Тамара Воронина - Странница

— Вот вернемся домой, — пообещала Лена, — начну Маркусу глазки строить и зазывно улыбаться.

— Он и так поймет, если ты вдруг решишь. Ты же знаешь, когда мужчина тебя хочет. То-то старалась с Милитом взглядом не встречаться…

— Владыка простил Милита?

— Нет, не думаю, — ответила Ариана после паузы. — И вряд ли когда простит. Он суров.

— А ты простила?

— Я мать, — виновато вздохнула Ариана. — Он единственный мой сын. Я простила, Аиллена. Но никогда не забуду, сколько боли он тебе причинил, и ему никогда не дам об этом забыть.

— А ты не знаешь, зачем он это сделал?

— Не знаю. Спрашивала — молчит. «Не твое дело, мать» — и все.

— Он тебя любит, правда?

— Да. Дети обычно уважают родителей, любят… но Милит — особенно. Конечно, превыше всех для него Владыка, потом, я полагаю, ты, но потом все же я. Он собственных детей так не любил никогда… Милит плохой отец, но он хотя бы это понимает… Ну что, ты отдохнула? Давай потихоньку пойдем домом.

После этой прогулки Лена два дня отлеживалась, а Маркус все массировал ей ноги — болели жутко. Ныли все суставы, так, что даже улечься толком она не могла, все казалось неудобным. Маркус добыл какую-то мазь, втирал ей в ступни и удивлялся:

— Ну ты ж не старуха, что так кости-то болят… Эх, Делиена, завела б ты себе мужика все-таки. Не дело так изводиться.

— А ты думаешь, я извожусь, потому что у меня мужика нет?

— Нет, конечно, не думаю. Ты, может, всю жизнь изводиться станешь. Но тебе надо расслабиться, ты такая напряженная, аж звенишь. А вот я не знаю лучшего способа расслабиться. Ты ж не думаешь, что шут так и… ну… один все время?

— Не думаю, конечно. Не ты ли меня убеждал в том, что у мужчин это животное?

— Да и у женщин не от избытка разума, — хмыкнул Маркус. — Только ведь я прав. Ты подумай об этом, а? Понятно, что ты шута никогда не забудешь, ну так что ж, на всю жизнь одной? Нельзя. В конце концов не просто же так природа придумала мужчину и женщину и уж точно не просто так сделала, чтоб им вдвоем было хорошо.

Лена обещала подумать, и он отстал. Странные. Да разве нужен ей кто-то другой?

Ариана решила взять ее измором и при каждой встрече если не уговаривала, то намекала, если не намекала, то красноречиво вздыхала. Маркус столь же красноречиво кряхтел. Но когда дней через десять о том же начал и Лиасс Лена с интересом спросила:

— Вы сговаривались?

— С кем? — не понял Лиасс. — И о чем?

— Ну хотя бы с Арианой. И с Маркусом. Что-то любимая тема у вас всех: Светлая, не пора ли тебе обзавестись любовником.

Лиасс помолчал.

— Нет. Мы не сговаривались. Да и вряд ли мне бы удалось сговориться с Маркусом. Ты вправе мне не верить, конечно, но он ведь никогда не пойдет на то, чтоб причинить тебе какой-то вред. С Арианой я, конечно, мог бы и сговориться, только не делал этого. Если трое друзей советуют тебе одно и то же, это не самый плохой совет. — Он погладил Лену по щеке. — Что ты с собой делаешь, девочка?

— Если я эту Странницу увижу, убью, — мрачно пообещала Лена.

— Не думаю, что увидишь. Хотя бы в ближайшие сто лет, а за это время ты расхочешь ее убивать. Ты женщина, Аиллена, а даже самая сильная женщина должна иметь рядом плечо, к которому можно прислониться.

— Этого добра у меня на целый забор. Устанешь прислоняться.

— Хорошо. Я скажу иначе. Плечо, к которому можно было бы прильнуть. Руку, которая бы могла обнять. Любое живое существо нуждается в ласке. Мать целует ребенка, отец гладит его по голове, сестра обнимает брата… Аиллена, ты всего лишь человек.

— А ты всего лишь эльф. Ты мне лучше о Гарвине расскажи. Что так такого непоправимого с ним, что он даже присягу принести не может?

— Может. Он и готов дать любую клятву, и его искренность только подтверждается тем, что он ищет клятву, которую не мог бы нарушить.

— А некромант — может?

— Почти любую. Он не собирается ее нарушать, но он честен… я бы даже сказал, чересчур.

— Хотя не любит людей куда больше, чем всякий другой эльф.

— Ничуть не больше, чем Виана или Паир. Они не сразу привыкнут к мысли, что люди не обязательно должны быть врагами. Кстати, Паир и Виана дали истинную клятву, ту же, что и все мы. Посол ее принял. А насчет Гарвина… Может быть, ты попробуешь объяснить послу, в чем проблема? Мне кажется, что тебе и Карису он поверит скорее, чем нам.

— Я поговорю. Какое еще задание ты готов мне придумать, чтобы отвлечь меня от мрачных мыслей? Кстати, а кандидатуры у тебя есть? Для моего расслабления? Продумал вопрос или общо советуешь?

— Эльфы не обидчивы, — засмеялся Лиасс, — так что не старайся напрасно. Вопрос продумывал. То, что ты не ляжешь с первым встречным, очевидно. Получается не так уж много вариантов. Я. Маркус. Милит.

— Обоснуй.

Эльф покачал головой, не то чтоб осуждающе, скорее грустно и понимающе.

— Со мной ты уже была, и, возможно, это тебя так не испугает. И поверь, я был бы рад. Но буду честен: лучше Маркус или Милит, потому что ты нравишься им как женщина.

— А тебе не нравлюсь.

— Ничуть, — улыбнулся Лиасс, — но видишь ли, Ариана мне тоже не нравится как женщина. Пожалуй, я мог бы еще сказать о Гарвине, но лучше бы выбрать того, кто нравится тебе. А Гарвин тебе не нравится.

— А я ему. Знаешь, Лиасс, есть один человек, который мне нравится…

— Аиллена, — перебил Лиасс, — не лги сама себе. Он тебе не нравится. Его ты любишь, и любишь по-настоящему. А нравится тебе Маркус. Нравлюсь я. Раньше нравился и Милит. Согласись, что к нам ты относишься иначе, чем, скажем, к Карису или Кавену.

— Кавена я, положим, просто боюсь. А Карис… ну как брат.

— Вот именно. А Маркус не как брат. Надежнее друга не бывает.

— Почему бы друзьям и не быть вместе, — процитировала Лена. — Достали вы меня все. Мне плакать хочется, а вы ко мне с эротикой пристаете.

— Не хочется тебе плакать, девочка, — тихо произнес эльф, обнимая ее, слава богу, без всякого намека. — В том-то и беда, что не хочется. Уж лучше бы ты плакала.

Лена последовала совету: прислонилась к предлагаемому плечу и пожаловалась:

— Мне так плохо, Лиасс…

— Когда плохо тебе, плохо всем, кто тебя окружает. Плохо всем, кому ты дорога. Плохо миру, в котором ты живешь… Успокойся, я не собираюсь уговаривать тебя пожалеть мир. Никаких катастроф. Я хочу, чтобы ты пожалела себя.

— Могу я войти, Владыка?

— Входи, Гарвин, — откликнулся он, не отпуская Лену. Да Лена и не рвалась. Так спокойно, как в руках шута, все равно не было, но Лиасс был такой надежный… — Что-то случилось?

— Приветствую, Аиллена, — поклонился эльф. — Нет, Владыка. Если ты занят, я зайду потом.

— Так и скажи, что я мешаю, — пробормотала Лена. Гарвин пожал плечами:

— Ничуть. Как ты можешь помешать, Светлая?