Марина Казанцева - Перекрёстки времени[СИ]

Последнее, что хотел он видеть. Непонятная дивоярцам причуда эльфов: зачем-то эти двое, могущественные и бессмертные владыки Селембрис, пожелали присутствовать на свадьбе никому неизвестного короля одного из мелких королевств. Одевшись, как дивоярцы, Румистэль и Лиланда отправились в сопровождении придворного мага Сильвандира - Дишоана - на церемонию бракосочетания с принцессой из соседнего королевства - Лилианой Бреннархаймской.

Торжество состоялось в столице Сильвандира - Ворнсейноре, куда маг Дишоан привёз торжественным кортежем прекрасную принцессу Лилиану. Два гостя короля Алая стояли посреди толпы, незамечаемые особенно никем, ибо притушили свойственное им сияние и оттого походили на двух необыкновенно красивых людей. Они смотрели на пару молодых, и никто не мог понять тех слёз, что просились на глаза странного гостя и печали в лице его прекрасной спутницы. Они видели как маг Дишоан надел на голову Лилианы корону Сильвандира, и как молодые поцеловались. Любовь сквозила в каждом их взгляде.

"Теперь я понимаю, отчего она так напоминала мне Гранитэль", - подумал отрешённо Румистэль. Ибо это была тайна, которую не знал никто на всей Селембрис, и помнил только он.

Вечный его спутник во всех оборотах истории Селембрис, тот, кто был разделён на две души, как разделён был Румистэль. Алай Сильванджи и Аларих - одна душа. Паф смутно помнил и говорил о бесконечной круговерти воплощений и нескончаемой смерти - он был прав. Его бесплодная любовь к принцессе Гранитэль есть отражение любви к своей невесте Лилиане. Ибо второй половиной Гранитэли была принцесса Лилиана. Вот так их обоих разметало между Селембрис и локалом. Безмозглая Лилиана, ставшая тролльчихой, есть вторая половина идеально прекрасной Гранитэли. Пусть никогда она не знает о причудливой игре судьбы, и как любимый ею Алай отдал её на позор толпе. Пусть будут скрыты эти гнусности неудачных вариантов реальности. Никто о них не будет знать, один лишь Румистэль. Навеки похоронит он эту тайну в своем сердце.

Осталось ещё одно дело, которое не давало ему покоя. В его суме сохранилась книга, которая никогда не была написана, ибо не родился человек, который написал её, и не было истории, описанной в "Хрониках Скарамуса Разноглазого", как не было города Дерн-Хорасада, не было нашествия сквабаров. Не было Финиста, огненного князя, и не было царевича Елисея, но были строки в завещании того, кого никогда не было - Гедрикса. Однажды он проник в башню с портретами четверых, трое из которых никогда не существовали. Вот эти загадки времени тревожили Румистэля. То, чего не было, существовало в мнимых линиях Судьбы.

Ещё раз заглянул он в свою тайную комнату в Дивояре, которая прежде была его жильём - в те времена, когда водил он по галактике свой корабль - великий Джавайн, о котором пела ему Нияналь, как о днях, когда были они вместе.

Вошёл он в свое старое жилище, где каждая стена помнила его, и открыл дверь в потайную комнату. Четыре окна, за которыми должны были скрываться порталы в миры, где его предки-потомки оставили клады с кристаллами. Три окна теперь пусты - нет Гедрикса, нет Финиста, нет Елисея. И оттого снова сердце Румистэля заныло печалью. Он помнил тех, кого не было в природе. Теперь вместо их лиц видит он переливающуюя цветами пустоту - неопределённость. За ней нет ничего - окно не выходит никуда. И лишь один портрет - того самого, кто теперь навеки останется в нём, как память о несбывшемся. Он самый - Лён. Смотрит со своего пьедестала, как будто ждёт чего-то. А Румистэль так и не знает - чего же?

Он подошёл, как будто ждал подсказки. Что за тени мелькают по ту сторону цветного стекла? Как прошлый раз, как будто кто-то прикладывает ладонь с той стороны окна, за которым нет ничего. Как будто зовёт. И переменчивый свет в этих синих глазах, как будто кто-то заглядывает в эту комнату оттуда. Кто знает, что за последняя тайна ждёт Румистэля.

Поднялся он на широкий подоконник и приблизил глаза к зрачкам Лёна, и увидал, что оттуда кто-то смотрит. Кто знает, может, он там, в другом мире? Может, есть реальность, где он существует? О, как хотелось бы! И Румистэль приник лицом к прохладному стеклу, и не встретил сопротивления - портал пропустил его. Настало время.

Он не вышел в новый мир, а оказался снова в своей же комнате, только на этот раз все четыре окна были пусты, и сквозь стёкло восточного окна проникало солнце, в одно виднелись заросшие зелёными мхами горы, одно окно смотрело на море, и ещё одно показывало вид глубокого ущелья. Комната не был пуста, в ней находились трое. Он сразу узнал их: Гедрикс, Финист и Елисей.

- Ну, наконец! - воскликнул Гедрикс. - Заждались мы тебя, Румистэль.

Ошеломлённый, он молча смотрел на всех троих.

- Мы твои воплощения во времени, - сказали они, - Мы - это ты.

Четыре аватара, а не один. И эту тяжесть он должен будет носить с собой до скончания Вечности. Или пока не решит пройти через кристалл - как Нияналь - и перезагрузиться.

Они исчезли, растворились в нём, оставив о себе призрачную, но до мельчайших подробностей детальную память - как мучительный сон, который теперь будет приходить к Румистэлю временами. Дар и наказание Судьбы.

Светлая комната его каюты - так оно было прежде, потому что розовая светлица располагалась в башне, а не пряталась в глубинах дома. Отсюда видит он то место, где навсегда причалил свой корабль, когда примкнул к сообществу Галактики. Оставил прежнюю жизнь, расстался с Нияналью. Здесь всё неизменно.

Вышел он полупрозрачными дверями, похожими на порхающего мотылька, прошёл весь дом и вышел на аметистовую улицу, где всё вечно.

Великий город пришвартован в горах, куда нет ходу смертным - таинственные и грозные стражи оберегают его: грифоны, орлы, драконы. У выхода из дома ждут его трое: Гомонил, Лиланда и Лембистор.

- Ну что решил? - спрашивает его ангел.

О чем он?

- Я считаю, они достойны! - решительно говорит Лиланда, и он невольно любуется её лицом - прекрасным, вечным и изумительно юным. Яркие волосы каскадом падают с её плеч, и изумрудная диадема венчает её лоб. И глаза её - два драгоценных смарагда. Это его пылкая любовь взамен утраченной размолвкой с Нияналью.

- О, я бы не торопился! - возразил черноволосый ангел с порочно-прекрасным лицом, в глазах которого видна и древняя мудрость, и молодое озорство. - Не возгордились бы такими-то дарами! Я знаю людей - они ненадёжны!

- Не веришь? - усмехнулся Румистэль и свистнул в небо.

С сияющих высот низверглись четыре летающих зверя: дракон Лахайо, Грифон, белый лунный жеребец Сияр и чёрный горный орёл Вейхорн. И далее четыре всадника взмыли в небо и полетели над древними горами Лигвари, которые поставлены с внешней стороны охранять Наганатчимы. Пересекли всадники широкую полосу непроходимых южных пустынь, отделяющих Лигвари от населённых мест Селембрис. И далее понеслись они над цветущими землями Планеты Эльфов, чтобы посмотреть как живут на ней люди. Они хотели знать, стоит ли дарить им Джавайн. Лембистор был настроен скептически, Лиланда - решительно. Гомонил верил в людей, а Румистэль сомневался.