Татьяна Патрикова - Особенности эльфийской психологии

— Ир, а ты массаж головы делать случайно не умеешь? — рискнул окликнуть мерцающего из прихожей. Конечно, это была неудачная попытка пошутить, но из кухни неожиданно донесся голос Ира, прозвучавший вполне благосклонно:

— Посуду помоешь — сделаю.

Вау! А он что, правда, умеет? И сделает?

Ир

Мир медленно сходит с ума, а я ощущаю себя многомудрым старцем, наблюдающим этот процесс со стороны. Но на самом деле не так уж я и мудр. Да и не так уж стар. Правда, если сравнивать наш с Андреем возраст… становится плохо. Точнее, грустно. Когда сегодня по моей вине мы оба вспомнили вчерашний разговор, стало не по себе. Причем как мне, так и ему. Никогда бы не подумал, что срок жизни у них настолько короткий. Хотя если вспомнить, какая у них тут атмосфера, дым, гарь и прочие неблагоприятные для жизни факторы, могу понять, откуда ноги растут. И все-таки это уму непостижимо. Как он сказал — два курса? Максимум два. Я оказался не готов к этому известию.

Зато теперь многое стало ясно. Особенно отношение Андрея ко всем нам и к окружающему его миру. О чем это я? О том, что он воспринимает нас как что-то временное — маленький, непродолжительный этап. И не боится смерти, потому что по нашим меркам она и так ходит за ним по пятам. У меня кровь стынет в жилах, когда об этом думаю. И становится только хуже от того, что я пока не знаю, что с этим делать. Но очень надеюсь на спасительное слово «пока».

Что же дальше? Конечно, я не ожидал, что придется кормить сразу троих взрослых эльфов, одним из которых являюсь я. Плюс еще и Андрей, тоже любитель пожевать. Хотя утром мы все любители, если подумать. Сказать, что Машка меня удивил — ничего не сказать. Не ожидал, что он притащит к Андрею своего сородича, причем так, с ходу. Конечно, я слышал, что он вчера говорил леди Рим-Доль, но по недомыслию не придал в первый момент значения. Зря, как оказалось.

Но Андрей не упал в грязь лицом. И, судя по довольным лицам всех участников этой, с позволения сказать, групповой терапии, к какому-то общему знаменателю они все же пришли. Мне бы радоваться, но хватило одного взгляда, чтобы заметить — психолог устал. И это несмотря на то, что мы с ним меньше двух часов назад проснулись. Судя по всему, такие терапии из него все силы выжимают. Плохо. Я ведь трезво понимаю, что от него теперь не отстанут. Что «колокольчики», что другие. Да и я уже не планирую выпускать его из своего поля зрения. Но об этом пока лучше даже не думать. Осмыслю, когда найду способ продлить его жизнь и когда сумею убедить этого упрямца поддержать меня в моем стремлении.

Улыбнулся собственным мыслям. Андрей утопал провожать эльфов, которых за глаза частенько называл ушастиками. Нет, я в чем-то с ним согласен, такие выдающиеся уши для их мира, конечно, нонсенс. Но ведь ребята тоже не железные, могут обидеться. Правильно делает, что в лицо не говорит. Хотя в плане деликатности у него иногда тормоза не срабатывают. А то, вспомню, как он брал огонь на себя, когда коммандос чуть к открытому боевому столкновению не перешли, и вздрогну. Без всяких преувеличений.

Из прихожей донесся голос Андрея. У меня достаточно чуткий слух, чтобы уловить в его интонациях усталость, но в то же время я слышал в нем желание пошутить. Мне нравилась идея с этой шуткой. Он думал, что я не умею того, о чем он так ненавязчиво просит? Зря, зря. Очень даже умею. Улыбнулся, ставя в раковину последнюю тарелку, и опустился до маленького подкупа — сказал, что сделаю ему массаж головы, если он так желает, но только тогда, когда помоет посуду.

Андрей с кислой миной на лице вернулся ко мне. Посмотрел, как я демонстративно уселся за освобожденный от тарелок стол, скривился, но послушно подошел к раковине. Такими темпами я его быстро выдрессировал. Не то что бы мне так уж принципиальна была эта посуда, но, если ему хотелось получить для себя что-то приятное, пусть морально приготовится к эквивалентному обмену.

Наблюдая за тем, как споро он убирает в верхний шкаф одну чистую тарелку за другой, задумчиво проронил, не испытав и десятой доли того интереса, который пытался изобразить.

— И что там у них случилось? — не думаю, что что-то серьезное. Наверное, Машка этого парня, которого Андрей Марфой прозвал, с кем-нибудь не поделил, вот и привел, чтобы помириться. Но слова Андрея, сказанные после непродолжительной паузы, поставили меня в тупик. Это как?

— Марфу хотят женить на Инге, — начал он слегка рассеянно, убрав очередную помытую тарелку в шкаф, и продолжил, взявшись за грязные вилки: — Он не то что бы не хочет. Девушка, как я понял, вполне ничего себе. Но отмороженная на всю голову. Не то что наша Иля. Вот он в панике и кинулся искать отдушину. Выбрал Машку. Машка, понятное дело, такой подход сородича к личной жизни не оценил. К тому же у него самого там что-то неладно в браке, вот и решил по доброте душевной их обоих сдать мне на опыты.

— Стоп-стоп-стоп… кого сдать? Кому сдать? Что ты собрался делать с двумя темными?

— Как что? — Андрей обернулся ко мне и вдруг весело подмигнул: — Любовь и взаимопонимание между ними налаживать. Своими прямыми обязанностями занимаюсь, между прочим. Как я понял, бабы их так и норовят даже в постели командовать. А какому мужику это понравится? Поэтому они терпят, дожидаются полного совершеннолетия и линяют к таким же, как они, мужикам. Никогда бы не подумал. У нас, конечно, совсем не так. Но и матриархат у нас в последний раз царил в дремучей древности. Однако исправить такое положение вещей хотя бы для этих двоих я могу попробовать.

— Ты ненормальный, — резюмировал я, с трудом продравшись через его путаные объяснения.

Странно, обычно Андрей изъяснялся куда как понятнее. Неожиданно испугавшись, встал со стула и подошел к нему со спины. Андрей в этот момент как раз задвигал ящик, в который убрал вилки и два ножа. Почему два? Да потому, что я заставил Алого помогать мне чистить картошку. И гордился этим. А то наш светлый белоручка воззрился на меня так, словно в первый раз в жизни в глаза клубень и маленький нож для его очистки увидел.

— Ага, — подозрительно вяло отозвался Андрей, слабо улыбнувшись, — есть такое дело. Просто… Ир? — Он наконец заметил, что я стою вплотную к нему, и бросил через плечо изумленный взгляд. — Что-то не так?

— Со мной все так, а с тобой? — внутренне все сильнее паникуя, уточнил я.

Он закрыл глаза. На мгновение, но все же. И неожиданно покладисто признался, а то я уже начал размышлять, какими правдами и неправдами вытягивать из него подноготную.

— Просто устал, словно всю ночь мешки ворочал. Да и Машка с этой темноэльфийской несчастной любовью…

— Жалеешь их?

— Сочувствую. — Его голос смягчился. Таким тоном учитель поправляет нерадивого ученика. В другой раз я, возможно, и обиделся бы, но в этот неожиданно для себя самого улыбнулся. И поспешил сменить тему.