Роберт Джордан - Нож сновидений

«Послезавтра вы понадобитесь мне с Неалдом», – Сказано так, словно он сказал, что ему нужен, воздух чтобы дышать. Без Аша’ман все сделанное было бы невозможно. – «Вам будет чем заняться». Еще одно пустое высказывание.

«Вроде как однорукому человеку быть занятому для побелки потолка, милорд».

«Ты дойдешь до такой степени?»

«Похоже на то, хотя и стараюсь, милорд».

Перрин снова кивнул. Делай то, что должно. – «Отправь меня обратно в лагерь. После того как вернешь Мишиму и его людей, ты с Девами можешь остаться у них на ночлег». – Это поможет Грейди немного восстановиться за два дня.

«Не знаю, как там Девы, но я скорее желал бы ночевать у себя дома». – Он повернулся, не поднимая головы, чтобы посмотреть на Врата, и они стали складываться. Вид внутри их начал вращаться по мере их сужения, и они снова превратились в узкую светящуюся полоску серебристо-голубого цвета, от которого в глазах у Перрина, когда он моргнул, заплясали багровые круги. – «От этих дамани у меня мурашки по всему телу. Они не желают становиться свободными».

«Как ты узнал?»

«Я поболтал с парой из них, когда рядом не было их сул’дам. Едва я позволил себе намекнуть, не хотят ли они снять эти ошейники, всего лишь намекнул! – Как они стали звать сул’дам. Дамани расплакались, а сул’дам их успокаивали, гладили и волком смотрели в мою сторону. Просто жуть, и мурашки по телу!»

Ходок нетерпеливо ударил копытом, и Перрин погладил жеребца по шее. Грейди еще повезло, что сул’дам позволили ему убраться целым и невредимым. – «Чтобы не стряслось с дамани, Грейди, это произойдет не завтра и не на этой неделе. И вряд ли это будет наша забота. Поэтому оставь их в покое. У нас впереди своя работа, которую нужно выполнить». – И сделка с Темным, которую предстоит закончить. Он отбросил эту мысль. Все равно, с каждым днем становилось труднее считать, что Тайли Кирган находится на стороне Тени. Или Мишима. – «Ты понял?»

«Понял, милорд. Я просто сказал, что от них у меня мурашки».

Наконец в воздухе появилась новая голубая полоска света, распахнувшаяся в проем, в котором виднелась поляна среди мощных поваленных деревьев с низким скальным выступом. Наклонившись к шее Ходока, Перрин проехал сквозь Врата. Позади него они мигнули и пропали. Он проехал мимо деревьев и выехал на большую прогалину, где расположился их лагерь, рядом с бывшей деревушкой Брайтан, несколько жалких лачуг –сборищ блох и клопов с протекающей соломенной крышей не способны были соблазнить на ночлег никого, находящегося в здравом уме. Часовые на деревьях даже не подали сигнала. Они его узнали.

Сейчас ему не хотелось больше ничего, кроме родной постели. Ладно, ему, конечно, хотелось, чтобы рядом оказалась Фэйли, но без нее, он хотел побыть в темноте в одиночестве. Вероятно, он снова не смог бы уснуть, но он уже привык так проводить ночь за ночью в воспоминаниях о ней. В десяти шагах от частокола, окружавшего лагерь, он натянул поводья. У столбов сидел приземлившийся ракен. Он опустил свою длинную шею, чтобы женщина в коричневой куртке с капюшоном могла почесать его морщинистую морду. Ее капюшон был откинут на спину, открыв коротко подрезанные волосы и решительное узкое лицо. Она посмотрела на Перрина, словно узнала его, но продолжила ласкать существо. На его спине было двухместное седло для двоих седоков. Похоже, прибыл посыльный. Он свернул в один из узких проездов оставленных в частоколе для лошадей. И поехал медленным шагом.

Почти все уже легли. Он ощутил внутри лагеря движение возле коновязей – вероятно это возились конюхи из кайриенцев или кузнецы – но большая часть палаток или небольших шалашей из некогда вечно зеленых, а теперь коричневых пожухлых веток оставались темными и тихими. Возле низких айильских палаток вовсе не было никакого движения, и только несколько часовых бродили взад-вперед в самом центре лагеря майенцев. Гаэлданцы и майенцы не очень доверяли часовым двуреченцев на деревьях. Однако, в его высокой палатке в красную полоску горел свет, и на ее стенах двигались тени нескольких человек. Когда он спешился возле палатки, появился Атан Чандин, подхватив поводья и приложив кулак ко лбу, склонившись в коротком поклоне. Атан был отличным стрелком, иначе бы не оказался тут, но был довольно нерешителен в бою. Перрин вошел внутрь, отстегивая плащ.

«А вот и ты», – радостно произнесла Берелейн. Должно быть она одевалась впопыхах, потому что ее блестящие длинные темные волосы выглядели так, словно у нее было только время чтобы кое-как их прилезать и нуждались в расческе, но закрытое серое платье для верховой езды выглядело опрятным и свежим. Ее служанки никогда не позволят ей одеть что-то предварительно хорошенько не отутюжив. Она протянула серебряный кубок Бриане, чтобы та его наполнила из длинношеего кувшина, что кайриенка и сделала, слегка поморщившись. Горничная Фэйли всем сердцем не любила Берелейн. Та же, казалось, вовсе этого не замечала. – «Прости, что я развлекаю гостей в твоей палатке, но Генерал Знамени хотела повидать именно тебя, и я решила составить ей компанию. Она привезла новости о Белоплащниках».

В углу скромно стоял Балвер – похожий на маленькую птичку человечек, когда хотел, умел становиться незаметным, словно ящерица на ветке – но его запах резко усилился, когда упомянули о Белоплащниках.

Тайли в точно такой же куртке, какая была на летуне, сделала поклон, не сгибая ног, одним глазом приглядывая за Анноурой. Казалось, она верила, что Айз Седай могла в любой миг превратиться в свору диких ненасытных псов. Перрин решил, что от нее пахнет едва ли не физическими муками, хотя это никак не отразилось на ее лице: – «Милорд, у меня есть две новости, о которых я решила вас оповестить немедленно. Вы уже начали смешивать корень вилочника с городской водой?»

«Согласно плану», – сказал он встревожено, бросив плащ на один из окованных медью сундуков. Тайли вздохнула. – «Я же говорил вам, что собираюсь. Я начал бы еще два дня назад, если бы эта глупая женщина из Алмизара не тянула столько времени. Что случилось?»

«Прошу прощения», – объявила Лини, – «Но меня подняли с постели, а я бы хотела поспать. Кому-то что-то еще от меня нужно?» – От худой пожилой женщины с распущенными по ночному волосами не последовало ни реверанса, ни вежливого обращения вроде «леди» или «милорд». В отличие от Берелейн, она в своем темно коричневом платье определенно выглядела одетой впопыхах, что для нее было очень необычно. От нее шел устойчивый и острый запах неодобрения. Она была из тех, кто верил этим глупым росказням о том, что Перрин спит с Берелейн с той самой ночи, когда была захвачена Фэйли. Она старалась не смотреть в его сторону, пристально оглядывая присутствующих в палатке.