Вероника Сейнт - Магическая Трилогия: Спящая Красавица

Пенелопа эти несколько дней искала Ловца. Точнее, она искала способ, который помог бы ей в этом поиске, или что-то, что помогло бы ей уловить эту тонкую материю. Но все ее попытки были тщетны, каждый раз, когда ей касалось, что она близка к разгадке, что-то сбивало ее.

Глядя на это, Виктор несколько раз заводил с Пенелопой разговор о повторной поездке к Геде, но девушка, как нарочно, не давала точного ответа.

Тем временем Иероним то исчезал, то неожиданно появлялся, словно из неоткуда. В прочем, даже такое его поведение не мешало Виктору быть уверенным, что Чистильщик день и ночь следит за каждым его шагом. Он точно знал, что стоит сделать шаг за порог, и Иероним будет тут как тут, следовать за ним, как бледная тень. Альбинос почти не спал, на ночь, занимая кресло в коридоре и не отводя глаз от двери в номер Гадателя. Чистильщик сильно осунулся, а усталость не только читалась в каждом его движении, но и была заметна с первого взгляда. Темные круги вокруг глаз и сетка лопнувших в глазах сосудов явно были признаками длительного отсутствия сна, а запавшие щеки — излишнего голодания.

В один вечер Виктор не выдержал и, молча открыв дверь, кивнул Иерониму на диван в прихожей. В последнее время Гадатель становился все чувствительнее и усталость и плохое самочувствие молодого альбиноса наваливались на него головной болью, сравнимой разве что с жестокой пыткой.

Иероним попытался было отказать, но и Виктор был не преклонен. Чем сильнее у него болела голова и чем сложнее было дышать, тем больше агрессии в нем просыпалось.

В одном номере с Чистильщиком Виктору было не намного уютнее и проще заснуть, но так хотя бы его больше не мучила мигрень.

В одну из таких ночей, едва задремав, Виктор снова проснулся от странного ощущения раздражения и тревоги. Прислушавшись, он напрягся, расслышав звуки из гостиной. Ему показалось, что там происходит какая-то потасовка, не драка, но борьба. Противники были почти беззвучны, но звуки шагов и возня, падающие предметы выдавали их с головой. Гадатель поднялся и быстро оказался у дверей из своей комнаты, тут же распахнув их, и замер.

Иероним крепко держал за воротник Аурику. Девушка почти висела в воздухе и отчаянно пыталась выкрутиться, цепляясь за руку Чистильщика и оставляя на белоснежной коже красные царапины.

Виктор не смог сдержать смеха — Аурика напомнила ему взбесившуюся кошку, которую поймали при попытке утянуть что-то со стола, тогда как Иероним был похож на усталое Кентервильское привидение. Альбиносу определенно нужно было выспаться, но, похоже, Аурика помешала его планам.

— Белоснежка, прекрати уже свое падение в моих глазах и поставь девушку на землю, — Виктор на мгновение вернулся в свою комнату и накинул халат поверх пижамы. Присутствие Аурики и их внезапная потасовка с Иеронимом определенно не внушало ему позитивных мыслей и казалось странным, настолько, что он даже почувствовал озноб.

Когда он вернулся в гостиную, Иероним уже усадил Аурику на стул и замер рядом, скрестив руки и возвышаясь над ней словно тюремщик. Виктор подвинул стул и сел напротив Аурики, близко-близко. Девушка смотрела на него исподлобья, едва дыша. Она сцепила руки в замок и прикусила губу.

Виктор отлично понимал, что ей с одной стороны не хочется говорить ему ни единого слова, а с другой хочет рассказать о столь многом. Но она молчала, и тогда Гадатель, нарушив тишину, заговорил первым:

— Аурика, что ты здесь делаешь?

— У нее был ключ, — прежде, чем ответила девушка, произнес Иероним. — Разве ты не обещал, что расстанешься с ней, что бы не подвергать опасности?

— Я и расстался, — Виктор пожал плечами. — Ключ, значит? В этом отеле хоть кто-нибудь еще не обзавелся ключом от моей комнаты? — он улыбнулся Аурике и протянул руку. — Верни мне его.

Барменша замялась. Она долго просто смотрела на Виктора, как если бы пыталась прочесть что-то в его взгляде, как смотрела на него раньше, когда они еще были вместе. Какое-то время она не решалась ему ответить, но потом повела плечами, вздохнула и нехотя вернула ему ключ. Виктор видел разочарование в ее взгляде.

Разочарование, обиду и досаду, как если бы она с чем-то не справилась.

— Я просто соскучилась и решила, что… — начала девушка. Виктор поморщился. Он не мог похвастаться тем, что он знаток мимики разных людей, что он умеет читать по чужим лицам, но все же Аурика больше не казалась ему загадкой. Он мог прочитать ее мысли, даже не будучи телепатом.

— Ты мне врешь, — Виктор неодобрительно покачал головой. — И даже не краснеешь. И, похоже, даже не собираешься сказать мне правду, — он посмотрел на Иеронима. — Что-то кроме ключа у нее еще было? Я знаю, что ты наверняка ее обыскал.

Иероним кивнул и кинул Гадателю гладкий камень. Когда-то, по форме он напоминал диск, но кто-то старательно выбил, выковырял и вытер в нем отверстие, дыру. Камень был тщательно отполирован и обернут полоской ткани. Тонкие ленты сплетались в паутину, вместе с нитками, проволокой, лесками, бусинами, камнями и многими другими мелочами.

Этот камень напоминал Виктору разбитые остатки калейдоскопа — яркие, разноцветные и блестящие осколки, которые завораживали и манили.

Но Виктор сразу догадался, что это.

— Это Ловец, — охнул он.

Он с удивлением понял, что не чувствует ни разочарования, ни чего-либо еще, что должен бы чувствовать человек, которого предала девушка, с которой у него были, пусть и мимолетные, но близкие отношения.

То, что он испытывал, скорее, было похоже на печальный триумф. Только сейчас он поймал себя на мысли, что всегда подозревал ее в чем-то, всегда чувствовал, что с ней что-то не так.

— Всегда есть подвох, а? — проворчал он. — Итак, тебя нанял Оливер, что бы ты подкинула мне Ловца, — он подкинул камень в руке, — что бы после того, как Иероним убьет меня, Оливер мог просто забрать этот камень у меня из кармана, или прикроватной тумбочки, — он поджал губы. — Пенелопа будет готова тебя порвать на кусочки, но… — Виктор пожал плечами. — Ладно. Считай, свою задачу ты выполнила, я возьму у тебя Ловца и…

Аурика перебила его. Она говорила быстро, торопливо и сбивчиво.

— Я не хотела причинять тебе неприятностей, я до последнего не хотела приносить Ловца, — в ее голосе слышались нотки страха и волнения.

Виктор осекся. Не могла же она и вправду бояться его? Но вместо того, что бы спросить, что так пугает ее, Гадатель сказал совсем другое. Он должен был делать вид, что ничего не замечает.

— Я предвижу следующее за этой репликой "но", — проворчал Виктор и добавил. — Может оно прозвучит как "но я была обижена", а может и как-то еще. Удиви меня.

— Дэвиэна сказала, что если я не сделаю этого сейчас, то они больше не будут мне доверять. Не станут посвящать в свои тайны.