лесу. Выйти к нему можно было через высокую, окованную металлом, дверь, закрывавшуюся изнутри на огромный засов.

— А как же зимой? — потрясенно произнесла Инга. — Здесь, наверное, морозы стоят, не хуже наших.

— Ночные горшки есть, барышня, — утешила её распорядительница. — У каждого — свой. Здесь не город, канализацию никто строить не станет.

Оказалось, однако, что в большом здании есть настоящий, привычный для цивилизованного человека туалет, а в башне был даже душ. Только воды на одну помывку отводилось всего пять литров. К тому же в душ пускали по талонам, каждому на месяц полагалось по шесть штук.