Александр Лидин - Пески смерти

Теперь задумался Грищенков.

— Хорошо. Предположим… нет, только предположим, что нам известно, где начинается дорога в Гоцлар, — при этом слове все сидящие у костра разом встрепенулись. Наверняка, многие из людей товарища Константина слишком плохо знали русский язык, чтобы понимать суть нашего разговора, но название «Гоцлар» они знали, однако Грищенков сделал вид, что не заметил общей реакции. — Но где конкретно зарыты сокровища, нам неизвестно.

— Ничего, мы сами поищем, — широко улыбнулся товарищ Константин. — Вы только укажите общее нап-гх-авление, так сказать, гх-абочий векто-гх.

— Гарантии?

— А о каких, собственно, га-гх-антиях идет гх-ечь? Я ведь могу и плюнуть на сок-гх-овища, тем более большой воп-гх-ос: существуют ли они вообще? Так что укажите начало до-гх-оги, и мы вас не убьем.

— Даете слово?

Товарищ Константин кивнул.

— Тогда дайте нам посоветоваться.

— Советуйтесь, у вас пять минут.

Грищенков встал и на несколько метров отошел от костра. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

— Похоже, Роман Устинович, в этот раз мы попали в переплет.

— Да уж, — протянул Грищенков.

— Может, рванем?

— Куда? Джигиты этого маньяка нам руки скрутят, мы и ста метров не пробежим.

— Выходит, плакали сокровища Гоцлара?

— Выходит… — с обидой в голосе протянул Грищенков. — Хотя есть у меня одна мыслишка…

— ?

— Люди Акур-паши много честнее. Если товарищ Константин даст слово, то…

— Может, не стоит…

— Пока эти гады будут искать чужое золото, можно смотаться за людьми Акур-паши и подождать товарища Константина, устроив ему теплый прием.

— Наверное, стоит остановиться…

— Хватит болтать! — закричал товарищ Константин, повернувшись в нашу сторону, и потом более мягко добавил. — Давайте к косте-гх-ку, чаек стынет.

Когда мы подошли, первое, что я заметил, — тело Вельского исчезло. Нам вновь подали пиалы горячего чая.

— Итак, к какому же гх-ешению вы п-гх-ишли? — спросил революционер. — В его глазах засверкали неприятные искорки.

— Наши гарантии?

— Ну, судя по последним событиям, даже банк Его импе-гх-ато-гх-ского величества не даст вам полной га-гх-антии. Что ж, убить я вас не убью.

Грищенков кивнул.

— Хо-гх-ошо. Тогда можете начинать.

— Что начинать?

— Покажи нам, где начинается дорога в Гоцлар.

Грищенков посмотрел на меня. А я-то что? Похоже, мечтам моим о богатстве так и не суждено было осуществиться. Однако сейчас нужно было думать о том, как спасти свои шкуры, вырваться из лап этого убийцы-психопата.

Как там было нарисовано на карте? На несколько секунд я замер, изучая Двойную скалу, потом уверенно повернулся в сторону невысоких холмов.

— Пошли, что ли?

Мы шли с полчаса, обходя озеро-оазис и поднимаясь все выше и выше по склону одного из холмов. Наконец я остановился, внимательно оглядываясь. Где-то здесь находилась нужная мне лощинка. Движением руки я приказал своим спутникам подождать.

— Это где-то здесь… — пробормотал я, разглядывая кусты и вспоминая указания, начертанные на древней карте.

— Хо-гх-ошо, хо-гх-ошо, ты ищи, — подбодрил меня товарищ Константин, — твой д-гх-уг пока побудет с нами, а то вд-гх-уг тебе в голову придут какие-нибудь глупые мысли.

В ответ я ничего не сказал.

Спустившись чуть ниже по склону, я стал бродить среди скал и кустов, выписывая круги, все шире и шире. Товарищ Константин и его спутники терпеливо ждали, издали следя за моими перемещениями, наконец я натолкнулся на низинку, которая вроде бы соответствовала описаниям. Жестом поманив остальных к себе, я спустился по каменистому склону и замер перед глухой стеной. Отыскать выступ, открывающий тайный ход, было делом одной минуты. К моей радости, древний механизм оказался в полной исправности. В этот миг мне больше всего хотелось, пропустив вперед товарища Константина и его головорезов, закрыть за ним дверь. Ну а уж с остальными бандитами мы с Грищенковым как-нибудь справимся. Мне казалось, что лишившись главарей, они станут более покладистыми.

Поэтому, когда «революционеры» появились в лощинке, я всего лишь указал им на черный зев пещеры, ни слова ни сказав про скрытый механизм.

Однако товарищ Константин с большим скепсисом отнесся к указанной мною дороге.

— И вы, молодой человек, хотите уве-гх-ить меня, что это и есть до-гх-ога к сок-гх-овищам?

Я кивнул:

— Эта дорога ведет в Гоцлар, а где зарыты сокровища, я не знаю.

Товарищ Константин вновь с сомнением покачал головой. Потом кивнул двум бандитам:

— П-гх-ове-гх-те.

Те исчезли в темном проходе. Потом где-то там, в глубине пещеры, вспыхнул огонек. Разведчики вернулись минут через десять.

— Там локтей пятьсот, и начинается расселина.

— И куда она ведет?

— То ведомо одному Аллаху!

Хоть они и говорили не по-русски, я отлично понимал их речь.

— Вы обещали нас отпустить, — вмешался в их разговор Грищенков.

— Обещал, обещал… — товарищ Константин наморщил лоб. — Нет, батенька, что вы… Я обещал вас не убивать… Но отпустить… А вд-гх-уг это не тот ход? Вд-гх-уг вы меня обманываете? Нет… Так не пойдет… — И он вновь обратился к одному из своих помощников-азеров: — Не убивайте их. П-гх-ивяжите к колышкам, только пгх-ове-гхьте, чтобы понадежнее.

После чего меня с Грищенковым повели назад в лагерь, где нам велено было раздеться. Я повиновался, а мой друг попытался сопротивляться. Однако это оказалось бесполезным. Его не только раздели, но и избили прикладами винтовок. Судя по тому, с каким трудом он дышал, эти звери сломали ему несколько ребер.

Содрав с нас последнее исподнее, нас разложили на земле, привязали за запястья и лодыжки к колышкам, вбитым в песок. Причем колышки были вогнаны так глубоко, что любые попытки освободиться ни к чему бы не привели.

— Вот и славно, — осмотрев нас, заметил товарищ Константин. — Как видите, я свое обещание де-гх-жу. Что до солнца и гх-азных гадов, то относительно их я вам ничего не обещал… — тут он радостно хихикнул. — Так что вы пока тут полежите, позаго-гх-айте. А дня че-гх-ез т-гх-и — четы-гх-е, когда мы назад поедем, я, быть может, вас освобожу.

— Гнида, — только и выдавил из себя Грищенков, сплевывая на песок кровавую слюну и обломки зубов.

— Ну что вы, что вы… — с улыбкой отвечал ему товарищ Константин. — Всего лишь бо-гх-ец с ми-гх-овым импе-гх-иализмом. — И, подойдя, он со всего маха вогнал нос своего сапога в пах моего приятеля. Тот аж взвыл от боли, выгибаясь всем телом.

После чего Константин и его люди ушли, а мы остались лежать нагишом под неумолимым солнцем пустыни. Казалось, время остановилось. Каждая минута превратилась в вечность.

— Ну, что станем делать, приятель? — подал голос Грищенков.