Елена Грушковская - Великий магистр

— Странные здесь места, — сказала я. — Мне здесь не по себе.

— Да, есть немного. — Конрад снял куртку, постелил на землю и похлопал по ней, приглашая меня присесть.

Мы уселись рядом и с минуту, как зачарованные, смотрели на ручей, не произнося ни слова. Воистину, можно бесконечно смотреть на текущую воду… Иногда с дерева срывался золотой лист, падал в ручей и лодочкой уносился прочь. Конрад, обняв меня, щекотал губами моё ухо и щёку.

— Ну, как ты, козлёночек? Тебе лучше?

Я поёжилась от уютных мурашек, пробежавших по телу от его голоса, и прильнула к нему.

— Да… — И отправила ему по каналу солнечного сплетения: «Я тебя люблю».

— Козочка моя… Я соскучился по тебе.

От его слов у меня что-то сладко сжалось в низу живота. Они были правдивыми и светлыми, как солнце, устало гладившее наши макушки, простыми и древними, как деревянная статуя на земляничной поляне. Не размыкая губ и рук, мы опустились на траву. Это было нужно нам как глоток горячего чая в зимнюю стужу, как островок покоя и нежности среди враждебного океана — слиться хоть на полчаса, хоть на пять минут. Земля подо мной плыла, небо кружилось… Вода журчала, изливалась, врываясь в меня горячими струями… Мать-сыра-земля… дай нам сил… пройти через это…

Вода журчала, унося жёлтые листья-кораблики, лес молчал — слушал лепет наших чувств. Ничего нового в них не было — всё то же, что и века, и тысячелетия назад.

— Я люблю тебя… Очень, очень…

— И я тебя, козочка. Я не могу без тебя.

Поймав жёлтый кораблик, я привязала его травинкой к палочке. Конрад сказал:

— Не поплывёт. Дай сюда.

Он ловко связал из палочек нечто вроде катамарана, даже с мачтой, к которой приладил листик-парус.

— Всё-таки достойные — немножко как белые вороны, — сказала я. — Остальные нас не понимают. Вот и ребята на меня смотрели, как на…

Я не договорила: Конрад скользнул по мне обжигающе нежным взглядом.

— Остальным надо выдавать только то, что им нужно знать, — сказал он. — Ну что ж, спуск судна на воду…

Катамаран поплыл!

— Ура! — Я захлопала в ладоши.

Но проплыло «судно» до первого порога: там оно перевернулось, и его затянуло в бурный водоворот.

— Но хоть немножко-то всё-таки проплыла наша лодочка, — сказал Конрад. — Хоть чуть-чуть порадовалась тому, что она есть, что она плывёт…

Как мы, подумалось мне.

— Слушай, я вот что… хотел спросить, — вдруг начал Конрад. — Когда всё это кончится… и если мы останемся живы… Ты выйдешь за меня замуж?

Обжигающее счастье пролилось вниз по моему нутру. Пусть мы — лодочки из хвороста в бурном море, но какое-то время мы можем плыть борт о борт и быть счастливыми. Надолго ли? Неважно. Наверно, до первого водоворота… А может быть, вдвоём мы и сумеем удержаться на плаву — кто знает?

— Уж прости, что я вот так просто и неромантично, — виновато улыбнулся Конрад. — Даже кольца не дарю… Хотя…

Он сорвал цветочек и обвязал вокруг моего пальца.

— Вот… Сойдёт?

— Большего и не нужно, — сказала я.

От его взгляда дрожь волнения пробежала по моему телу.

— Это значит «да»?

Ответ я послала ему в солнечное сплетение. Да! Он почувствовал, и это отразилось частично в его взгляде, частично — в жарком поцелуе, которым он приник к моим губам.

Как не хотелось отсюда уходить! Но мы должны были двигаться дальше, а потому вернулись на место привала. Держа меня за руку, Конрад прочистил горло и сказал:

— Прошу секунду внимания! У нас важная новость. Мы с Викой объявляем о нашей помолвке.

Что тут началось! На нас обрушился просто шквал поздравлений и объятий, кто-то даже предложил качать нас, но Конрад решил, что затея — не очень. Когда шквал немного поулёгся, он добавил:

— Всех парней прошу отныне иметь в виду — эта девушка ЗАНЯТА! Я заявляю свои права на неё!

Я ткнула его кулаком в бок:

— Ты, собственник! Права он заявляет…

— А как ты хотела? — нахмурился Конрад, привлекая меня к себе. — Всё серьёзно, назад дороги нет. Или ты склонна передумать?

— Нет! Не склонна, — заверила я от души.

— Ну что ж, эта встреча оказалась судьбоносной, — заметил кто-то.

— Жаль только, что снова приходится расставаться, — проговорил Конрад, прижимая меня к себе крепче. — Впрочем, надеюсь, что ненадолго.

И под шум аплодисментов и весёлые выкрики мы обменялись поцелуем.

Дальше сундук несла моя группа. Мы оставили в этих лесах уже столько следов, что распутать их было крайне затруднительно, если не сказать невозможно. Под конец это начало сбивать с толку нас самих: мы то и дело натыкались на следы недавно прошедшей другой группы или даже собственные. А сколько километров мы намотали в этом походе, даже представить трудно.

Наконец настал завершающий этап. С места последней, седьмой встречи мы разошлись группами по двое-трое в разные стороны, а сундук понесли я и Конрад.

Тайником для сундука стала природная подземная пустота, уходившая вглубь на несколько десятков метров. Снаружи вход имел вид узкой расселины, в которую предстояло спускаться на верёвке. Уже стемнело, но нам это не особенно мешало: в темноте мы видели почти так же, как днём, и, хоть картинка была и тускловата, нам и такой вполне хватало. Конрад собирался спускать сундук сам, а мне сказал ждать на поверхности.

— Ну вот, самое интересное пропущу! — запротестовала я. — Я тоже хочу в пещеру!

— Нет, милая, ты останешься здесь, — сказал Конрад ласково, но решительно. — Жди меня, а если я не вернусь через час, зови на помощь. Ребята хоть и разбрелись, но не покинули регион. Они ждут от нас сигнала.

— Что значит — если не вернёшься? — встревожилась я.

Он взял меня за плечи и чмокнул в нос.

— Не волнуйся, козочка, я надеюсь, что всё пройдёт нормально. Но на всякий случай наверху должен кто-то остаться, только и всего. Ну, всё… Я пошёл.

И я осталась ждать его возвращения — одна в тёмном лесу. Не хочу сказать, что я боялась: я сама была такой Красной Шапочкой, от которой Серый Волк не ушёл бы живым, но внутри опять тревожно звенела струнка. Время ползло с улиточной скоростью. Я то и дело поглядывала на часы, думая, что уже прошло минут тридцать, тогда как на самом деле оказывалось всего пять.

На тридцатой минуте отсутствия Конрада зазвонил мой телефон.

— Вика, здравствуй, это Галина Ивановна из сорок третьей квартиры, соседка ваша с тётей Ларой.

— Здравствуйте, Галина Ивановна, — ответила я, уже чувствуя холодок.

И — удар…

— Тётю Лару сегодня увезли в больницу, Викуля. Инфаркт… Ты сейчас где — в Москве?

Тёте Ларе я сказала, что живу и работаю в Москве. Она ничего не знала о том, кем я стала.

— Д-да, — ответила я с запинкой.

— Если можешь, приезжай. Нужны деньги на лекарства, и так далее… Приедешь?