Александра Лосева - Крылья, ноги... главное - хвост! [Книга третья]

- А если бы кто-нибудь забрался к вам в башню на предмет стырить столовое серебро?

- Ты отлично знаешь, олух, что я не держу в башне столовое серебро.

- Это не важно. Просто представьте себе: кто-то залезает в окно первого этажа, подкрадывается к буфету, открывает дверцу…

- Дверца захлопывается и бедняга остается калекой на всю жизнь, - мрачно ответил Зодчий. – На мой взгляд, отрезанные пальцы – слишком суровая плата за спертую вилку или подсвечник.

- Зато этот человек никогда больше не будет воровать, а значит, зло будет ликвидировано.

- Ты полез в дебри, которые тебе совершенно недоступны. Он будет воровать. Раза в два, а то и в три больше и чаще, чем со здоровыми руками. Он будет воровать постоянно. Он будет красть радость и гордость у своей матери, жалость у прохожих, молодость у жены и будущее – у своих детей, если, конечно, они у него есть.

- А если нет?

- Значит, не будет. Значит, он уже украл у мира еще одну возможность создать гения. А все потому, что ему зачем-то понадобилась дурацкая серебряная вилка.

- Значит, его нужно убить, чтобы он не совершил этих краж. Значит, если я лишу его жизни, я спасу мир от зла.

- Да, но кто тогда спасет мир от тебя?

- Кто тогда спасет мир от тебя… - пробормотал Зулин, растерянно глядя на свои руки. – Кто тогда спасет мир…

- Кто командует вашей шайкой?

- Пошел ты…

Зулин пережил много приступов гнева Мо Корте, но еще ни разу не видел его в таком бешенстве. Курносый воришка потерял сознание и, кажется, обмочился, а планар, недоумевая, смотрел, как Баламут – абсолютно молча, и это было по-настоящему страшно – высвобождает пальцы паренька из буковых тисков буфета. Зулин никогда раньше не заглядывал в этот буфет и не знал, что в нем находится. Толстые полированные дверцы нехотя выпустили свою добычу, и ученик Зодчего содрогнулся. Пальцы паренька были обглоданы до самого основания.

Баламут приказал отнести воришку в свой кабинет и долго оттуда не выходил, и Зулин все ждал, что вот сейчас с грохотом распахнется дверь, разгневанный учитель грозовой тучей возникнет на пороге – и грянет гром.

Дверь открылась неслышно, словно Баламут хотел проскользнуть незамеченным. Зулин с тревогой посмотрел на Учителя – тот осунулся и, кажется, еще больше постарел, тоскливо хмурил брови и старался не встречаться взглядом со своим учеником.

- Неужели я опять проиграл, - пробормотал Мо. – Я думал, что хоть на этот раз…

- Он что – умер? – обеспокоено спросил Зулин.

- Кто?

- Этот мальчишка.

- Конечно, умер. А ты думал, что он жив, относительно здоров, руки придут в норму дня через три, выздоравливать он будет у нас, а ты будешь таскать ему плюшки в библиотеку? Кретин. Болевой шок – штука неприятная, так что о своем случайном приятеле можешь больше не беспокоиться.

- Тогда в чем дело?

- В тебе, - вздохнул Мо. – Я очень устал. Я иду этой дорогой уже в тысячный раз, если бы ты знал… Я надеялся, что ты поможешь все изменить, я думал, что создам тебя заново, вложу в тебя то, чем ты никогда не обладал, и тогда все пойдет по-другому… Четыре года уже прошло, а ты все такой же. Иногда мне казалось, что у меня получается. Но сегодня…

- Я не понимаю, - покачал головой Зулин. – Я не понимаю, почему вы подняли такой шум из-за ничтожного воришки. Он поплатился за собственную глупость и отсутствие мастерства. Он сам виноват.

- Ты знал, что он корчится от боли – и спокойно жрал пироги! – взорвался Зодчий. – Почему ты не сказал мне о нем сразу?!

- Я забыл, - пожал плечами Зулин. – Он был наказан за воровство, все было правильно, и я забыл.

- Это невыносимо!!! – затопал ногами Мо Корте. – Даже четвертуя кровавого маньяка, сожравшего сотню невинных младенцев, можно не испытывать к нему жалости, можно не испытывать к нему ненависти, но можно же – можно же! – оставаться при этом живым! Думать! Чувствовать! Быть! А тебя нет! Кто ты?! Я так часто слышу от тебя: «Учитель, я хочу знать, кто я такой!» Но хотя бы один раз ты потрудился спросить сам себя: кто ты?! – Мо в изнеможении рухнул в глубокое старое кресло и закрыл лицо руками. – Ты воплощенное равнодушие! Ты готов рвать и мучить, но не потому, что ты горишь идеей, а потому что тебе все равно! Главное, чтобы это укладывалось в твою жуткую, примитивную схему добро – зло! Ты из тех, кто убивает старых слуг за разбитую вазу! Нет, ты хуже! Они в этот момент хоть что-то чувствуют!

- Учитель, но я же пальцем его не тронул! – возмутился Зулин, ошеломленный такой бурной реакцией. – Я же не знал! Если бы я мог предположить, что…

- Уйди, - глухо сказал Мо, не отнимая от лица ладоней. – Оставь меня в покое хотя бы на некоторое время. Я старый самовлюбленный болван. Я с самого начала должен был понять, что ничего не получится.

- Учитель, - Зулин осторожно приблизился к креслу. – А все-таки, мне кажется, вы знаете, кто я такой.

- НЕТ!!! – заорал Мо Корте, подскочив на месте. Зулин в ужасе попятился. – Я не знаю! Знание дает власть! А я бессилен тебя переделать… - последние слова Баламут произнес совсем тихо. – Уходи. Мы поговорим завтра. Завтра.

- Как скажете, Учитель, - Зулин обиженно насупился и направился к двери. – И все-таки, на мой взгляд, вы могли бы мне хоть чуточку больше доверять.

- Кто тогда спасет мир от тебя… - хриплым шепотом повторил Баламут слова, сказанные за обедом. Зулин помедлил у двери, ожидая продолжения, но Мо Корте молчал. Зулин вышел вон.

Ни на следующий день, ни через год, выпуская ученика в сумерках из башни, Мо Корте так и не вернулся к этому разговору.

Зулин не пытался разобраться в лихорадочных выкриках старого мага. Мо Корте был сумасшедшим, что с него возьмешь.

- Кто тогда спасет мир от тебя, - прошептал планар. – Кто тогда спасет мир от нас? Стив! Стив, хватит! Прекрати! Это нелепо! Глупо! Стив! – Зулин бросился к дварфу и оттолкнул его от гоблина. – Мы теряем время, Стив. Нужно уходить отсюда. Ты же сам видишь, что из него нельзя ничего вытянуть. Пора кончать с этим.

- Да погоди ты, - сердито отмахнулся дварф. – Я могу заставить его говорить. Просто предоставь это мне.

- Его будут искать! – Зулин лихорадочно придумывал более веские аргументы.

- Час туда, час обратно… - пожал плечами дварф, мрачно подмигнув пленнику. – Займись чем-то полезным. Найди поляну для лагеря, пусть козявка поможет тебе вещи туда перенести. Костер пока разведите, ну, не знаю… Пусть Иефа ромашки запарит.

- Стив, - на Зулина вдруг снизошло озарение, и он успокоился. – Если она услышит еще один крик, ты никогда больше…

- Никогда больше – что?! – дварф яростно глянул на мага.