Наталья Бульба - Поставить мир на кон

Но я знала, что эта встреча с берсерком будет далеко не последней, и предпочла разобраться с этим феноменом до того, как вместо относительно контролирующего себя бывшего ялтара столкнусь с кем-нибудь, подобным тому, кто пытался меня похитить. А то, что он мало в чем уступал дарианскому кошмару, я сумела ощутить.

– Ты использовала то, что тебе дано. Но подобное преимущество будет у тебя лишь в тех мирах, которые тебя признали.

– Ты хочешь сказать, что могут быть и другие? – Я преодолела уже половину пути, и теперь каждый новый шаг давался мне с трудом. Похоже, кто-то очень не хотел, чтобы я подходила ближе.

– Тот берсерк рожден не на Дариане. Мне хотелось бы узнать, откуда именно он пришел.

– Только не говори, что у тебя нет догадок на этот счет? – Я постаралась не обращать внимания на то, как вспыхнули алым его глаза, как медленно, но очень угрожающе напряглось его готовое к броску тело.

Как близок он к грани, подтвердило раздавшееся рычание:

– Ты провоцируешь меня, Лера.

– Провожу эксперимент.

Несмотря на внешнюю легкость, с которой звучал мой голос, я сама себе напоминала натянутую тетиву. Это чувство будоражило мою кровь, рождая в душе воспоминания об ощущении безграничной свободы, которое я испытала, впервые взвившись в небо драконом. И хотя без помощи Тахара повторить тот полет мне вряд ли удастся, память о нем будет являться каждый раз, когда чувства будут достигать подобного накала.

– Ты самонадеянна. – В том, как он это произносит, слышится свист сорвавшейся стрелы.

И это существо, которое так похоже на Вилдора, но им, как он и предупреждал, не является, двинулось мне навстречу. И теперь уже не напряжение сгущается вокруг нас, а сам Изначальный Хаос расстилает между нами ледяную пустыню, обрекая лишь на один исход.

– Ты меня недооцениваешь, – с улыбкой вторю ему я, и, когда предчувствие того, что он нападет, становится запредельным, мои руки ощущают тяжесть Пронзающего.

– Ты уверена, что меня это остановит? – Последние звуки его голоса еще не затихли, а воздух сотрясает резкий хлопок крыльев, и меня едва не сбивает с ног ураганной волной.

Но мне удается не только выставить щиты, но и нанести удар мечом. И хотя там, куда он направлен, моего противника уже нет, я замечаю, что моего выпада он не ожидал.

– Я надеюсь, это заставит тебя задуматься, буду я тебе обузой или помощником.

Я чувствую, он стоит за моей спиной и его черные крылья едва ощутимо трепещут в нетерпении. Но знаю я и другое – этот берсерк будет делать лишь то, чего захочет Вилдор, как бы он ни пытался убедить меня в обратном.

Это-то и было самым сложным: понять, чего же именно он добивается.

Он склоняется ко мне так низко, что его губы едва не касаются моего уха:

– Ты меня почти убедила.

Но я заставляю себя не вздрогнуть. Не убеждая его в своей выдержке, а показывая, насколько я ему доверяю. И хотя это может стать моей самой большой ошибкой, я уверена, что этот путь – единственный. Только он способен привести меня к ответам на вопросы, которых слишком много появилось в последнее время.

– Что же я должна сделать, чтобы убедить тебя до конца? – усмехаюсь я, отпуская родовой меч.

– Обещать мне…

Я не дала ему закончить:

– Обещать я тебе ничего не буду.

Раздавшийся за спиной смех говорит о том, что ничего другого он и не ожидал.

– Ты пообещаешь мне, что никогда не будешь недооценивать противника, как это сделал Кадинар.

– Кадинар?! – Я резко поворачиваюсь к нему, ничуть не смущаясь ни близостью его пышущего жаром тела, ни тем, что его бьющие по воздуху крылья так и норовят сомкнуться за моей спиной.

– Его беспечность едва не стоила ему жизни, – жестко произносит он, и его когтистая ладонь осторожно касается моего лица. – Я очень не хочу, чтобы нечто подобное случилось и с тобой.

Олейор

Мой посланец вернулся от графини с уверениями, что она будет рада видеть у себя правителя темных эльфов. В любое удобное для меня время.

Гадриэль, услышав слова воина, незаметно мне подмигнул, намекая, что оказался прав в своих предсказаниях. Вот только в его взгляде я хоть и случайно, но сумел заметить тревогу и смятение.

Я мог предположить, о ком он думал в тот момент, когда его захлестнули эмоции.

Он любил Леру. Не как любят женщину, сестру или мать, не как друга, – как существо, рядом с которым он пытался быть лучше. Рядом с которым он даже в жестокости стремился остаться милосердным, даже ведя свою игру, искал путь, чтобы причинить как можно меньше боли противнику. С Лерой не возникало выбора между честью и бесчестием. И потому все, что касалось моей жены, он воспринимал крайне остро.

– Ты меня дождешься? – спросил я у него и машинально посмотрел за окно.

Солнце садилось, и понимание того, что эту ночь мне придется провести в одиночестве, оставило после себя жгучий след. С таким осадком на душе, как в этот раз, мы еще не расставались.

– Тебе нужен повод, чтобы вернуться одному?

Мне оставалось лишь усмехнуться – он хорошо меня знал. Возможно, даже лучше, чем я сам. От этого становилось грустно: я еще даже не подумал о том, чтобы снять напряжение самым надежным из всех доступных способов, а он уже предугадал мои действия.

– Я не клялся в верности, – хмыкнул я, ненавидя себя за то, что произносил. – Ты, впрочем, тоже.

– Это не тот случай, – жестко произнес он, не отводя глаз.

А то я и сам этого не понимал! Но объяснять ему, что не намерен создавать больше проблем, чем уже есть, не собирался.

– Отправь гонца к Лайсе. Предупреди, что задержишься у меня, – вместо ответа посоветовал я ему и, подойдя к двери, добавил: – Пока ждешь, просмотри еще раз документы, которые принес Сашка.

– Хорошо, – кивнул он, до последнего продолжая смотреть мне в спину с беспокойством.

Дорога до крыла, в котором располагались гостевые покои, не была слишком долгой, чтобы я успел уделить внимание каждой из тех мыслей, что роились в моей голове. Но и не настолько короткой, чтобы я не дошел в своих рассуждениях до вывода о том, что наши отношения с Лерой в последние два года были не столь доверительными, как до ее пребывания на Дариане.

Этому можно было найти множество объяснений, но ни одно из них меня не устраивало. Они не могли развеять ощущения, что я постоянно упускаю нечто важное.

Общение с охраной моей жены так подействовало на моих воинов, что те шестеро, которые меня сейчас сопровождали, старались выглядеть тенями, размытыми в полумраке дворцовых коридоров. Стоило признать, что эльфийские воины не гнушались перенимать чужой опыт, если он добавлял им преимуществ. За это мне стоило благодарить отца – во время его правления мы вышли за рамки своего снобизма и не только открыли себя этому миру, но и брали от него все, что могло помочь нам выжить.