Тамара Воронина - Приносящая надежду

— Как зеркало, Родаг?

— Зеркало? — усмехнулся король. — Так, словно перемены еще грядут. Все то же: она, ты и кто-то третий. Балинт и Карис его изучали изо всех своих магических сил. Уверены, что двое — она и ты. Третий все время меняется. Так что, наверное, прав Гарвин. Это просто олицетворение остальных ее спутников.

— Хвоста у третьего отражения нет? — очень серьезно осведомился шут, покосившись на Гару. — Что же за перемены еще могут быть?

— Не знаю. Может, они так и идут? Видишь, какой стала Сайбия?

— Разве не о такой ты мечтал? Сильное государство, славное не войнами, а миром?

— Ты его любишь, Делиена? Я так до сих пор люблю.

Лена погладила темно-серые волосы шута и улыбнулась вместо ответа. Так хорошо просто не бывает. Или иначе: если все так хорошо — друзья вместе, все здоровы, забыты старые обиды, — обязательно должно случиться что-нибудь плохое. Для равновесия. Или для Равновесия?

— Ты думаешь, Рина случайно упала с башни?

— Ты знал ее лучше, шут. Но я уверен — нет, не случайно.

— Ты что-то знаешь, да?

— Знаю, — вздохнул король. — Мужчина. Они порой появлялись в ее жизни…

— Мне можешь не рассказывать, — усмехнулся шут. — Но ты вроде бы никогда был не против.

— Не против. Она имела право на женское счастье, пусть и мимолетное. Но ты помнишь, прежде всего она была королевой. А тут… в общем, чтобы избавиться от искушения, она шагнула с башни.

— Он решил интриговать против тебя?

— Вероятнее всего. К тому же это был эльф.

— Эльф? — встрепенулась Лена. — С коричневыми волосами, болотного цвета глазами и кольцом на пальце, да? И что, Владыка его не видел никогда?

— Владыка? Нет. Да он держался, в общем, скромно, на глаза не лез…

— Тогда почему ты решил, что он виноват?

Шут укоризненно посмотрел на нее и вздохнул:

— Потому что Рина умела писать. Да, Родаг?

— Да. Эльфу посоветовали не раздражать корону и исчезнуть из Сайбы. А ты его знаешь?

Лена и шут переглянулись.

— Это наш враг, мой король.

— Я не твой король, шут.

— Мой. Ты навсегда мой король. Твой сын им, возможно, не будет, но тебе я клялся в верности. Да и не в клятвах дело, Родаг. Прости мне мою тогдашнюю категоричность. И сегодняшнее нахальство. Я друг тебе, Родаг.

Король улыбнулся и кивнул. Лене показалось, что у него просто горло перехватило от волнения. Надо же, четверть века прошло, а он тоже все помнит…

— Почему ты не хочешь больше жениться? Ты ведь вовсе не стар.

— Благодаря тебе чувствую себя тридцатилетним, Делиена. Но жениться… Нет. Не хочу. Какой бы женой ни была Рина, она была прекрасной королевой. Лучшей просто не может быть. Жена Родага — чудесная женщина, верная, преданная, любящая, но слишком мягкая. Рина как королева превосходила ее по всем статьям. Одно хорошо: есть время, чтобы приготовить ее для трона. Родаг ее любит, — он снова улыбнулся. — Мне это даже странно — любить жену… Ему повезло. Собственно, это обычный королевский брак, я не особенно интересовался его согласием, знал, что его сердце не занято, а брак со всех сторон выгодный… Они встретились-то только на собственной свадьбе. И вот так удачно получилось.

— Ага, — хихикнул шут, — и ты считаешь, что это не без благословения Лены…

— Уверен, — очень серьезно ответил король, и шут перестал хихикать. — Шут, твое имя Рош Винор, да? Лини Винор…

— Моя сестра, — кивнул шут, — только она не хочет этого признавать. А что?

— Она умерла.

Шут опустил глаза, а Лена спросила:

— Ее убил эльф?

— Эльф. Это было два года назад. Зачем эльфу убивать старую женщину?

— А ее приемные дети?

— Пришли требовать королевского суда. Эльфа нашли… и повесили.

— Владыка его допросил?

— Да. Мне жаль, шут.

— Лини меня искренне ненавидела, — пожал плечами шут. — Как и всякого эльфа, или полуэльфа, или четвертьэльфа. А теперь, наверное, ее дети так же ненавидят…

— Ее дети служат в королевской гвардии, — перебил король, — вместе с эльфами. Нет, шут, в Сайбии осталось очень мало людей, которые ненавидят эльфов.

Лена представила себе, что думает по этому поводу Корин Умо. Так старался, а зря. Люди перестают ненавидеть эльфов, эльфы перестают ненавидеть людей. Если что-то очень серьезное, очень важное происходит в одном мире, эхо расходится и по другим мирам, как круги по воде. Явления интерференции и дефракции. Или что-то в этом роде. Чем не цель жизни? Понятно, что ничьей жизни не хватит, чтобы уничтожить всю ненависть, но необязательно добиваться нереального, можно и так, помаленьку — стараться, чтоб ненависти становилось поменьше, а любви побольше.

Вот кто б сказал Лене, что ее будет окружать любовь? И что она сама будет так любить? Не только ведь шута, то есть шута — по-другому. А остальные? Она бы и не сказала теперь, кого любит сильнее — Маркуса, Милита или Гарвина. Она какой глаз сильнее любит — левый или правый? Легкое или там селезенку? Мизинец на левой руке или большой палец на правой ноге? А если она, путь и не злая, но к особенной любви не склонная когда-то, любить научилась, так почему не научиться и другим? Шут, такой придирчивый и категоричный, понял, что и Родаг, и Карис ему друзья, простил — или вовсе забыл — свои претензии и обиды. Гарвин считает человека другом, нет, больше — братом. Милит умудрился полюбить шута, которого вроде как должен ненавидеть или хотя бы завидовать ему. Маркус, посмеивавшийся над шутом поначалу: а чего это ты меня по имени называешь, в друзья набиваешься, я тебе не Маркус, я тебе Проводник…

Нечто цельное. Вот так. Их пятерка — нечто цельное. Абсолютное и необходимое условие для этого — взаимная любовь. Не имеющая никакого касательства к отношениям полов. Очередное философское заключение Делиены Светлой. Когда не было любви — была Лена Карелина, в другом мире, в другой жизни — все, нет ее, нет ее прошлого, стерлись в памяти лица подруг, не гложет вина, когда она думает о родителях… а думает она так редко, что это можно счесть за полное бездушие. Наверное, так и есть. Лена Карелина их любила. Делиена понимает, что это была всего лишь привязанность и нормальное чувство долга. А теперь долг другой. Долг Светлой.

Миры расстилались перед ними нескончаемой чередой. Сколько же их, что это — Отражения, как в «Хрониках Амбера», параллельные миры, смещение пространства или времени, съезд крыши гражданки Карелиной, благополучно пребывающей в одной из новосибирских психушек, — наплевать. Пусть до сути докапывается шут, которого данная конкретная суть отчего-то не особенно волнует. Миры — и миры, идем — и идем, главное — идти. Цель не должна быть впереди, цель должна быть рядом. Цель может быть не результатом, а процессом, не фактом, а действием. Пусть просто — идти людям и эльфам, самим этим сочетанием доказывая, что обеим расам по дороге. И к черту Корина Умо вместе с его более вменяемым братцем Виманом и совершенно невменяемым покровителем Кристианом.