Алексей Иванов - Знамя химеры

Увидев, что объект его страсти находится вне досягаемости, Уриэль, проворчав проклятие мятежному принцу Леклису, завалился спать. Вслед за своим командиром вокруг костра улеглись и остальные эльфы. Одинокий часовой, сев на небольшой камень у костра, остался поддерживать огонь и охранять покой спящих товарищей.

— Sanare! — Эльф взмахивает рукой, ко мне устремляются стрелы. Казалось, время замедлило свой ход, и вся моя жизнь чередой хаотичных образов промелькнула перед глазами:

…тепло материнских рук, залечивающих мне легкую ссадину, полученную в ходе очередных проказ…

…легкий подзатыльник отца за свиток с боевым заклинанием…

…лицо дяди, получившего известие о гибели моих родителей и его супруги…

…резвый жеребенок Шторм, бегающий по внешнему двору…

…рукопожатие Ольдена…

…разметавшиеся по подушке волосы Дэи…

…наставление магистра Тиллита…

…завернутая в простыню Клорина…

…темные ряды драконитов…

…сеющие смерть эльфийские стрелы…

…сгорающий в пламени отряд рыцарей…

Стрелы бессильно сгорают прямо передо мной. Путы, связывающие меня, ослабевают. Я не могу удержаться на ногах и в звенящей тишине смолкнувших трибун падаю на колени, во впитавший кровь моих товарищей песок Арены. Под пение фанфар сверкающий зеленью герольд зачитывает новый приказ императора:

— Его Императорское Величество Элберт VII Эльфиниил, милостью творца Император Рассветной империи, рассмотрев все обстоятельства дела мятежного принца Леклиса из Восточного королевства, решил проявить милость и отменить приговор императорского Трибунала! За свои прегрешения перед короной принц приговаривается к охоте в течение пяти сезонов! С полным прощением в конце пятого сезона!

Сон… Этот проклятый Падшим сон снится мне уже несколько дней. Сволочи, ушастые сволочи! Решили растянуть удовольствие от моей казни и поохотиться на меня в качестве дичи…

Охота — старинный эльфийский ритуал, правила его просты: приговоренный выбрасывается в Потерянной долине без всякого оружия, с минимумом припасов, и пытается выжить. Потерянная долина — небольшая территория, окруженная высокой горной грядой. В одну из древних войн боевые маги что-то там напутали с заклинаниями, в результате чего времена года в долине стали противоположны временам года в обычном мире. Если было лето, то в долине — зима, и наоборот. Единственный выход из долины перекрывался длинной стеной с часовыми по периметру. Выбраться иначе, чем через окованные бронзой ворота в стенном проеме, невозможно. Идеальное место для кровавой эльфийской забавы. Каждый месяц группа охотников от шести до десяти человек въезжает в долину для охоты на приговоренную дичь. Если осужденный в течение недели умудряется остаться в живых, охотники убывают обратно. Дичь имеет право убить охотников, если сможет. Пережившая охоту дичь может прийти к стене и получить небольшое количество продовольствия на месяц. С наступлением нового месяца ситуация повторяется. Переживших один сезон охоты были единицы. Два сезона не удавалось пережить никому. Меня приговорили к пяти.

В лучах восходящего светила покрытые снегом вершины окрасились в нежно-розовый цвет. Прогоревший костер едва теплился. Поднявшись с накрытых толстым одеялом сухих веток, я подкинул в тлеющие угли немного хвороста и вновь раздул огонь. Как только огненные языки выросли и принялись с жадностью обгладывать ветки, кинул в костер несколько здоровых поленьев. Запас дров я нашел в пещере: видимо, в прошлую охоту одной из жертв удалось достать топор и подготовиться к зиме. Воспользоваться своими запасами тот неизвестный не успел.

Эльфы выпустили меня в этот загон, именуемый Потерянной долиной, неделю назад, снабдив месячным запасом продовольствия, некоторыми мелочами и теплой одеждой. Добряки! Видимо, сама мысль о том, что я могу загнуться сам, без их непосредственного участия, доставляла им ужасные душевные страдания. Оружие стало главной моей заботой в первые дни пребывания в долине. Первое время им служила здоровая толстая палка. Через пару дней я наткнулся на обустроенную пещеру в северо-западной части долины. Тут был запас дров и хвороста, огромные валуны прикрывали вход и сохраняли тепло. В этом убежище я начал приготовления к встрече с охотничьей партией.

Из ремня, палки и камня величиной с кулак изготовил жалкое подобие кистеня. Острым камнем заточил концы небольшой трехфутовой рогатки. Несколько толстых прямых веток, найденных в пещере, заострил на концах и обжег на костре, изготовив таким образом пару метательных копий. Я не рассчитывал с помощью этого «оружия» убить охотников. Прятаться от них я тоже был не намерен. Эта пещера должна была стать местом моей последней схватки. Сумрак и огромные камни уберегут меня от стрел: в ближнем бою у меня были ничтожные шансы, но при другом раскладе шансов не было совсем.

Подбросив дров в огонь, выхожу из пещеры. Умываюсь обильно выпавшим снегом. Лицо покрывает легкая щетина. Усы и борода росли у меня крайне медленно, сказывалось наличие оркской и эльфийской кровей, но теперь мне бы не помешало хорошее бритье. Хотелось бы узнать, как я сейчас выгляжу.

На разгоревшийся костер ставлю наполненный снегом помятый медный котелок. В ожидании, пока закипит вода, на огромном плоском камне, служащем мне столом, с помощью острого камня режу пару сухих, сморщенных морковок. В закипевшую воду кидаю полоску вяленого мяса и нарезанную морковку, немного порывшись в сумке с припасами, туда же добавляю маленькую луковицу. Варим несколько минут, и супчик готов.

— Пожалуйте, ваше высочество, на завтрак, — говорю сам себе и грустно усмехаюсь.

Мы еще живы, Леклис, мы все еще живы!

С наслаждением прихлебываю обжигающее варево. На огне в это время весело булькает кружка с мятным чаем.

Неожиданно сквозь слабый треск костра я слышу треск сухих сигнальных веток у входа в пещеру. Кружка с чаем летит на землю, сам я перекатываюсь за огромный валун около одной из стен. Из-за пояса достаю кистень и прислушиваюсь. Треск веток около пещеры продолжается, иногда прерываясь фырканьем лошади. Осторожно крадусь вдоль стены к светлому пятну выхода.

У пещеры стоит красивый гнедой жеребец, испуганно фыркая и мотая головой. Ноги и бока покрыты свежими ранами с коркой засохшей крови. Внимательно оглядываюсь по сторонам: похоже, конь один. Но откуда он тут взялся? И где его хозяин? Медленно приближаюсь к явно чем-то напуганному животному. Конь недоверчиво фыркает и делает несколько шагов назад.

— Ну же, мальчик, иди сюда. Я тебе не обижу, — успокаивающе говорю я, медленно приближаясь.

Фыркнув пару раз, жеребец все-таки подходит ко мне и начинает обнюхивать протянутую к нему руку, видимо, в поисках угощения. Похоже, он голоден. Нежно обхватываю двумя руками шею животного и ласково глажу. Мелкая дрожь, сотрясающая жеребца, проходит. Придерживая за гриву, провожаю добычу в пещеру. Покопавшись в продовольственных сумках, нахожу небольшой мешочек с мелко рубленной пшеницей.