Софья Ролдугина - Все кошки возвращаются домой

Дэриэлл рассмеялся — мягким смехом, похожим на рассеянный солнечный свет.

— Если сказать коротко — напиваются и наедаются они, эти твои «взрослые люди», — подытожил он с известной долей иронии. — Неужели это дома нельзя делать? Не лучше ли на пляже заниматься тем, что в городе будет недоступно? Плавать, носиться на свежем воздухе… да хоть замки строить, — он кивнул на Кирота, осторожно выписывающего веточкой какие-то узоры на «крепостной стене».

— А как же репутация? — банка нагрелась, и я с легким сожалением глотнула уже теплого сока. — Ну, вдруг скажут, что ведешь себя, как ребенок.

— Нэй, из твоих слов следует, что люди все же хотели бы вести себя на пляже по-другому, да стесняются, — коварно атаковал меня логикой Дэриэлл, слегка щурясь. «Как ленивый кот на солнце», — внезапно подумала я и смутилась. До этого с семейством кошачьих и прочими хищниками у меня ассоциировался только Максимилиан, и почти всегда — в каком-то неприличном ключе. — А мы здесь не ограничиваем себя рамками, только и всего. Каждый делает то, что хочет. Князь пытается превратиться в земноводное, Даринэ с Киротом наверстывают упущенное в детстве — обычно сильные маги начинают учиться уже в сопливом возрасте, и спуску им не дают. Корделия с Ш и но… Гм, — он внезапно умолк и сменил тему: — Еще соку тебе не достать?

— Давай, — согласилась я и любопытно скосила глаза туда, где в последний раз видела Корделию и Шинтара.

Они и сейчас там были. И действительно… «Гм». По-другому не скажешь.

— Каждый веселится по-своему, — я сделала над собой усилие и отвела взгляд от парочки. Шинтар уже вовсе не выглядел несчастной жертвой кровожадной княгини, хотя царапины на его спине и набухали кровью. Корделия, запрокинувшая лицо для поцелуя, одной рукой опиралась на песок, а другой — пыталась расплести золотистую косу, после всех погонь и баталий набитую песком, как дверной коврик — пылью. — Даже не знаю, что больше смущает — когда сама целуешься или когда вот так случайно увидишь.

Дэйр осторожно вытащил из моих плотно сомкнутых пальцев пустую банку и вложил в ладонь новую.

— Не хочешь сравнить? — спросил он полусерьезно-полушутя, наклоняясь к моему лицу.

Я покраснела и зажмурилась. Хотелось одновременно и податься вперед, и отклониться, уходя от прикосновения. Дэриэлл рассмеялся, быстро поцеловал меня в уголок рта и скользнул губами к виску.

— Взрослей уже быстрее, Нэй, — вздохнул целитель, медленно проводя прохладной ладонью по моей спине. — Не уверен, что выдержу целых тридцать лет.

— Двадцать девять, — педантично поправила его я, пребывая в смешанных чувствах. Было немного жаль, что все закончилось вот так, по-детски невинно. Но почему-то даже мимолетное прикосновение Дэриэлла воспринималось острее, чем поцелуи Ксиля. Наверное, потому, что целитель сам придавал им большее значение… — Радуйся, что я не аллийка — было бы вообще семьдесят три года…

И в этот момент кто-то взвизгнул.

От неожиданности я подскочила на ноги, роняя мир в черно-белые цвета и хватаясь за нити. Но врагов поблизости не обнаружилось. Визг, правда, не прекращался, как и ругань.

Я сощурилась, всматриваясь в переплетение нитей. Корделия с Шинтаром отчего-то начали проваливаться в песок — ни с того ни с сего, будто он в одно мгновение стал зыбучим. Магия?

— Ирсэ балуются, — спокойно заметил Дэриэлл, быстрей меня разобравшийся в происходящем. — Мстят за разрушенный замок.

Приглядевшись, я поняла, что он прав — нити заклинания тянулись к брату и сестре, на первый взгляд, никакого отношения к проблемам Корделии и Шинтара не имеющим. Кто бы стал подозревать двоих, сосредоточенно украшающих замок ракушками?

Впрочем, княгиня вскоре догадалась, кого благодарить за барахтанье в грязи.

— Вы, идиоты, прекратите! Надо было именно в такой момент, да? Может, у меня судьба решалась, а теперь сердце разбито! — по-южному эмоционально и искренне возмущалась она, пытаясь вырваться из жадных объятий песка. — Прекратите немедленно!

— Да, вот именно! — горячо поддержал ее Шинтар, которому приходилось куда сложнее — физически он был гораздо слабее той же княгини. — Ладно, Делита… я понимаю, она кого хочешь достанет, убийственная особа… Но меня-то зачем! — вырвался у него крик души. — У вас, что, нет чувства расовой солидарности? Сдохло оно, что ли?

— У нас ничего нет, — лаконично откликнулась Даринэ, пытаясь загнать палочкой краба в воротца. — Ни чувства расовой солидарности, ни совести, ни Великой Западной башни в Замке Стихий.

— Первые два недостатка — врожденные, третий — приобретенный, — таким же ровным голосом добавил Кирот. — И вообще мы здесь ни при чем.

— Честное слово, — улыбнулась Даринэ так, что даже самый наивный ребенок ей бы не поверил.

Шинтар выругался хорошенько и наконец-то вспомнил, что тоже владеет магией. Через несколько минут он вместе с Корделией побрел к океану — ополаскиваться. Измазанные песком одежки так и остались валяться у зыбуна. У самой кромки воды княгиня вдруг наклонилась и что-то подобрала.

Камень свистнул в воздухе, как артиллерийский снаряд, и врезался в центральную башню, превращая ее в горку песка. Ирсэ обменялись задумчивыми взглядами.

— Это она опрометчиво, — заметила в пустоту Даринэ.

— О, да, — согласился Кирот, стягивая волосы резинкой, и поднялся на ноги, отряхиваясь от песчинок и мелкого сора.

Бросив последний взгляд на развалины замка, он размял пальцы, хрустя суставами, и зашагал к океану. Даринэ последовала за братом с редкостно многообещающей ухмылкой.

— Они друг друга не покалечат? — со вздохом поинтересовалась я, перекатываясь на спину. Через мгновение со стороны океана опять послышался визг. И плеск. И крики. — Не поубивают? — пришлось уточнить с учетом звуков.

— Вряд ли такое возможно, — скептически цокнул языком Дэриэлл. — Да и Ксиль за ними присмотрит.

— А… ну, тогда посплю пока, — сделала я вывод, надвигая кепку на глаза. — Разбуди, если поймешь, что у меня вот-вот будет тепловой удар, ладно?

— Ладно, — пообещал Дэйр, и в голосе его мне послышалась улыбка.

Волны с шелестом накрывали пляж, подбираясь все ближе к нам — прилив. Где-то высоко в небе кричали чайки. Шелестел песок, который Дэриэлл пересыпал из ладони в ладонь.

Это было… хорошо.

Через минуту, а, может быть, час, кто-то тронул меня за плечо, вкрадчиво окликая:

— Эй, малыш!

Я потянулась, сбивая кепку на затылок, открыла глаза — и увидела князя. Мокрого, с липнущими к шее волосами, потемневшими от воды и такого довольного, что, кажется, этого довольства хватило бы на десятерых.

— Уже пора домой? — заспанно спросила я, садясь и подгибая под себя ноги. — Или…?