Юлиана Суренова - По ту сторону гор

— Как будто за день не нагулялся! — качнул головой Рик.

— Может, ему не понравилась твоя похлебка, вот и пошел по ветру, — хмыкнул Лиин.

— Упрямый дурак, — процедил Аль-си сквозь с силой стиснутые зубы, которые, как он ни старался, все равно время от времени принимались отбивать дрожь: на ледяном ветру метели он промерз до самой души и ни ярко пылавший огонь, ни горячая, как лава, похлебка не помогали ему согреться.

— Это из-за того, что ты утром отругал его за то, что он уснул на дозоре? — начав понимать случившееся, спросил Лиин. — Действительно — упрямый дурак. И сам насмерть замерзнет, и нас за собой потащит — без проводника нам отсюда не выбраться.

— Ерунда! — поспешил возразить ему Лот. — Мы в горах всего день!

— Порой и часа достаточно, чтобы заблудиться, — хмуро глянул на него сын воина.

— Я месяц жил в горах, — не унимался тот. — И забредал намного глубже в них, чем мы сейчас. И ничего, выбрался.

— Тебе повезло, — спокойно пожал плечами Рик.

— Да и настолько ли глубоко ты заходил в горы, как тебе кажется, — вторил ему Лиин. — Небось, крутился в ближайших лесах.

— Нет!

— Прекратите этот нелепый спор! — недовольно поморщился Аль-си. — Как время сна, так вы вечно затеваете какую-то бучу! Давайте-ка все на боковую!

Его спутники согласно закивали. Рик встал первым, следом нехотя отходя от костра, двинулся Лиин. Лишь Лот продолжал сидеть на месте, напряженно вглядываясь в проступавший в жерле выхода из пещеры полный ветреный суеты и мельтешения едва различимых белых точек — снежинок мрак ночи.

— Надо его вернуть, — пробормотал он. — Действительно ведь замерзнет. Вон как метель разыгралась.

— Ничего с ним не станется, — махнул рукой Аль-си.

— Это ты из-за того так говоришь, что он позволил тебе уйти по пути, ведущем в тупик? — зло глядя на царевича, бросил ему в лицо бродяга.

Тот скривил в усмешке губы:

— Я похож на самоубийцу? Лиин прав: без Аль-ми нам не выбраться из лап этих гор. Даже назад вернуться не сможем, не то что пройти через них. Уж не знаю, почему, но здешние духи покровительствуют ему, когда других губят.

— Я уже говорил: я сам…

— Я да я, — царевич недовольно качнул головой. — А тебе не приходило в голову спросить себя: а где люди? Где все те, кто ушел в горы? Их было так много, что они должны были заполнить собой все вокруг, превращая склоны гор в город, более многолюдный, чем тот, каким была столица в лучшие свои времена?

— Мы никого не встречали… — Лот нервно повел плечами. Он начал задумываться и те мысли, которые полезли ему в голову, ему совсем не нравились.

— Вот именно, — вздохнув, кивнул Аль-си.

— Ты хочешь сказать… — чувствуя, что начинает цепенеть от ужаса, зашептал бродяга, но царевич прервал его, не дав произнести роковых слов:

— Ничего я не хочу. Как вообще можно хотеть, когда речь идет о таком… Мы не видели не только живых, но и мертвых тоже.

— Это успокаивает.

Царевич с грустью взглянул на собеседника, но ничего не сказал. Он лишь качнул головой, не то осуждая слабость спутника, который среди бушующих стихий пытается найти покой, то ли отметая свои собственные надежды.

Прошло несколько мгновений и Лот, спеша отвлечь себя от черных мыслей, поспешил вернуться к другим, в которых было побольше света.

— Почему ты не хочешь вернуть брата? Если ты позовешь его, он вернется.

— Я не буду извиняться перед ним всякий раз, когда он станет на меня обижаться, — качнул головой царевич. — В конце концов, он уже не ребенок и должен понимать, что обида, как и упрямство — удел слабых.

— А слабых учат? Ты это хотел сказать? — глаза бродяги сощурились, в них зажглась зло, в голосе звучало презрение.

— Оставь меня в покое — это все, чего я хочу, — подбросив в костер несколько веток, царевич вытянул руки к самому огню, так что его языки почти что касались бледных пальцев.

— Между прочим, эти ветки собирал Аль-ми. Тебе тепло благодаря ему. А ты…

Аль-си отвернулся в сторону. Он хотел просто промолчать, и, все же, в последний миг, не сдержавшись, бросил бродяге:

— А ты сам что же? Сидишь здесь, со мной? Бросил друга? Конечно, здесь тихо и тепло. Там же, — он махнул рукой в сторону выхода, — метель.

Лот резко вскочил. Его лицо покраснело не столько от смущения, сколько вскипевшей внутри ярости: "Будет он командовать, что мне делать!"

— Ну и… счастливо оставаться! — и он решительно зашагал прочь.

Однако не прошло и пяти минут, как бродяга вернулся.

— Я не нашел Аль-ми.

— И что?

— Надо будить остальных. Пойдем искать, — он не видел другого способа. Хотя ему и не хотелось признавать свою беспомощность, но: — Один я не справлюсь. В такую метель только сам заблужусь.

— Оставь всех в покое, — Аль-си устало потер покрасневшие веки болезненно поблескивавших глаз.

— Нельзя медлить! Потом может быть поздно!

— Вот что, — он встал, закутался получше в плащ, — пошли, — и сам двинулся к выходу из пещеры, увлекая за собой Лота.

На границе метели он остановился, заслонив лицо от летевших во все стороны снежинок, огляделся вокруг.

— Ни следа, — выглянул из-за его спины Лот. — Куда он ушел? Куда идти его искать? Ума не приложу!

— Перестань кудахтать, словно глупая курица! — осадил его Аль-си, затем, еще раз огляделся — на этот раз внимательнее, подолгу останавливая взгляд на всем, что выдавалось над ровной поверхностью. — Идем, — пройдя несколько шагов, он остановился возле сугроба, присел, прислушиваясь, затем уверенно сказал: — Вот он твой приятель.

— Он… жив? — с долей страха и отчаяния глядя на снежный покров, спросил бродяга, не зная, что ему делать: броситься поскорее откапывать того, кто еще мог быть жив, или оставить все, как есть, не тревожа покой мертвого?

— Жив, конечно, — хмыкнул Аль-си. — Храпит так, что земля трясется.

— Но как же…

— Успокойся, — царевич, зябко поежившись, повернулся, спеша поскорее вернуться в тепло пещеры. — Спит он. И видит уже десятый сон. В отличие от тебя. Давай, иди спать, — его голос звучал ровно, без издевки, и Лот решился спросить:

— Но он не замерзнет?

— Нет, — ответил тот. — Под снегом тепло. Воины-приграничники, если их застает метель в степи, всегда так делали — зарывались поглубже в снег и пережидали метель.

— И — ничего? — Лот глядел с сомнением. Он не понимал, как можно прятаться от холода не в тепле, а в таком же холоде?

— Почему же? Чего. Очень даже чего. Отсыпались, согревались. И никто даже не чихнул. Так что пусть спит. Не знаю, кто научил этому трюку брата, но это был человек знающий.

— Наверное, тот проводник, что был с караваном.

— А, какая разница, — небрежно махнул рукой царевич. Спустя несколько мгновений он уже сидел на своем прежнем месте у костра, забыв о бродяге, словно его не стало. Тот, вздохнув с долей облегчения, направился к своему одеялу — спать.