Яна Алексеева - Охотящаяся-в-Ночи

точно. У самых моих ног тянулась ограничивающая отдачу черта. Вдоль стен, огибая диванчик, книжные шкафы, тумбочку с вазой, полной сухих колосьев, не давая выплеснуться остаткам силы.

Захлопнув дверь, на миг застыла. И вздрогнула, уловив движение за спиной. Резко развернувшись, едва не швырнула об стену Марину. Поймала себя на движении, когда когтистая рука вспорола воздух у горла подобравшейся ближе девицы.

Умные мысли закружились в голове.

Кто? Зачем и как?

Схватив русалку за руку, потащила в соседнюю комнату, раздраженно шикнув.

– Тиш-ше! Сиди! – толкнула ее на широкий диван и принялась лихорадочно пересматривать бумаги, разложенные на столе и комодах. Темная мебель мрачновато поблескивала лакированными боками.

Бумага шуршала и рвалась под пальцами. Письма, письма, письма… договора, счета, тонкие пергаменты, расчерченные схемами ритуалов. Завалы просто. А в самом низу… О-па! Официальное приглашение, оттиснутое на плотном золотистом картоне с вензелями, сплетающимися в виде плавников и рыбьих хвостов. На две персоны с охраной. От лица господина Ирни, разумеется. С гарантиями безопасности. Ну-ну… что-то не заметно этой безопасности. Протектор Свертхальде как-то очень быстро приближается к смерти. Просто чудо, что еще дышит. Наверное, упертый, как Павел.

Я поднесла бумагу к лицу, глубоко вдохнула. Приятный аромат древних благовоний, корицы и сандала, из которого она была сделана, пощекотал ноздри. Но мне нужны руки, касавшиеся ее… Прикрыв глаза, положила бумагу на стол, медленно поглаживая пальцами шершавую поверхность, вчиталась. Откроем маленькую охоту… Тяжелая, гнетущая и мрачная атмосфера, маскирующаяся под жаркий солнечный денек, навалилась на плечи.

Расскажи мне…Быстрая цепочка образов-запахов пронеслась сквозь сознание, как раскаленная игла, оставляя после себя обожженную, изнывающую от дергающей боли плоть. Отправитель, тонкий холодный и спокойный морской аромат, почтальон, туманный и горький, получатель… лед и пламень, жидкая ртуть и сухая пыль. Потом гнусная гниль, уже знакомая, опять получатель. И снова – тошнотворный запах разлагающейся крови.

Охнув, я осела на пол. В ногах разлилась противная слабость, руки, наоборот, свело судорогой, разносящей в щепы медового цвета паркетины.

– Что? – вскинулась Марина, сжавшаяся на диване и испуганно озирающаяся.

– Он, похоже, привез его с собой… – отрешенно заявила я. – Подъем! Убираемся отсюда.

Девушка с готовностью вскочила. Похоже, она тоже ощущала, как скользят по комнатам холодные, давящие на сознание призраки страха и боли, разбуженные краткой охотой. Интересно, а как, кстати, она выглядит со стороны.

– Кто… кого привез?

– А, – я махнула рукой, волоча ее к выходу. – Маг – своего убийцу и убийцу твоих родных, и всех прочих…

Мысли скакали спутанными клубками и безумными мячиками.

Что делать дальше – я не знала. Ловить убийцу на себя, как на живца?

А, нет.

Что там я планировала? Узнать, кто подал идею сбора Анклавов, кто и когда познакомил гламурную русалочью молодежь с сестрой Марины… Хм, может, их можно откинуть, заменив на один – кто приехал с протектором Свертхальде? Нет, не получится. Второй мог прибыть отдельно, и не светиться в нашем обществе, на Конклаве.

Но то, что ему однозначно доверял неслабый маг… Ведь второй присутствовал при ритуале, хм, Родового Поиска, нарушил его ход… накинул ограничитель силы, вытянул силу и суть из патрона и пошел убивать родичей первых жертв. Так?

Кубарем скатившись по лестнице, мы вывалились в пекло, с топотом промчались по улочке, свернули в какой-то двор, замерли, прижавшись к горячей стене, скрытой густыми колючими шиповниковыми зарослями.

Тяжело дыша, Марина спросила:

– У вас всегда так… весело?

– Я Одинокий Охотник, – прислушиваясь к разрастающемуся шуму милицейских сирен, пробормотала я. – Со мной и поинтереснее вещи происходят. Пойдем-ка, похоже, у почти покойного мага бдительные соседи. Или это Сев постарался?

А сама замерла, озадаченная одним интересным фактом.

Убийца знает два ритуала лишения Сути и Силы. Разных Родов, если Карающих можно к таковым отнести. Хм, где набрался, учитывая, что созданный Зовущим в море наверняка был запрятан в потаенные архивы. Да и блюстители Маскарада сведениями не торгуют…

Пока я стояла, пытаясь изобразить из себя следователя, моя подопечная привела лицо в порядок. Волосы прибрала, макияж поправила, кепочку поглубже натянула. А глаза-то у нее заблестели, щеки разрумянились, страх и обреченность куда-то схлынули, да и жалостливая песнь ее силы как-то поутихла.

Адреналиновая наркоманка, поставила я диагноз.

Значит, будем отвлекать дальше, раз мотания по ставшему вдруг опасным городу так ее отвлекают от воспоминаний.

– Ну и куда мы дальше? – спросила девушка, заметив, что я вернулась в реальность.

– В библиотеку.

– Зачем?

– Ну… переждать надо. Заодно, может быть, что-то умное вычитаем. А вечером пойдем, пообщаемся… – неожиданно я хлопнула себя по лбу. – Черт! Я же работаю…Моя смена.

– А где ты работаешь? – с нездоровым интересом вопросила девица.

Я хохотнула.

– Официанткой в кафе на набережной.

– О… – а сколько разочарования в голосе. Что она там надумала про меня?

– Знаешь ли, Охота охотой, а кушать хочется всегда. Пошли.

И мы пошли. Отсюда, из малолюдных закоулков оказалось совсем недалеко до вокзала и пустующего кафе на Аллее Героев. Заскочив на веранду, я огляделась и убедилась, что кроме случайных посетителей, с большим удовольствием поедающих мороженое из хрустальных креманок, никого нет. Кивнула скрывающейся под обыденной иллюзией официантке, подтянула ее поближе, отловив за стойкой и прошептала на ухо, не обращая внимания на терпкий аромат страха, расползающийся от нее:

– Есть кое-что новое. Спешу, бумаги принеси, оставлю записку.

На извлеченном из-под стойки листе торопливо начеркала извинения для Сева, на втором – изложила следователю –сирину возникшую идею. Сложив оба клочка в кривоватеньких журавликов, надписала крылья.

– Передай, – и, развернувшись, сбежала.

Тайное хранилище знаний пряталась в старой пятиэтажке, вросшей в землю почти по окна первого этажа. Над темной дверью висела буквально вбитая в кирпич вывеска, на которой грязно-белыми буквами сообщалось, что это – районная библиотека. На табличке, видневшейся в пыльном окне, проглядывала надпись: «Закрыто на ремонт».

Потянув за тяжелую створку, скользнула внутрь, затаскивая нервно озирающуюся девицу. Она что-то такое чувствовала… И я тоже… Будто невидимая удавка затягивается на шее, или густая сеть черной вуалью накрывает город, лишая воздуха.