Алексей Иванов - Знамя химеры

Прогулявшись вдоль стен, я остановился у последней мозаики. На фоне восходящего солнца стояли гном, эльф, орк и человек.

«Навеки вместе», — гласила изящная, выложенная горным хрусталем надпись. Проведя рукой по холодным камням, грустно усмехаюсь:

— Навеки вместе…

За те тысячелетия, что существовала Рассветная империя, мир между расами был скорее исключением, чем правилом. Пожалуй, только для последнего столетия написанное утверждение было верно.

Было…

Двери вторично открылись, я прошел в зал старейшин. Вышедший гном-стражник провозгласил:

— Совет ждет вас, ваше высочество.

Критично оглядев свой помятый вид, следую в палаты старейшин Железного холма. Переступив порог святая святых подгорного народа, замираю в восхищении.

От открывшегося зрелища захватывает дух. Я оказался в огромной пещере, под высоким сводом которой сияло искусственное солнце — светящийся кристалл просто немыслимых размеров: Сердце горы. На противоположной от входа стене пещеры вились разноцветные переплетения драгоценных рудных жил. Зеленые, красные, синие изломы образовывали рисунок огромного молота и наковальни.

Прохожу к небольшому возвышению и останавливаюсь перед десятью расположенными полукругом тронами. Совет старейшин состоял из глав десяти гномьих кланов, общим голосованием они выбирали одного из старейшин королем.

— Принц Леклис Эльфиниил из Восточного королевства, — представил меня стоящий неподалеку Бальдор.

Пройдя вперед, встав в центр полукруга и отвесив учтивый поклон, внимательно разглядываю правителей гномов. Старейшины обычно ассоциируются со старыми, дряхлыми гномами с длинными, до пола, и седыми бородами. На самом деле старейшиной назывался правитель гномьего клана, и стариком он был далеко не всегда. Так что открывшаяся картина меня не удивила: под определение старика попадал лишь один из старейшин, остальные, по меркам гномов, были молоды, двумя старейшинами оказались женщины.

Почему-то многие считают, что гномихи мало отличаются от гномов — низкорослы, бородаты и широкоплечи. Подобные утверждения исходили от тех, кто ни разу в жизни не видел женщин гномов. Гномихи действительно не отличались высоким ростом, как и все подгорное племя, но у них не было бороды. Сложение не отличалось хрупкостью, но я бы назвал его, скорее, пышным.

Один из старейшин, чем-то напоминающий Бальдора, обратился ко мне:

— От лица подгорного народа приветствуем вас, принц Леклис. Вы пришли в смутное время, но мы готовы вас выслушать. Вы можете пролить хоть луч правды на тьму лжи, окутавшую поход на драконов.

— Почему произошел мятеж? — задала прямой вопрос одна из старейшин.

Под присмотром десяти пар внимательных глаз я начал свой рассказ:

— Не было мятежа. Весь поход был огромной, хорошо спланированной ловушкой.

По возможности кратко я описал обстоятельства похода и битву, появление драконов, предательство эльфов. Никто меня не перебивал, старейшины задумчиво внимали рассказу единственного очевидца. Когда я закончил историю, в комнате повисла гнетущая тишина.

— Драконы договорились с эльфами и уничтожили союзные армии, — крутя в руках шлем, пробормотал один из старейшин. Похоже, он пришел на Совет прямо с крепостных стен. — Расскажи мне эту историю кто-то другой, я бы не поверил.

Другой старейшина гномов горестно вздохнул:

— А если эльфы договорились и с гоблинами? Тогда наш народ обречен.

— Но зачем эльфам это понадобилось? — вмешалась в разговор одна из женщин.

Повисло задумчивое молчание.

— Вы принесли тяжелые вести, принц, — обратился ко мне старый гном. — Нам надо их обсудить. Вы можете отдохнуть и покинуть город через подземный туннель.

— Я отдохну и займу место на стенах, — поклонился я. — Между нашими королевствами договор о помощи. Пусть со мной нет армии, но на стенах я могу принести пользу.

Похоже, своим заявлением я их удивил:

— Мы с благодарностью примем вашу помощь, — бросая на меня благодарный взгляд, очнулся затянутый в кольчугу гном. — Бальдор проводит вас в комнаты для гостей и подберет доспехи.

Поклонившись в очередной раз, покидаю зал Совета.

Утром, отлично выспавшись на огромной двуспальной постели, я блаженно развалился в небольшом мраморном бассейне, до краев наполненном горячей водой. Вода в бассейн подавалась через две странные изогнутые трубы с колесиками: из одной трубы текла горячая вода, из другой — холодная. Вечно гномы что-то придумают.

«Зачем ты остался?» — думал я, наслаждаясь краткими минутами покоя.

Гоблинов надо остановить здесь! Если их не остановить у Железного холма, они саранчой расползутся по землям империи. Сколько крови прольется, прежде чем их остановят?

Какое тебе дело до эльфийской и гномьей крови?

Лекс! Ты прекрасно понимаешь, что гоблины доберутся и до Восточного королевства. Сможешь ли ты остановить их там без союзников?

Останешься или уйдешь — что изменит на стенах один меч?

С этими невеселыми мыслями я покинул бассейн и прошел в отведенную мне комнату. На огромной двуспальной кровати была разложена чистая одежда, надев ее, я по привычке застегнул на предплечье браслет Эйвилин.

В дверь моих апартаментов постучали.

— Входите, — проговорил я, справедливо предполагая, что это Бальдор.

Белобород пришел не один: зло сопя, за ним вошли два гнома, несущие с собой большой сундук. Сам Белобород нес в руках мой почищенный плащ, в который был завернут какой-то длинный предмет. Положив его на кровать, Бальдор обратился ко мне:

— Я подобрал вам доспехи, принц, как вы и просили.

Один из гномов открыл сундук, и я извлек из него великолепный хауберк, сделанный из странного черного металла. В ровном свете светящихся кристаллов по кольцам кольчуги играли радужные блики.

— Откуда такое чудо? — завороженно спросил я гнома. — Ограбил главную сокровищницу?

— Вы почти угадали, принц, — усмехнулся Бальдор. — Кольчуга лежала в сокровищнице моего клана. Отец просил передать ее вам.

— Отец?

— Вы его видели в палате старейшин. Эта кольчуга сделана из недавно полученного нами сплава, он в два раза прочнее стали и гораздо легче.

Надев на себя поддоспешник, я натянул кольчужные штаны и хауберк. Плечи охватила приятная тяжесть. Затянув на себе широкий кожаный пояс черного цвета, я вопросительно перевел взгляд на лежащий на кровати плащ. Бальдор сделал приглашающий жест:

— Этот дар лично от меня.

Аккуратно разворачиваю ткань плаща: на моих руках, словно новорожденный ребенок, покоится прекрасный меч в искусных, украшенных гравировкой ножнах. Гарда — в виде изогнутого несколько раз драконьего хвоста, навершие выполнено в виде трех голов, смотрящих в разные стороны — коза, лев и дракон. Я перевел взгляд на Бальдора, он кивнул головой: