Светлана Гольшанская - 10 тайн Охотника на демонов [СИ]

Не вынеся их криков, из самой глубокой впадины вынырнул корабль Губчатого капитана. Он устало поглядел на беснующихся мальчишек в пылу игры крушивших все свои игрушки. Его верный подручный гигантский осьминог-кракен схватил обоих драчунов за шиворот, швырнул на палубу к своему хозяину и ушел обратно под воду.

— Ну а теперь, полюбуйтесь, голубчики, что вы натворили, — пристыдил их Губчатый капитан.

Николас с Сайлусом обескуражено переглянулись и уставились на царивший на море хаос.

— Так это и есть Око бури? — пораженно спросил Николас.

— Кажется, мы немного перестарались, — сделал слабую попытку оправдаться Сайлус.

— Из-за чего хоть драка была? Надеюсь, не из-за бабы какой? — спросил Губчатый капитан.

Николас с Сайлусом одновременно поморщились и замотали головами:

— Нет!

— Вот и хорошо. Все остальное можно поделить. Ну же, пожмите друг другу руки, и пойдем обмоем ваше примирение.

Бывшие враги с явным отвращением протянули друг другу руки и нехотя поплелись в камбуз, потому что каждый из них прекрасно знал, что спорить с Губчатым капитаном бесполезно. Хозяин гостеприимно раскупорил большой бочонок с ромом и разлил его по кружкам для гостей.

— Послушайте старого Эльма, все споры лучше решать за карточным столом, чем устраивать бурю в кружке с ромом, правда, Сальиэрмус? — раздобревший от хмеля старик хлопнул по плечу присмиревшего вана.

— Сальиэрмус, — про себя усмехнулся неблагозвучному прозвищу Охотник, в то время как Сайлус гневно сверкнул на него глазами.

— Вся рыба из-за вас от страха на юг сбежала, — как ни в чем не бывало, продолжал капитан Эльма.

— Я же говорил, что я тут ни при чем, — шепнул на ухо Охотнику ван. Николас хотел было возразить, но потом передумал, сообразив, что к сегодняшнему ненастью он и сам руку хорошенько приложил.

— Как насчет партии в покер? — старик уже доставал карты с блаженным видом.

— Только не это, — застонали в два голоса ван с Охотником.

— Ну же, мальчики, допивайте ром и сыграем. За добрую память. Сколько мы не виделись: год, два?

— Десять, — подсказал Николас.

— О боги, как летит время. Тем более, вы просто обязаны уважить меня хорошей игрой.

Николас с Сайлусом обреченно кивнули. Карты бойко застучали по столу. Прошло несколько часов. Перед ваном и Охотником выросли внушительные горы золотых монет. Старик Эльма меж тем, наконец, уронил голову на стол и громко захрапел. Поняв, что их наказание окончено, Николас с Сайлусом положили карты на стол.

— Ты уж извини меня, что я… — начал было Охотник, снимая с камина свою рубашку.

— Да ладно, пустяки, — ответил ван, закладывая руки за голову. — Инстинкт, демоны его побери, даже у таких высших существ как мы может верх над разумом взять. Радует одно, к утру рыба должна вернуться в воды матушки Упсалы.

— Кстати об Упсале, почему ты решил там обосноваться?

— А чем плоха Упсала? Город тихий, море рядом, гонений нет. Раньше я часто заходил в порт Леннокса на Авалоре, но в последние годы это стало не безопасно, — мрачно ответил Сайлус.

— А ты бы мог туда меня отвезти? — со слабой надеждой спросил Николас

— В Леннокс? Совсем с ума сошел? Да там же нас Голубые Капюшоны на медленном огне, как рыбу, зажарят, — возразил ему ван, но, заметив его затуманенный взгляд, осекся. — У тебя там семья?

Охотник отвел взгляд, сожалея о том, что он вообще начал этот разговор.

— А почему ты не возвращаешься в Ванахейм?

— Ванахейм? Я там бываю… изредка. В незапамятные времена мой народ разделился на две ветви: тех, что всю жизнь провидят на дне морском в Ванахейме и тех, кто выбирает земной путь. В Ванахейме последним не очень рады.

— И ты никогда не жалеешь?

— О чем?

— Что не можешь вернуться на родину.

— Иногда, — задумчиво ответил Сайлус. — Редко. Обычно в такие моменты я вспоминаю, что мне принадлежат все воды мира. Что значит какой-то клочок дна в сравнении с таким несметным богатством?

Николас подошел к окну.

— Светает, — отметил Охотник. — Пора возвращаться, а то все решат, что мы утонули.

— Тогда давай будить старика Эльма, — Сайлус не очень почтительно пихнул храпуна в бок.

— Свистать всех наверх, — громогласно затрубил Губчатый капитан, спросонья не разобравшись, где он и что происходит.

— Не надо никого свистать. Мы домой пойдем, солнце уже высоко, — сказал Николас, выходя на палубу.

— Как, так быстро? — расстроился Эльма.

Ему было жаль расставаться с дорогими гостями. За последние пару сотен лет его единственным собеседником был кракен, а какого веселья можно ждать от осьминога, пусть и исполинских размеров?

— Не скучай, старик. Может, еще встретимся, — махнул ему на прощание Сайлус.

— Обязательно встретимся, — подтвердил Охотник.

— Ну что ж, бывайте тогда, сорванцы. И не устраивайте больше драк, — снова пристыдил их капитан.

По левому борту проплыла стайка крупных рыб. Николас с Сайлусом переглянулись.

— На перегонки до Упсалы? — предложил Николас, ван озорно подмигнул в ответ.

Один взмыл в воздух белокрылой чайкой, второй нырнул в волны шаловливым дельфином.

— Мальчишки! — погрозил им пальцем Эльма, завидуя молодецкой силушке.

На месте корабля возник водоворот, захватил его и завертел во все стороны, опуская на самое дно.

— Ничья, — объявил Сайлус, когда он выбрался на берег возле Мейдоголды одновременно с Охотником.

Николас забрал свой меч и уже собирался уходить в город, когда ванн вдруг окликнул его.

— Эй, выспись сегодня хорошенько!

— Зачем?

— Завтра Йоль, — напомнил ему Сайлус.

— Ну и что? — не понял Николас

— В Йоль все изменится. Поверь мне, другого шанса отдохнуть у тебя еще долго не будет.

Охотник пропустил его предсказание мимо ушей и направился прямиком домой.

***

— Ну и буря вчера была. Такие волны на море поднимались, чуть всю прибрежную полосу не затопили. Мы так за вас переживали, мастер Николас, — начал причитать Эглаборг, как только Охотник ступил за порог своего дома.

— У нас есть что-нибудь от похмелья? — хриплым голосом спросил он. — Напомни, когда я проснусь, что я ненавижу ром.

Эглаборг удивленно потупился, но промолчал. Он прекрасно знал, что в таком состоянии Николаса лучше не трогать. Охотник глотнул какого-то отвратительного соленого отвара, завалился на кровать, да так и проспал до самой глубокой ночи. Спал бы и дольше, если бы на подоконнике не появился из ниоткуда рыжий кот. Он таинственно сверкнул глазами и просочился сквозь стекло в комнату, прыгнул на пол, а с пола на кровать. Понюхал выбившуюся из-под одеяла руку, вскарабкался на грудь, улегся в том самом месте, где билось сердце, лизнул в небритый подбородок и растворился в ночной тьме.