Ли Дэн - С небес об землю

— Что ж. С этим я согласен. Но позволю себе заметить, что такая система существует сотни лет. Почему же вы называете ее нежизнеспособной?

— Скажите, а кто занимается отбором кандидатов в правители и их воспитанием?

— Королевские маги.

— Таким образом, констатируем, что существующая система зависит от королевских магов. То есть, от конкретных персоналий. И вашему миру повезло, что есть такие маги как вы и ваши коллеги.

А что было бы, если бы королевским магом стал бы тот, кто стал Повелителем на Каппе? Очевидно, война на уничтожение. Прежде всего, на уничтожение других магов, сравнимых по силе. Потом подчинение более слабых магов. А потом экспансия с целью завоевания мирового господства.

Вот и получается, что вся ваша система держится только на конкретных людях и на том, что маги живут гораздо дольше простых людей, что позволяет им воспитывать поколения правителей.

А кто воспитывает самих магов? Как показывает наш собственный опыт, — Сантьяга бросил короткий взгляд на Всеславу, а потом на Франца, — побудительным стимулом к действию для мага является, увы, не мудрость и не познание тайн природы, а тщеславие, самолюбие и жажда власти.

— В чем-то вы правы, — смущенно признал мэтр Истран. — Но если отдельный маг начнет вести себя неподобающе, то другие маги из Совета королевских магов приструнят его. Вплоть, так сказать, до высшей меры, как это было с тем же Скарроном.

— А если маг не станет сразу бросать всем вызов, а обзаведется сначала сторонниками в вашем Совете? Тогда неизбежен раскол и противостояние. И в противостоянии редко побеждают силы, скажем так, добра.

Зло, оно как-то целеустремленней, потому что преследует не общечеловеческие ценности, а вполне конкретные шкурные интересы.

Потому я и говорю, что ваш мир нежизнеспособен, что он очень сильно зависит от конкретных личностей.

А вот как сохранить ваш мир и при этом сделать его жизнеспособным, не зависящим от отдельных личностей — вот, по-моему, главная проблема над которой вам — и магам, и правителям — нужно ломать голову. Ведь, как я понимаю, любой придворный маг имеет свои, скажем так, маленькие недостатки. И не всегда придерживает их. Чаще потакает им. Не так ли?

Придворные маги смущенно потупились, вспоминая свои грешки.

Шеллар сидел в своем кабинете, когда к нему пришел начальник караула и доложил, что у ворот стоит приехавший издалека дворянин и просит аудиенции у его величества, чтобы поговорить о его гостях. Заинтересовавшись, Шеллар приказал немедленно препроводить просителя к нему.

Через несколько минут в кабинет вошел человек могучей комплекции, в изрядно потрепанном камзоле и широкополой шляпе с плюмажем. Сняв шляпу, он склонился в поклоне и проделал несколько странных движений шляпой. Выпрямившись, он обратил к Шеллару свое еще молодое, несколько простоватое лицо и сказал:

— Позвольте представиться, ваше величество. Благородный дон Ив по прозвищу Счастливчик. Я прибыл, чтобы забрать ваших гостей. Мне сказали, что я должен помочь им в их путешествии.

— Кто вам это сказал, откуда вы и почему вы сможете им помочь, — быстро спросил Шеллар, не сводя с незнакомца пристального взгляда.

Гость вздохнул:

— Ваше величество, я полагаю, что вы не слышали легенду о Вечном? [100] О Вечном, Алых князьях и межзвездной Конкисте прекрасно написано в тетралогии Романа Злотникова «Вечный»

— Вот так, благородные доны мы славно повеселились на пиру. И Счастливчик, наконец, женился, подав плохой пример донам. — Упрямый Бычок отхлебнул пива и обвел взглядом присутствующих. — Но перед этим он хорошо надрал задницу краснозадым, захватив их кораблик, рядом с которым линкор Содружества показался бы прогулочной яхтой.

— Говорят, что там был сам Вечный и именно он помог захватить корабль, — сказал кто-то из сидевших в зале.

Упрямый Бычок только отмахнулся.

— Я сам был там. Мы прикрывали флагман, когда на него толпой валились боты с троллями и казгаротами. Жаркое было дело. Мы выбили почти все боты, и Врагу пришлось подойти практически вплотную, чтобы выбросить десант, который захватил флагман. Казгаротов там было побольше, чем на Карраше. Тогда оставшиеся в живых члены экипажа во главе с королевой прыгнули на корабль Врага и захватили его. Я и уцелевшие с нашей посудины в это время болтались в спасательном боте и ничем не могли им помочь. А когда Приближенные присягнули королеве и Счастливчику, весь флот Врага сдался и прекратил сопротивление.

— А правда, что Счастливчик и есть Черный Ярл?

— Правда. Он долго скрывал это, но теперь после свадьбы это стало всем известно. И я по-прежнему явлюсь по первому приглашению Черного Ярла, хоть теперь и знаю кто это.

— Да, — присоединился к нему Старый Пердун. — Воевать с Черным Ярлом большая честь. И ведь он ни разу не проигрывал краснозадым. Можно подумать, он заранее знает их планы.

Хлопнула дверь таверны и в зал, стряхивая снег с плаща, вошел дон Банный Лист, бывший в свое время слугой у Счастливчика и ставший доном под его началом.

— Благородные доны, — сказал он, обращаясь сразу ко всем. — В «Золотом мотыльке» сидит представитель Султаната и набирает желающих в рейд. Им нужно пять кораблей с полным экипажем и укомплектованными абордажными командами.

— А куда рейд?

— Вы же знаете, что об этом сообщают только после старта. Ведь у Врага есть уши.

— Да откуда? Кто будет сотрудничать с Врагом. Разве пойдет человек против своих.

— Все равно, лучше перебдеть, чем недобдеть.

Доны, допивая пиво и бросая на стол монеты, потянулись к выходу. Сидевший недалеко от стойки мужчина средних лет, уже начинающий слегка полнеть, тоже поднялся и, расплатившись с трактирщиком, вышел вслед за донами. Трактирщик удивленно посмотрел ему вслед: «Этот-то куда торопится? По виду явно не дон, а скорее клерк мелкой конторы».

Гибкое обнаженное тело последний раз скользнуло по металлическому шесту и, отточенным движением сделав обратное сальто, скрылось в глубине сцены, куда не доставал свет софитов. Музыка смокла, и зал взорвался восторженным ревом. Через несколько мгновений девушка, уже надевшая купальник, появилась на подиуме и пошла по дорожке, извивающейся между столиками. Вокруг слышались восторженные возгласы распаленных зрителей. К ней тянулись потные руки, норовившие пошлепать и ущипнуть. Потные грязные пальцы совали в трусики мятые купюры. А девушка, заученно улыбаясь, привычно принимала все эти знаки внимания. Пройдя до конца дорожки она повернула обратно и пошла к подиуму, призывно покачивая бедрами. Вслед ей неслись сальные шутки и предложения, которые она молча выслушивала все с той же улыбкой. Дойдя до подиума девушка обернулась и грациозно изогнувшись послала в зал непристойный жест. Под одобрительный рев публики она скрылась за занавесом.