Мэри Филлипс - Игры богов

— Говорю же тебе, он бог, — проговорил Зевс.

— Извини, — сказал, поднимаясь с пола, Аполлон. — Ну конечно же, он бог. Я его с кем-то спутал.

Он встал и отряхнул с одежды пыль. Да уж, за прошедшие сутки его вещам довелось немало испытать!

— Отец! — произнес он.

— Ты уверен, что я отец? — удивленно переспросил Зевс.

— Мне надо кое-что тебе сказать, — продолжал Аполлон. — Что-то очень важное. Нечто, связанное с твоей безопасностью и безопасностью всех остальных.

Он подошел к Зевсу и положил руку ему на предплечье. Рука его отца была худой, но твердой.

— Что такое? — спросил Зевс.

— В доме была смертная.

— Что? Но как? Когда?

Зевс стал торопливо вертеть головой — словно смертные могли полезть из щелей в полу.

— Сейчас ее нет, я вышвырнул ее, — успокоил его Аполлон. Он стал с задумчивым видом глядеть в окно, а потом продолжил: — Однако мне кажется, что она знает слишком много.

— Кто впустил ее? — поинтересовался Зевс.

— Артемида, — отвернувшись от отца, сообщил Аполлон. — Естественно, она заслуживает наказания. Но что касается смертной…

— Как ее звать? — спросил Зевс.

— Элис, — ответил Аполлон. — Хочешь посмотреть ее фотографию?

С этими словами он достал из кармана телефон и показал Зевсу одну из сделанных им фотографий Элис — ту, на которой ее лицо было наиболее четким. Убедившись, что Зевс рассмотрел снимок, он спрятал телефон.

— Разумеется, только тебе решать, как поступить с этой информацией, — сказал он. — Мне бы и в голову не пришло как-то влиять на твое решение.

Когда синоптики вновь появились на телеэкране, они вынуждены были извиниться перед зрителями, заявив, что понятия не имеют, откуда взялась эта буря. По их словам, ничто не предвещало того, что в этот, по всем прогнозам, солнечный мартовский день на землю может выпасть годовая норма осадков. Лидер оппозиции призвал провести расследование работы метеорологической службы, и этот призыв был подхвачен рядом газет. Но вскоре все внимание общественности переключилось на другое: разразилась война между двумя малоизвестными до того странами, расположенными к югу от России, и Америка выступила с заявлениями, из которых всем стало ясно, что она собирается вмешаться в этот конфликт.

В эту ночь Нил не сомкнул глаз — он сидел в коридоре под дверью комнаты, в которой спала Элис. Ему очень хотелось войти и обнять ее — не с сексуальными намерениями, а просто защитить от любого зла, как скорлупа орех.

Когда Элис появилась на пороге его квартиры, ее лицо было бледным, как смерть, и было заметно, что она близка к обмороку. До этого она никогда не бывала у него, и об этой минуте Нил всегда мечтал. В его грезах Элис должна была, подобно прекрасной принцессе, на только что спущенном на воду судне проплыть по ничем не примечательным комнатам его квартиры, каждым словом и жестом выражая свое одобрение. Квартира из этой мечты была тщательно убранной, а Элис — счастливо смеющейся. В реальности же Нил едва успел собрать с пола грязную одежду и кое-как помыть посуду — прозвенел звонок, и его жилище посетило прекрасное видение.

Разумеется, Элис не могла не пуститься в пространные извинения непонятно по какому поводу, но Нилу так и не удалось вытащить из нее ни слова относительно того, что с ней произошло. Он усадил ее на кухне и приготовил чай, к которому девушка так и не притронулась, затем провел в гостиную и включил телевизор, который она и не думала смотреть. Потом он принес ей тарелку супа, но Элис есть не стала, а только долго глядела в тарелку с таким отчаянием, что Нил понял, как больно ей отвергать его гостеприимство. Он убрал тарелку.

Затем он провел девушку в спальню — это был еще один эпизод из его мечтаний, который он так часто проигрывал в голове, позволяя — да-да, как стыдно! — нехорошим мыслям завладеть его воображением. Но в реальности он просто дал Элис футболку и шорты, тихо закрыл за ней дверь, опустился на пол и стал ждать. Спустя некоторое время он прислонился к холодной стене коридора и прислушался к окружающей тишине. Чтобы защитить Элис, он хотел отыскать человека, который сделал с ней все это, и отбить ему мозги (Нил был уверен, что этот неведомый злодей — мужчина, мало того, он даже догадывался, кто это такой). Однако он не дрался со времен школы, да и то, что он называл дракой, на самом деле представляло собой нечто другое: Нил спрятался в кустах в углу спортивной площадки, но старшеклассник-обидчик нашел его, схватил за шиворот, подтащил к шкафчику в раздевалке и закрыл там. Пришлось признать, что мысль о том, чтобы совершить героический поступок и одержать победу, была лишь фантазией наподобие той, в которой он приводил Элис к себе домой. Такие фантазии могли довести его до чего-то плохого.

В девять утра в спальне все еще было тихо. Нилу не хотелось будить Элис, но он знал, что ей надо на работу, поэтому он осторожно открыл дверь и заглянул внутрь. Элис лежала на кровати, но уже не спала. Как только Нил открыл дверь, она произнесла:

— Я никуда не иду.

— Хорошо, — согласился Нил.

— Я могу сегодня остаться у тебя? — спросила девушка.

— Ну конечно!

— Ты останешься со мной?

— Элис, что случилось?

— Пожалуйста, останься сегодня дома со мной!

Несколько секунд Нил молча смотрел на Элис. Неподвижно лежащая на кровати, с бледным лицом, она была похожа на труп.

— Конечно, я останусь, — сказал он, — только позвоню сейчас на работу и предупрежу их, что не приду.

С этими словами Нил пошел к двери.

— Нил! — позвала его Элис.

— Да?

— Не закрывай дверь, ладно?

Нил прошел на кухню, позвонил в офис, торопливо надиктовал сообщение на автоответчик, затем налил две чашки чая и отнес их в спальню. Элис безмятежно спала. Он осторожно поставил одну из чашек на тумбочку рядом с кроватью и тихо вышел из комнаты.

Сев за кухонный стол, молодой человек решил заняться работой и разложил чертежи. Вид здания спереди и сбоку, поэтажный план…

Быть может, все дело в их ссоре? Когда Нил вспомнил все то, что он сказал Элис, ему стало плохо. Ничего удивительного, что она так огорчена! Но потом ему пришло в голову, что, если бы причина заключалась в их ссоре, она ни за что не пришла бы к нему. Нет, судя по всему, дело в чем-то другом, происшедшем уже после их расставания. В чем-то еще более ужасном.

Если бы только Элис рассказала ему, что случилось!

Нил открыл кран, смыл карандашную стружку и вернулся к столу. Вид спереди. Что он собирался написать здесь? Ничего, он обязательно все вспомнит. Нил еще раз посмотрел на вид сбоку, затем на поэтажный план. Что-то не так! Сочетание линий и цифр на чертеже, лежавшем на столе, не желало открываться ему, скрывало свой смысл, словно книга на иностранном языке.