Анатолий Нейтак - Попытка говорить 1. Человек дороги (СИ)

— Венре Гуллес! — резковато окликнул сидящего Горняк. Ну да, ну да: никому не нравится, когда его так вот игнорируют.

— Я занят, — спокойно откликнулся тот.

— Хотите продолжать ваши занятия в тюремной камере? Это можно устроить.

Но на сей раз Горняк встретил достойного противника.

— Представители Попутного патруля, — заметил Гуллес, — не имеют права вмешиваться во внутренние дела территорий. Вы не можете арестовать меня.

— При некоторых обстоятельствах — могу.

— Здесь и сейчас? Нет. Это я могу арестовать вас за проникновение в Сердце Херта Ламатре, но никак не наоборот.

Ну, мой выход.

— Он тянет время, сафри Горняк. Но преимущество получаем мы. Поговорите с ним ещё немного на любую тему, и я скажу вам, что он пытается скрыть.

От командира патрульных и его подчинённых — волна удивления. От стоящей рядом, но не понимающей ни слова Лады — ровное, как течение равнинной реки, спокойствие. Доверяет. Приятно! От задержанных магов, учеников Гуллеса — испуг. Точнее, всплеск острого, как шило, страха. Они и раньше крепко подозревали, что учитель не похвалит их за провал порученного дела, но теперь ученики боялись ещё и за своего учителя… и персонально меня. Так, как боятся юродивых или сумасшедших. Липкое, обволакивающее чувство. Противное.

Венре Гуллес, снизошедший до прямого взгляда в мою сторону, не удивлялся и не боялся. Но и спокоен он не был. Ни с самого начала, ни теперь. В его тёмных глазах с расширенными зрачками, глазах, мгновенно заставляющих забыть об остальных, более заурядных чертах лица, ворочался гнев; так ворочается, вылезая из берлоги, разбуженный среди зимы медведь-шатун.

Я с радостью погрузился в волны этого чувства, потому что за эмоциями, за мимикой, жестами и колебаниями ауры благодаря ламуо мог обнаружить нечто более ценное. Смысл. Я собирался понять этого человека, вывернув наизнанку его тайны — и никакие ментальные блоки, наверняка плотным кольцом ограждающие его душу, не могли стать препятствием для этого.

— Что за побродяжку вы сюда притащили, офицер?

— Это чисто риторический вопрос, венре, — сказал я весело. — Вам ведь в подробностях доложили, кто я и что я. Другое дело, что ваши "глаза" и "уши" изрядно обманулись. Потому что не все способности видны глазам и ушам. Зря вы позарились на моего ученика и его имущество. Зря!

— Ты безумен?

— Нет. Кроме того, у меня есть перед вами одно большое преимущество: в отличие от вас, венре Гуллес, я перед законом чист.

— Безумец, — уверенно заключил мой противник. И улыбнулся презрительно.

Точнее, ему казалось, что в его улыбке нет ничего, кроме презрения. Я уже готов был смотреть куда глубже — и видел больше.

— Знаете, сафри Горняк, а ведь нам вдвойне повезло. Похоже, загадка трупа с сожжённым лицом тоже прячется рядом. Вот только Айс ошибся, заклятие "белый уголь" не…

Удар оказался гораздо сильнее того, который недавно отправил меня в сугроб. На моё счастье, Горняк не подкачал и выставил хороший щит, поглотивший большую часть энергии удара. Однако и меньшей части с лихвой хватило, чтобы перед глазами поплыл хоровод чёрно-синих звёзд, а из ноздрей полилась двумя сливающимися струйками кровь.

"До чего непрофессионально", подумал я, цепляясь за Ладу, как за столб, чтобы не упасть. Если бы она мне не помогла, я бы наверняка грохнулся. "С другой стороны, я не оставил ему большого выбора своими намёками. Айс очень хороший менталист. Настолько хороший, что я, его "учитель", должен внушать нечистым на совесть людям ужас, близкий к суеверному… предположение, что я именно менталист, внушает наибольшее опасение, а потому при цейтноте кажется самым страшным и самым вероятным… дьявол, последние блоки слетели!"

И это действительно было так. Моя БОЛЬ развернулась по-настоящему, потому что Гуллес бил именно туда, где стояли самые прочные блоки и где моя уязвимость была максимальной: в область головы. Которая у моего Двойника попросту отсутствовала… а у меня разом полыхала, раскалывалась и обтекала "лавой". Чудовищное сочетание. Одна только головная боль могла бы отправить меня в отключку, если бы жизнь не дала мне несколько углублённых уроков терпения.

— …объясните это?

— Не собираюсь ничего объяснять! Любой, на кого возводят подобную клевету, да ещё в присутствии посторонних, вправе возмутиться. Вами приведённый сумасшедший оскорбил меня, более того: всю Ледяную Ветвь, всех жителей Херта Ламатре!

— Не передёргивайте, Гуллес! Именно вы испугались обвинений, а не клан и не какие-то там абстрактные жители. И вы чуть не убили свидетеля — у нас на глазах!

"Гуллесу? Ага, почтительное обращение из речи Горняка уже исчезло… так его!"

— Это не свидетель, это бездомный! Ненормальное, изувеченное существо!

— Тогда почему бы вам не обелить себя простейшим способом?

— Мне не требуется себя обелять, потому что все ваши инсинуации…

Стиснуть зубы. Лада, шепнул я, не дай мне упасть. И шагнул вперёд.

— Слушай, ты, убийца! Если у тебя сохранились остатки чести, прими кару достойно.

— Я не желаю выслушивать эти бредни!

— А придётся. Сафри Рин, вы… — обеспокоился Горняк.

Я отмахнулся.

— Бывало и хуже.

"Да, бывало. Но всего один раз, совсем недавно — в процессе общения с тварями Мрака, подчинёнными Бурильщику Ненхиштарзу…"

— Я пришёл сюда ради Айса, и пока я его не увижу, не успокоюсь.

— Раз ты настолько настойчив, бездомный, я снизойду к твоему безумию, — прищурился Гуллес. Видимо, успел оценить моё состояние как мага и вынести вердикт о недееспособности. Ну-ну. — Хочешь увидеть Айса? Иди за мной! Все идите!

Идти пришлось недалеко. Всего через две комнаты и один поворот коридора обнаружилось помещение с одним окном, наклонным, как и стена, в которой оно было прорублено. Площадь его оставляла желать лучшего: кроме Горняка, Гуллеса, меня с Ладой и Айса в нём вряд ли поместился бы кто-то ещё. Вот только Айс…

Я узнал его сразу. И одновременно не узнал. Потому что мой друг, одетый в какой-то глупый светло-зелёный балахон, не обращая на нас ни малейшего внимания, пялился в окно. Более того: Побратим, рунный клинок, с которым Айс практически никогда не расставался, ныне, забытый своим хозяином, лежал на кровати, словно обычная железка.

— Что вы с ним сделали, поганцы?!

Это зрелище обозлило меня настолько, что я даже сумел, презрев жевательные движения челюстей БОЛИ, встать прямо без помощи Лады.

— Как видишь, — удовлетворённо заметил Гуллес, — тебя встречают отнюдь не криками радости, бездомный.

— Я спрашиваю и жду ответа! Что. Вы. С ним. Сделали?!

— Айс, — маг Ледяной Ветви положил руку на плечо моего друга собственническим жестом, от которого меня затошнило. — Прервись ненадолго и ответь… этому.