Тамара Воронина - Странница

— Я видела… — прошептала Лена и вдруг поняла, что это воспоминание не бросает ее в дрожь, как прежде. Даже оно оставляло ее почти равнодушной. Именно это беспокоит Владыку? Равнодушие, столько свойственное Странницам?

— Видела? Ты ей показал, Владыка? Ну, тогда я хотя бы понимаю, почему она пошла за Милитом. — Он встал, подошел, беззастенчиво отстранил Лиасса и сказал: — Я ведь так и не поблагодарил тебя, Приносящая надежду.

— Не вздумай на колени падать!

Гарвин усмехнулся, опустился на одно колено и поцеловал ее ладонь.

— Спасибо тебе, Аиллена, за моего отца. За Милита. За Паира и Виану. Спасибо тебе за мой народ. Я, Гарвин, готов служить тебе, когда тебе это понадобится… без всяких атрибутов вроде истинных и прочих клятв. Тебе достаточно только позвать.

— Еще один, — кивнула Лена. — Мне уже пора записывать должников, а то ведь перезабуду.

— Ничего, — усмехнулся Гарвин, — когда-нибудь я тебе пригожусь.

— «Не убивай меня, Иван-царевич…» — пробормотала Лена. — Я-то надеялась, что хоть ты со мной будешь разговаривать как с человеком. Ты такой… нормальный.

Гарвин захохотал:

— Как с человеком? Аиллена, у меня выработалась привычка разговаривать с человеком крайне жестокими методами. Мне, например, нужно было знать, что происходит в Трехмирье, поэтому я не церемонился с пленными. И уж точно не отпускал их.

— Пугаешь? — осведомилась Лена. — Когда начнешь применять жестокие методы — прямо сейчас или подождешь немножко, когда Владыка придумает для тебя нерушимую клятву? Например, «честное пионерское» или «мамой клянусь»?

Естественно, ее тончайшего юмора не поняли. Ничего, не все ей тупо оглядываться, когда все кругом ржут как кони над какой-нибудь шуткой, которой она уразуметь не может. Она кивнула обоим и отправилась к себе. Сзади немедленно возник эскорт. Интересно, где шляется Маркус, что его заменяет парочка Лиассовых бодигардов? Охранники, кстати, работали строго посменно: сутки возле Лиасса бдят, остальное время делом занимаются: в основном, как и все прочие, что-то строят, что-то копают, что-то мастерят. Водопровод протянули ко всем баням, с осени начали возить с гор аккуратно напиленные камни и складировать в одном месте. Лиасс сказал, что будут строить первый каменный дом, где и для нее запланированы апартаменты — если она, конечно, пожелает. Но он бы на ее месте пожелал: там будут сантехнические удобства вроде ватерклозета и ванны. Вообще, аккуратность эльфов могла кого угодно в восторг привести. Маги, в том числе и очень серьезные, помимо всяких магических дел занимались ликвидацией содержимого выгребных ям. Дело было довольно долгое и, естественно, столь же ароматное, зато по лагерю никогда не разносилось никаких запахов. Лена даже подсмотрела как-то: в сортире снимали пол, маг становился на пороге и начинал свои манипуляции, и постепенно все, что там имелось, высушивалось и превращалось в пыль. Потом само дощатое строение снимали и уносили, чтоб установить над новой ямой, предварительно тоже лишив запахов, а эту просто засыпали землей, чем Милит во времена опалы только и занимался. Это вообще было одним из наиболее распространенных наказаний. Дело в том, что пыль была легкая, поднималась в воздух и оседала на закапывающем, и хотя она уже и не имела специфического запаха, каждый знал, что это за субстанция. У эльфов всякий труд был почетен, кроме этого. Наказанный надолго становился предметов насмешек и мог только вяло огрызаться и мечтать, что в следующий-то раз этим займется кто-то из нынешних остроумцев, а уж он-то оттянется…

Маркус обнаружился дома. Вид он имел несчастный, а вокруг суетился Карис. Оказалось, все просто: помогал таскать камни, споткнулся и вот — и Лене продемонстрировали руку в лубке. Когда можно было обойтись без вмешательства магии, все охотно обходились, потому что оно само по себе было неприятным и категорически исключало прием обезболивающих отваров. Лекари осмотрели руку, решили, что ничего страшного нет, совместили кости и наложили что-то вроде гипса: быстросохнущая смесь, в которую еще и лекарственные травы добавляли. Лечить Маркуса доверили Лене: когда-то и начинать надо, а тут как раз случай, мягко говоря, несмертельный. Так что Лена составляла травяные сборы, заваривала по определенной схеме — все, как учила Ариана, — и поила ими Маркуса. Как и положено при переломах, рука поначалу ныла, мешала спать, Лена подмешивала в отвары, сращивающие кости, немножко сон-травы, чтоб он хотя бы ночью мог отдохнуть. Правда, Маркус не считал свою травму чем-то заслуживающим внимания, но все указания Лены исполнял беспрекословно. Разорался только один раз: когда Лена затеяла стирку и прихватила его вещи, но она быстренько его заткнула. Все-таки стирать одной рукой не способен даже все на свете умеющий Проводник.

Уставала она по-прежнему мгновенно, и состояние было вообще не из самых приятных: все время на какой-то грани, за которой раньше, в той, еще новосибирской, жизни следовали слезы, депрессия и прочие выходы плохого настроения. А сейчас выхода как раз и не было, и утомляло это страшно. Никак не получалось поплакать. Словно у нее атрофировались слезные железы — от эльфов заразилась. Железы-то атрофировались, а слезы — нет, потому что они только копились где-то внутри и душили. Даже говорить было трудно, и с каждым днем все труднее. Вернулось забытое уже желание одиночества. Как-то, собирая первые горицветы (редкостно тусклые цветочки с громким названием, непременный элемент лекарства при потере крови) на берегу, она присмотрела среди деревьев крохотную полянку, на которую можно было попасть только от самой воды, и начала сбегать туда от своих добровольных охранников. Конечно, они крутились где-то неподалеку, но хоть на глаза не попадались. Там было хорошо. Деревья уже нежно зазеленели, кусты тоже старались вовсю. Оглядываясь, Лена не видела ни эльфов, ни лагеря, только лес, а перед ней неспешно текла река, уже унявшаяся после половодья, но еще не привычно серебристая, а довольно грязная. Какой и должна бы быть Обь, называемая здесь Аба. Вид текущей воды не то чтоб успокаивал, но завораживал, позволял ни о чем не думать и даже немножко улучшал настроение. Наверное, даже оказывал какое-то магическое действие. Лиасс как-то говорил, что с природой это бывает: она иногда подсказывает особо избранным, что делать, и этим же избранным помогает выбраться из трудных ситуаций. Говорил он это не ей, а кому-то из людей еще в Сайбе, однако Лена не только услышала, но и запомнила, вот и пользовалась. Спросит, зачем она торчит на берегу, так и сказать. Жду, дескать, помощи от природы, или я не избранная? Пусть что хочет, то и думает. Было не особенно жарко, но от ветра надежно загораживала всякая растительность, только с воды слегка тянуло свежестью. Эта река пахла вкусно. Никаких тебе радужных пятен бензина, никаких тебе промышленных сбросов, грязь и та совершенно естественного происхождения.