Наталья Бульба - Поставить мир на кон

– Когда ты отправляешься к Асии? – вместо того чтобы попытаться возразить мне, спросил он.

– Немедленно.

Это был не ответ. Это была попытка уйти от того, что уже казалось неизбежным. И если он понимал это так же, как и я…

Понимал.

– Тогда я не буду тебя задерживать. Передай Рамону, что о своем обещании я не забыл.

– Хорошо. – Я склонила голову, пряча растерянность и желание перечеркнуть все, что я уже произнесла, и кинуться в его объятия, находя успокоение в том, что он рядом.

Но я не сделала этого.

Сэнар следовал за мной тенью, пока я шла по коридорам дворца. Молчаливой и очень недовольной моими действиями тенью. Похоже, впервые за все время нашего знакомства с ним он позволил мне узнать то, что чувствует.

С этим он несколько опоздал. Решение было принято, и я не собиралась отступать.

– Ты даже не пожелаешь мне вести себя прилично? – Приближение Сашки я ощутила, но надеялась, что мы с ним разминемся.

Не повезло.

– Я научилась тебе доверять. – Я улыбнулась ему уголками губ, давая понять, что все не столь страшно, как может показаться со стороны.

– А другим? – Он попытался преградить мне дорогу, но я предполагала нечто подобное, потому и ускорила вовремя шаг, едва коснувшись его плечом, когда обходила стороной.

Как бы тяжело мне ни было, но я переболела той болезнью, которая называется «взрослеющий сын». Отпустив его из-под своей опеки, признав его право на собственные ошибки, на собственные печали и радости. Всегда готовая разделить с ним свою любовь, но не навязывая ее.

Я очень долго для него была скорее другом, чем матерью. И такое отношение ко мне оставалось до Дарианы. А вот потом он вдруг осознал, что я могу нуждаться не только в дружеском вопросе: «Как дела?», но и в его заботе. Что я не только есть где-то там, готовая оказаться рядом, как только ему понадоблюсь, но и могу попасть в беду сама, надеясь на его помощь. Он вдруг понял, что может случиться так, что меня не станет. Он будет, а я – нет.

И теперь уже ему предстояло, как когда-то Олейору, избавиться от поселившегося в его душе страха, что он не сможет, не догадается, не успеет. Единственное, чем я могла ему помочь, – показать, что тот момент, когда я не смогу без него обойтись, еще не наступил.

– Настолько, насколько это чувство вписывается в их планы, – продолжая оставаться максимально собранной и бесстрастной, ответила ему я.

– И сейчас эти цели кажутся тебе настолько далекими от твоих интересов, что ты готова отказать в доверии им всем? – Он все-таки заставил меня остановиться. Но лишь на одно мгновение. Только для того, чтобы грустно улыбнуться и качнуть головой, показывая, что я слышу не только слова, но и вижу то, что он за ними прячет.

– В этой игре каждый делает ход в соответствии со своей ролью. И лишь мой путь так и остался не предопределенным. Потому и чувствую я себя пешкой с душой королевы. Но то, кем я стану, зависит от меня. Мне уже однажды показалось, что я нашла свою дорогу и гавань, в которой меня ждал покой. Но я ошиблась и теперь намерена исправить эту ошибку.

– А если ты ошибаешься и теперь? – с хитринкой во взгляде уточнил он.

– Значит, мне придется исправлять еще и ее. – Как бы мне ни хотелось, но ответить ему тем же я не могла. – У Асии я задержусь на несколько дней, а потом отправлюсь на Землю, к детям. Если что…

– …я тебя найду, – закончил он за меня фразу и, подмигнув, пошел в другую от портального зала сторону.

Ну а я, даже не оглянувшись, продолжила свой путь, надеясь на то, что все, что сейчас делаю, не было спровоцировано Вилдором. Но допускала и такой вариант.

Бывшая черная жрица моего появления не ожидала и, увидев меня входящей на террасу (я попросила обо мне не докладывать), вместо того, чтобы приветствовать улыбкой, нахмурила брови.

Хоть чему-то мне удалось ее научить.

– Вопросов задавать не стоит? – Ее первые слова прозвучали совсем не вопросом.

– Нет. – Я качнула головой, подтверждая ее правоту.

– И причину тоже? – И опять лишь утверждение. Нейтральное, лишенное малейшей эмоциональной окрашенности утверждение.

То ли Дариана все-таки начала брать верх над моей подругой, возвращая присущую даймонам отстраненную холодность, то ли она демонстрировала это ради меня.

– И причину тоже, – вынуждена была я стать ее эхом. – Приютишь?

– Мой дом – твой дом, могла и не спрашивать, – сказала Асия, избавив меня от сомнений в том, какая из двух версий оказалась правильной. Я не увидела ее улыбки (ее лицо было скрыто под платком), но почувствовала. – Твои покои ждут тебя. Да и для телохранителя рядышком место найдется. Кстати, как его зовут?

– Ты считаешь, что я должна помнить их всех? – изящно обошла я острый угол в разговоре. – Твой брат, уверив моего мужа в том, что мне грозит опасность, в очередной раз увеличил охрану. К тому же из собственной гвардии. А они, насколько ты знаешь, довольно молчаливы.

Зато я слишком разговорчива! И, похоже, сказала значительно больше, чем нужно, чтобы Асия смогла сделать правильные выводы о том, насколько все сложно стало в моей семье. Хорошо еще, об истинных причинах этого она не догадается.

– Я провожу тебя, – внезапно произнесла она, когда я уже была уверена в том, что самая опасная часть нашего разговора позади.

Она не зря сказала, что ее дом – мой дом. Здесь я чувствовала себя совершенно не так, как ощущают в гостях. Я приходила и уходила. Я гуляла по многочисленным террасам, раскинувшимся между башенками ее воздушного замка. Простиравшаяся подо мной бездна уже давно не вызывала во мне безотчетного страха.

Я спорила с Рамоном, сидя на балконе с кружкой травяного настоя, к которому когда-то приучил меня Вилдор. Я вновь и вновь рассказывала подруге о тех днях, которые провела здесь без нее, открывая ей правду об отце, которого она не смогла узнать. Я играла с их сыном и уже заранее грустила, что скоро его отдадут на воспитание в младшую военную школу. Как бы ни был против этого муж моей подруги, но, вернувшись к жизни в теле даймона, он был вынужден принять и их законы.

И если она сочла нужным составить мне сейчас компанию, значит, в полной мере восприняла беспокойство, завладевшее моей душой. Возразить ей – значит дать новый повод для размышлений. Так что мне ничего не оставалось, как кивнуть, соглашаясь.

– Как бабушка? – спросила я, когда мы вышли в широкий коридор.

Чернокожие жители Дарианы оказались очень консервативными. В алтарате Асии все оставалось точно таким же, каким было при его строительстве. Исключение было сделано лишь для меня, что лучше иных слов говорило о тех чувствах, которые она испытывала ко мне.

– Пытается держать свое слово и не лезть с советами к Закиралю. Как ни странно, но пока это ей удается. Наверное, сказывается благотворное влияние Элильяра.