Дмитрий Башунов - Ангелы над Москвой

Ксор долго и удивленно смотрел на Олю, но чем возразить — не нашелся…

— Что-то странное происходит, ты не находишь, Ксор? — проговорил Дима, сидя в кресле-качалке под ивой, на берегу прудика, и поглаживая лежащего рядом Плюха.

Ксор, сидя в таком же кресле напротив, пожал плечами. Что бы ни происходило, подумал он, вмешиваться не стоит… Установки даны, и душам нужно предоставить свободу. Правильно настроенные, они сами найдут оптимальное решение всех проблем.

Дима услышал мысли Ксора.

— Найти-то найдут, но скоро ли? Успеют ли они создать нечто, способное противостоять Хамдиэлевским ордам?

Ксор рассмеялся.

— Дима… Ну, успеют. Ну, не успеют. Что гадать? Все равно впереди война. Твои и мои — против Хамдиэлевых. А может, и как-то иначе сочетания сложатся. В конце концов, эта битва за Землю предначертана свыше. Помнишь же, наверное, что главная наша задача — активизировать продуцирование энергонов. Все остальное второстепенно…

— Ну, да! Второстепенно! Мои звери мне — как дети! — запальчиво возразил Дима.

— Вы тоже были нам как дети, — спокойно напомнил ему Ксор. — Уж и воспитывали мы вас, и пряники совали, и наказывали примерно, а что из этого вышло? Вы с Олей поперлись листать Книгу Судеб, и вас, сочтя опасными, решили окоротить… Сам же я у последнего из людей жизнь и отнял. Так что готовься к худшему, и тогда малейший просвет будет тебе радостью.

— Ну, да: си вис пацэм, пара бэллум. Не желаю, Ксор… К худшему — неохота… Знаешь что?

— Знаю. Но что?..

— Все тебе шуточки… А давай сгоняем к Хамдиэлю, посмотрим, что и как у него в мирах.

— Ага! — весело согласился Ксор. — А потом вернемся, все переделаем у себя, чтоб хамдиэлевцам неповадно было. Так?

— Ну… так, — неохотно промямлил Дима.

— Во-о-от, — назидательно протянул Ксор. — Тем временем Хамдиэль разведает, как тут у нас идут дела, и переиначит свое войско, чтоб нашим неповадно стало. Так?

— Ну, — снова проговорил Дима, — похоже, что так.

— А мы — опять к ним, опять шпионить… А они у нас уже развед-агентуру внедрили во все слои общества.

— Это нечестно! — вскричал Дима.

— Почему нечестно? — пожал плечами Ксор. — Честно. Только бессмысленно. Хотят наши питомцы шпионить — пусть сами ищут возможностей. А наше участие в этом деле — это уже слишком. Так ведь, Хамдиэль?

— Именно так, Ксор! — отозвался голос откуда-то со стороны дома. Плюх забеспокоился, сел, стал прислушиваться. — И я, Дима, прибыл сюда вовсе не шпионить. То есть мне любопытно, конечно, и я, разумеется, прежде чем к вам сюда наведаться, всю Землю облетел, и все, как будто, уразумел. Но внушать своим этих сведений не стану. Да и не поймут они меня: в отличие от тебя и Ксора, я им не показывался и не назывался. А где, кстати, Оля? На Земле я ее не заметил…

— Наверное, носится со своими кошками где-нибудь в Африке, — предположил Дима. — Ты материализуешься? Или будешь духом бесплотным смущать наши с Ксором разумы?

— Вас смутишь… К тому же, я уже давно материализовался, — выглянул из окна Хамдиэль. Плюх оглушительно гавкнул. — Секунд пятнадцать назад. Подарки тут вам раскладываю. Чего у вас нету, а у меня там — завались…

— Ух ты! — вскричал Дима. — Чего раскладывать? Тащи сюда!

— Кое-чего притащу, — серьезно ответил Хамдиэль. И тут же появился возле столика. В руках он держал странной формы емкость, наполненную чем-то янтарным, полупрозрачным, играющим жемчужными переливами медленно двигающихся слоев.

— Привет, черная морда! — Хамдиэль протянул руку и приветственно потрепал Плюха.

— Привет, черная морда! — отозвался Плюх и завилял хвостом.

— Вот! — проговорил Хамдиэль. — Вино с Эляма, неупиваемая чаша. Поздно хватился, не выбродило, осадок не выпал. А то б прозрачным было, как слеза…

— Хитришь, старый проныра! — Ксор аккуратно принял у Хамдиэля емкость, водрузил ее на стол, а после с чувством обнял чернокожего друга. — Вешаешь нам лапшу на уши, как будто перед тобой смертные. Это вино, если дать ему выбродить, превратится в обычную бормотуху, хотя и красивую. Весь секрет в том, чтобы подать его к столу в строго определенные дни, когда вкус и аромат его безупречно фантазийны. Я прав?

— Почти! — рассмеялся Хамдиэль. — Счет идет не на дни, а на часы.

— Так что ж мы медлим? — потер ладони Дима. — А ну-ка, кто здесь хозяин? Ах, я? Тогда — ап!

Столик украсился сверкающими бокалами изумительной формы, хрустящими румяной коркой булочками, вазой с разносортным виноградом, тарелочками с сырами, ломтиками слегка обжаренного куриного филе, раковыми шейками…

— А Оля? — еще раз спросил гость.

— Не беспокойся, Хамдиэль, — улыбнулся Дима. — Начнем мужской компанией, на троих! А там и Оля подоспеет.

— Опоздает, — с сомнением произнес Ксор. — Бутылочка маленькая.

— Никогда в жизни, — уверил друзей Хамдиэль и наполнил бокалы до краев. Емкость, вернувшись на место, осталась полной. — У меня на Эляме этого вина каждый час по бочонку созревает. А эта хитрая посудина с теми бочонками неразрывно сообщается.

— За что пьете? — вопрос прозвучал задорно и весело: не успели бокалы прозвенеть свое первое трио, как появилась Оля.

— За победу! — сказал Дима.

— За исполнение воли Божьей, — сказал Хамдиэль.

— За светлое будущее, — проговорил Ксор и подал полнехонький бокал Оле.

— В общем, пьем за присутствующих здесь дам! — резюмировал Малахиэль, и с таким же бокалом в руке вышел из-за ивы. — Ибо все прозвучавшие тосты — суть есть прославление женского естества.

Ангелы засуетились: Малахиэль был им всем по-человечески близок и по-ангельски дорог…

Ксор уступил архангелу свое кресло, Дима моментально превратил сиденье в удобнейшее из лож, а Хамдиэль, помня о гастрономических предпочтениях старшего по положению товарища — да что, там товарища! Друга, конечно же, друга! — чуть-чуть подправил сервировку стола. Изысканные яства возникли и утвердились на льняной скатерти.

Малахиэль пригубил вина, покачал головой, причмокивая, признательно кивнул Хамдиэлю и вновь приложился к бокалу.

— Восхитительно, — произнес архангел. — Единственная в ангельском сословии дама летит встречать меня за тридевять земель. Возлюбленный ученик угощает вином, которому нет равных в вечности, и сулит пиршество, не виданное в веках. Ну, а вы, Ксор и Дима, друзья не разлей вода, чем порадуете старика?

— А чем теперь радовать, — вздохнул Ксор, — если ты, Малахиэль, все радости уже предвосхитил… Сам же сказал: победа, воля Божья и светлое будущее — суть есть прославление женского естества. Тем самым открыв всем нам, как будут развиваться события у вверенных нам народов, и предсказав, чей именно народ обречен на победу…