Дмитрий Башунов - Ангелы над Москвой

— Ошибаешься, милый, — мягко проговорил Малахиэль. — Ни мне, ни кому иному из господних служителей будущий итог не известен. Я же к вам прибыл из чистого любопытства. С неофициальным дружественным, так сказать, визитом. Вина Хамдиэлева отведать — давно о нем споры в архангельской среде идут, лучше ли оно легендарной фалернской лозы… Причаститься, что ль, заодно и даров земных? Какого сыру порекомендуете?

— Тот, что с крупными круглыми дырками — всего лучше подходит, уважаемый Малахиэль, — задумчиво и будто бы несколько отстраненно сказал Хамдиэль. — Фалернское, конечно, не хуже, но в нем есть горечь. А в этом — горечи нет…

— …зато есть неповторимый трюфельный аромат, — заключил Малахиэль. — Как тебе удается растить такой виноград, Хамдиэль?

— Откуда виноград на Эляме, — вздохнул Хамдиэль, — не из винограда это вино. На Земле это растение звалось саксаулом. На Эляме оно накапливает в звеньях стебля влагу и сахар, вот из его сока вино и выходит.

— А трюфельный аромат?

— А трюфельный аромат, — снова вздохнул Хамдиэль, — результат действия гриба — симбиотика саксаула… К черту вино! Малахиэль! Скажи прямо, зачем прибыл!

— Скажу, — Малахиэль со вкусом отпил вина, отломил корочку булки, под которой блеснул белоснежный мякиш, пожевал и продолжил.

— Как вы помните, Земля, человечество и психосети, созданные для управления людьми, были своего рода экспериментом. Окончившимся… — тут Малахиэль сделал паузу, выпил вина, взял ломтик сыра.

— …окончившимся неудачно, — закончил фразу нетерпеливый Дима.

Малахиэль покачал головой.

— Не окончившимся вовсе. Об успешности не берусь судить. Я прибыл лишь для того, чтобы напомнить вам, всем четверым: эксперимент продолжается! И условия невмешательства в ваши решения — еще строже, чем раньше. Видимо, близится решающая фаза, раз уж Господь снизошел до напоминания нам, чтоб не вмешивались. А то, знаете, и сторонников, и противников у вас на небесах хватает… Вот меня и послали — подбодрить вас.

— Подбодрил, Малахиэль, спасибо… Что ж, теперь нам всерьез соперничать придется? Раз такое внимание свыше…

— А это вам самим решать. Правил не установлено. Можете даже восстать друг против друга… Итоги победы (либо поражения) не ясны. Призы раздает господь. Кого он вознаградит? За что? Того, чьи люди Землю завоюют? Того, чьи народы наибольшие энергонные потоки организуют? Мне неизвестно. Похоже, что ларчик открывается не так просто… А еще похоже, что судьбы всеобщего будущего каким-то образом зависят от того, как вы сами разрулите ситуацию. И меж своими народами, и между собой. Такие дела… Мы, архангелы, вроде как не участвуем. Полностью! Абсолютно. Только наблюдаем, попивая, с разрешения Хамдиэля, божественное вино его производства.

Улыбаясь, Хамдиэль подал архангелу заполненную до верха емкость, из которой прежде наливал вино.

— Помни, Малахиэль, один бочонок в час. Иначе придется пить недозревшую горечь…

Остальные ангелы молчали. Поклонившись, Малахиэль исчез. Пир не состоялся…

Эулий, один из перспективнейших физиков Эльмада, откинулся в кресле, забросил руки за спину и встревоженно вздохнул. Похоже, что Лудр, его научный руководитель, автор теории фотонных зеркал, ошибся. То есть не ошибся, что б уж совсем мордой в грязь — Эулий улыбнулся, представив эту картину — а кое-чего не учел…

Никто бы не учел этих тонкостей в процессе создания судьбоносной теории, нет таких гениев на Эльмаде. Но теперь-то — теория создана? Создана! Усовершенствований требует? А как же! Вот он, Эулий, которому было поручено проверить всю статистику опытов, чтоб выверить зависимости и исключить явно случайные результаты, и раскопал ошибочку.

По мнению Лудра, ему удалось привести материю в состояние высокой плотности, придав ей при этом отрицательную способность к поглощению любых энергий. По мнению Лудра, это состояние материи следовало звать насыщенным.

Эулий же заметил, что вовсе не уплотненная материя, из которой состоит фотонное зеркало, пребывает в сверхстабильном состоянии. Все внутренние взаимодействия в толще зеркала протекали как обычно, значит, и на внешние воздействия вещество обязано было реагировать как обычно.

Но этого не происходило. Лудр ставил себе в заслугу разработку особого состояния вещества, а Эулий заподозрил, что дело — не в веществе. Эулий понял, что хитрые манипуляции с веществом на самом деле приводят к изменениям в самом пространстве, этим веществом занимаемым. А свойства пространства — это совсем не то, на что можно подействовать реакцией ядерного синтеза, протекающей в фокусе фотонного зеркала и дающей движущий импульс всему кораблю. Раз так, то…

Будь Эулий воспитан подурнее, дверь в кабинет Лудра он открыл бы ногой. Но обошлось… Взору его предстал сиятельный Лудр, сидящий за своим столом и создающий вид крайней занятости.

— Эулий? Почему без доклада? Что за манеры, щенок? Чего приперся?

Лудр шевельнул рукой, отключая переговорные устройства — ему ли не знать, что секретари записывают все, происходящее в кабинетах патронов, копя компромат. По горящим глазам Эулия было видно — без громких объяснений не обойдется!

Эулий подошел к черной доске, висевшей за спиной Лудра, взял в руку мел и быстро набросал систему формул, описывавших состояние вещества в фотонном зеркале.

— Эулий, лапочка, — саркастически заскрипел Лудр, — эта система уравнений выбита на золотой медали, полученной мною за открытие! Или ты думаешь, что я забыл о ней?

— Держи рот закрытым, старый дурак, — с ненавистью проговорил Эулий. — Формулы твои общеизвестны, и расчеты верны. В основном… Но в эту систему не вписывается некоторый излишек энергии, отражаемой зеркалом.

— Энергии? — вскипел Лудр. — Да какая разница? В энергию при ядерном синтезе обращается лишь малая часть вещества! И процент этот не постоянен! Что нам до этих капель энергии, если основной импульс корабль, оснащенный фотонным зеркалом, получает от взаимодействия разогнанного взрывом вещества и неподвижного тела зеркала? Кого ты учить вздумал, недокурок?

— Слушай меня, Лудр. Внимай, светило… Если мы — теоретически — все вещество, находящееся в фокусе фотонного зеркала, обратим в энергию…

— … то она большей частью бесполезно рассеется в пространстве, а меньшей частью — отразится от зеркала. Дальше что?

— А дальше — опять-таки теоретически — попробуем всю излучаемую в момент аннигиляции энергию направить в зеркало…

— Эулий, тебя плохо учили, и взял я тебя к себе по ошибке. Аннигиляция — это превращение одних частиц вещества в другие, пусть более легкие, пусть с выделением энергии. Но если предположить, что ты, юный болван, умудришься перевести все вещество в энергию, и направишь весь этот поток в некую точку на зеркале, ты представляешь, что будет?