Софья Ролдугина - Все кошки возвращаются домой

— Или, — усмехнулся Максимилиан. — Это тебе, Найта, — странным голосом протянул он и вложил мне что-то в ладонь.

Я разомкнула пальцы.

Ракушка. Просто ракушка, маленькая, но очень красивая — нежно-розовая, полупрозрачная и словно светящаяся в солнечных лучах.

— Спасибо, Ксиль, — у меня почему-то глаза защипало, хотя вроде не было ничего особенного в таком подарке.

— Не за что, — улыбнулся князь. Между синевой его глаз и небом я, как всегда, выбрала первое. — Может, сделаешь себе какой-нибудь амулет? На удачу?

Я покрутила ракушку в пальцах.

Теплая.

— Почему бы и нет.

Дэриэлл, согнув одну ногу в колене, смотрел на нас с престранным выражением лица. Так сразу и не разберешь — какая-то смесь легкой ностальгии, светлой радости и самую капельку — горечи.

— Хороши, — вздохнул он, рассеянно улыбаясь. — Бледные поганки — что ты, что Нэй. Похожи, как брат с сестрой — Найте бы загореть, хоть для приличия, — шутливо посетовал целитель.

Максимилиан фыркнул и плюхнулся на песок.

— Завидуешь, что ли? — вкрадчиво поинтересовался князь, подпирая щеку ладонью. — Или обиделся, что я тебе ничего не подарил?

— Я не ребенок, Ксиль, — отшутился Дэриэлл и повернулся, нашаривая сумку-холодильник. — Нэй, не хочешь еще попить? Я вот хочу, заодно и тебе достану. Какой сок будешь?

— Яблочный, — попросила я, наблюдая за Максимилианом, в глазах которого появилось такое знакомое таинственное выражение. Наверняка задумал что-то.

— Силле, а что это у тебя в волосах? За ухом? — невинно поинтересовался князь, болтая пятками в воздухе.

— Где? — Дэйр машинально коснулся пальцами волос. — Здесь?

— Нет, здесь, — невозмутимо откликнулся Ксиль и подтянулся на руках вперед. — Дай я, — и бесцеремонно цапнул Дэриэлла за прядь, заставляя склонить голову. Целитель подчинился — с бесконечным терпением на лице. — Ну-ка… смотри, ракушка! — с притворным удивлением вскинул брови князь. И добавил, как бы между прочим: — Держи. Дарю.

— Какой ты щедрый сегодня, — поддел его Дэриэлл, но раковинку взял. Я невольно улыбнулась — как мало нужно для счастья. — Интересно, почему бы это?

Максимилиан посерьезнел. Даже глаза, кажется, немного потемнели.

— Потому что мы завтра уезжаем, — сознался он с видимой неохотой. Мне померещилось, что спину обдало прохладным ветерком. — Сегодня еще повеселимся — ребята Эне оставили в доме кучу еды, во дворике дрова есть. Вечером можно будет костер запалить. Музыка, танцы, всякие вкусности… Ну, вы понимаете. Но утром придется отправляться в путь.

— Жаль, — вырвалось у меня, и я поспешила прикусить язык. Отдых и так затянулся. А инквизиция вряд ли станет ждать просто так. Чем быстрее мы обезвредим очередную группу, тем меньше народу пострадает.

— Ничего не поделаешь, — философски пожал плечами Ксиль. Когда он вот так прикрывал глаза, то начинал казаться скульптурой из снега. Наверное, на здешнем пляже она растаяла бы меньше, чем за четверть часа… Все-таки Максимилиан был ночным созданием по своей сути, и в такие моменты это проявлялось со всей ясностью. Северный князь. Мой князь… — Дорога нам предстоит долгая. Большую часть времени будем путешествовать человеческими методами, только через океан переберемся телепортом. Есть предположение, что за той группой, которую мы уничтожили, кто-то приглядывал.

Расслабленно-сонное настроение скатилось с меня, как вода.

— Кто? Группа прикрытия? — я сощурилась. Такого выброса адреналина в кровь у меня не было, даже когда Корделия завизжала. Пляж тут же показался слишком открытым, а мы сами — беспечными и беззащитными. — Если слежку организовали Древние, то нам опасно… Погоди, — я нахмурилась. — А с чего ты взял, что за той группой следили?

Ксиль медленно развел локти, опускаясь на песок всей грудью, и прикрыл глаза. За несколько минут солнце скатилось к горизонту — и внезапно, как и всегда бывает на юге, наступили оранжевые закатные сумерки. Бледная кожа окрасилась красновато-рыжим, а в белоснежных волосах словно поселились огненные искры.

Кажется, только что я сравнивала Максимилиана со снегом? Теперь князь был похож на пепел — легкий, обжигающий и обманчиво-нежный на взгляд.

— Я не знаю наверняка, — произнес он наконец, когда я уже и не ждала ответа. — Просто чувствую — что-то не так. Когда сражаешься, раскрыв крылья, то невольно задеваешь других людей. Даже не разумы — души… Все не запоминаешь, конечно, но иногда остается осадок, — густые ресницы дрогнули и медленно поднялись. Тело князя было расслабленным, но взгляд — острым и жестким, и от этого словно электрический ток проходил по позвоночнику. — Я просто почувствовал чье-то присутствие. Может, и ошибся. Не знаю. Ладно, — Ксиль резко хлопнул ладонью по песку и улыбнулся. — Выброси все из головы. Сегодня мы веселимся, а завтра будь что будет.

— Хорошо, — легко согласилась я. Сказать-то сказала, но сделать труднее… Похоже, придется весь вечер вслушиваться в трепетание нитей. — Выбросить — так выбросить.

— Тогда почему у тебя такое лицо расстроенное? — в притворной суровости сдвинул брови Ксиль.

Солнце кануло за горы — неуловимый момент, слишком быстро для меня, северянки. С океана потянуло сыростью. Громче стал плеск волн.

Я потянулась и безмятежно тряхнула головой, позволяя челке упасть на глаза.

— Просто так, Ксиль. Похолодало.

Утро наступило слишком быстро — сосредоточенно-спокойное, целеустремленное и хмурое. Вместе с солнцем из-за океана выползла влажная жара, но сегодня она только раздражала. Я собралась почти по-военному четко — за четыре минуты приняла душ, за две — привела себя в порядок, оделась — за минуту самое максимум. Вместо ставших уже привычными доспехов — джинсы, мятая рубашка и ветровка, перекинутая через локоть.

— Надо найти тебе что-нибудь на замену, — качнул головой Ксиль, когда я спустилась к завтраку. — Савальский шелк — штука надежная.

— А еще дорогая и редкая, — отмахнулась я, подхватывая с общего блюда сэндвич. Спина уже начала испариной покрываться от жары. — Боги, здесь есть кондиционер? Или хотя бы холодный чай? — чашка вывернулась у меня из пальцев, и Ксиль едва успел подхватить ее у самого пола.

— Присядь, — он мягко надавил мне на плечи, не обращая внимания на встревоженный взгляд Дэриэлла. — Не мельтеши. Никто не собирается выступать прямо сейчас. Дорога займет дня три-четыре — ты все это время будешь как на иголках? — он поймал мой взгляд. Я нервно моргнула и попыталась встать. Князь вздохнул. — Ну, что с тобой делать, скажи на милость — не успокоительным же отпаивать…

…и внезапно наклонился, целуя прямо в губы — нагло, жестко, собственнически, сжимая ладонями мое лицо и не давая отвернуться.