Ирина Ивахненко - Заря над Скаргиаром

После обмена приветствиями Сфалион пригласил прибывших сесть за стол и сказал:

— Мы уж заждались вас, господа. Мы возлагаем на эти деньги, которые вы привезли, большие надежды.

— Насколько серьезно положение? — спросил Аскер. — От самого Хагелона мы только и слышим, что врагов — море, а наши держатся из последних сил. У меня стало складываться впечатление, что о гедрайнских войсках народу ничего не известно.

— Конечно, это не так, — сказал Сфалион. — Но, увы, слухи недалеки от истины. Король Рисгеир собрал такое войско, что соединенные эсторейские и гедрайнские войска против него кажутся отрядом против полка.

— Кто бы мог подумать, — сказал Моори. — У самого короля Рисгеира, наверное, от силы тысяч пятнадцать. Остальное, выходит, сайрольцы?

— Они самые, — кивнул Кангейр, тряхнув короткой раздвоенной с проседью бородой. — Вся степь собралась против нас, пришли даже племена с реки Глид. Ноги их тут никогда не было, а теперь слетелись, как стервятники на падаль. Одолеть их силой — напрасная затея, вот господин Сфалион и предложил подкупить их.

— Сколько вы привезли? — осведомился Сфалион.

— Тридцать тысяч, — ответил Аскер.

За столом сдержанно присвистнули.

— Король не поскупился, — пробормотал Сфалион. — Этого хватит, чтобы скупить на корню всю орду. Завтра же пошлем им послов, и Рисгеиру придется убираться восвояси в свой Буистан! Он еще пожалеет, что затеял эту войну.

Деньги разделили по степени алчности каждого из князей и по размеру его племени, оставив тысяч пять на тот случай, если кому-нибудь из них покажется мало. Сфалион назначил делегации к каждому князю и выдал главе каждой делегации соответствующую часть золота. Спать легли рано, чтобы наутро сразу же отправиться во вражеский стан.

Аскера поместили в той же комнате, в которой он спал до своего отъезда в Паорелу. Теперь он уже не был таким уставшим, как тогда, и занялся приготовлениями к ночлегу с большей тщательностью. Внимательно оглядев широкие окна и щели под дверями, он сокрушенно покачал головой. Даже если бы он залез под кровать, все равно синий свет медитации был бы заметен, а на свете мало чего найдется хуже неудовлетворенного любопытства. Но обходиться без медитаций Аскер не мог: кто знает, когда ему могли понадобиться его способности. Поэтому он пошел к Моори и сказал:

— Эрл, найди мне большой ящик или сундук.

Моори, как раз вылезавший из сапог, недоуменно воззрился на Аскера и запрыгал на одной ноге, держась за пятку сапога другой ноги.

— Зачем тебе ящик, Лио? Уже ночь на дворе, какие ящики?

— Эрл, я тебя умоляю, найди мне ящик. Он не должен пропускать света, понимаешь?

Моори хлопнул себя по лбу, натянул сапог обратно и пошел искать ящик. Через четверть часа он вернулся с двумя солдатами, которые несли внушительных размеров сундук, обитый железом.

— Сюда заносите, — скомандовал Моори солдатам, распахивая перед ними дверь Аскеровой комнаты.

— У интенданта одолжил, — сообщил он. — Они привезли в таких ящиках мечи.

— Гроб, ей-богу, — сказал Аскер, с трудом приподнимая тяжелую крышку сундука и заглядывая внутрь.

— Главное, чтобы размер был подходящий, — усмехнулся Моори, столкнув Аскера в сундук. — Желаю приятно провести время, только не забудь вернуться с того света на этот.

— Об этом не беспокойся, — ответил Аскер, смеясь. — Спокойной ночи.

Моори ушел, прикрыв за собой дверь. Аскер плотно закрыл крышку сундука и скрутился внутри калачиком. Поза для медитации была неподходящей, но разве это могло ему помешать?

Затея с посольством и подкупом сайрольских князей потерпела полный крах. Это стало ясно, когда на камни Гизенского моста упала стрела с отрезанными ушами глав делегаций и запиской следующего содержания:

« Спасибо вам за золото: без него моя казна была неполной. Теперь, когда я так богат, я могу нанять колдунов и магов, чтобы они обрушили на ваши презренные головы все кары земные, небесные и особенно подземные.

— И особенно подземные… — пробормотал Сфалион, вертя в руках страшное послание. — Это означает, что они обратились за помощью к Ранатре и намерены пользоваться этой помощью в дальнейшем. Нур Пресветлый, покровитель всех, кто не боится дневного света и выходит в чистое поле с честным мечом в руках, помоги нам!

Степь дрожала от копыт вражеских всадников. Сайрольцы, предки которых, как гласило предание, рождались на спинах берке и выкармливались молоком кобылиц, — сайрольцы неслись в атаку с дикими воплями, держа мечи наголо. Эсторейские и гедрайнские всадники сдерживали их, но они накатывались вновь и вновь, распаляя себя звериными криками и разя противника так, как получалось, — в спину, так в спину. Их было больше, и одни отряды приходили на смену другим, заступая их место.

— И так изо дня в день, — сказал Сфалион подошедшему Аскеру, — изо дня в день. Я вынужден смотреть, как наши войска тают, а они вырастают из земли, как трава, и их бесчисленное множество. Почему они не приняли деньги?

— Либо им заплатили больше, в чем я сильно сомневаюсь, — сказал Аскер, — либо дело совсем не в деньгах.

— А в чем же? В колдовстве?

— А что, если да? Рисгеир сам нам намекнул, что он отдает предпочтение подземным карам.

— Что же нам в таком случае делать? Против колдовства мечи и копья, как известно, бессильны.

— Против колдовства нужно колдовство, — сказала Терайн, которая только что подошла, но слышала конец разговора. — Колдовство или что-то, столь же сильное.

Она вопросительно посмотрела на Аскера. Но он молчал, глядя на развернувшееся за Ривалоном сражение и словно не видя его.

— Аскер, — сказала Терайн ему в ухо, — неужели вы так и будете стоять и смотреть, как наше войско погибает под напором численно превосходящего противника, который не внемлет доводам разума и глух даже к звону золотых монет?

Аскер обернулся, глядя ей в глаза горящим взглядом.

— Что вы предлагаете, Терайн? Хотите, я проберусь во вражеский стан и убью короля Рисгеира? Войне конец, и все довольны!

— Вы знаете, что я имела ввиду, — сказала Терайн, сжав кулаки. — От бессилия мне хочется рыдать или насадиться на меч! Ах, почему мне не дана пятая…

Аскер быстро зажал ей рот.

— Молчите, Терайн, — прошипел он. — Думаете, мне легко?

И, прежде чем Терайн успела что-либо сказать, он развернулся и ушел в штаб.

Через четверть часа легкокрылый гаэр уже летел на запад, неся на своей спине всего четыре слова:

« Моя королева, пришлите Лагреад» .

Ни приветствия, ни новостей с поля битвы, ни объяснений этого ответственного шага — только четыре слова. Но Дариола поняла: если Аскер просит прислать Лагреад, значит, дело плохо.