Андрей Чернецов - Время выбора

Четверка Ле Трода тем временем в очередной раз бросилась на противника, с визгом, криками и улюлюканьем, словно в первый раз дорвавшиеся до оружия крестьяне, а не одни из лучших бойцов Тверди. Строй уладцев подался назад. Озерники врубились в него, замелькали мечи, секиры, копья. Однако не прошло и минуты, как Ле Трод и его воины отхлынули назад. Противник бросился за ними, но не тут-то было! В последний момент вождь что-то крикнул своим воинам, и те, упав на колени, потянули непонятно откуда взявшиеся канаты — второй сюрприз! Под ногами уладцев разверзалась земля — во всяком случае, это была первая мысль, приходившая им в голову. В реальности же все было намного проще: озерники приводили в действие свои ловушки: открывались ямы, усеянные на дне частоколом копий; из-под земли вырывались длинные заостренные пруты.

Атака уладцев захлебнулась. Они, наверное, еще смогли бы избежать поражения, отступив назад и попытавшись выманить озерников к себе, или хотя бы обойти их. Но теперь было уже поздно. Сзади послышался нестройный многоголосый рев — княжеские дружины!..

— А вот теперь и мы, братцы, — бросил Ле Анкр, срываясь с места.

Озерники бесшумно вылетели из засады и обрушились на растерянных уладцев. Однако они были не единственные — повсюду из, казалось бы, невозможных для засады мест вырывались все новые и новые связки. Уладцы дрогнули и подались назад, но и там их ждала гибель — княжеские дружинники не щадили никого: за разрушенные и спаленные дотла города, за убитых жен и детей!..

— Разрезаем их на куски, — проревел Ле Трод, бросаясь в самую гущу схватки. Его тройка — уже не четверка — устремилась вперед, разламывая вражеский строй, разбрасывая, сминая...

Вот уже стал виден арьергард противника.

— Вперед!

Следом за ним двигалось еще, по меньшей мере, несколько десятков связок; остальные остались сдерживать противника грудь в грудь. Ле Трод оглянулся, теперь их было уже трое. Но ничего! Пройти, и неважно, сколько погибнет, а сколько уцелеет. Главное, они укажут путь остальным.

Ле Трод резко свернул в сторону, к видневшимся неподалеку рощицам. Строй противника выплеснул их наружу. Их осталось двое. Из укрытий продолжали вываливаться боевые связки, правда, их было уже гораздо меньше, чем вначале.

— Ничего. Сейчас перегруппируемся и... — Ле Трод оглянулся по сторонам в поисках таких же, как и он, — лишенных связки.

В этом-то и состояло одно из преимуществ озерников: они могли наскоро сколачивать боевые связки, и каждая последующая ни в чем не уступала предыдущей. В отличие от бойцов, бьющихся правильным строем, — этим надо было привыкать к неожиданно оказавшемуся плечом к плечу соратнику. Да и смена убитых происходила не так быстро, как формирование озерных боевых связок.

Спустя несколько секунд у него уже опять была полная боевая связка, снова четверо.

— Повор... — Ле Трод не успел закончить. Его отбросило в сторону.

— Ну, держись, лесной выползень! — прохрипел черноволосый кудрявый крепыш, сжимая две короткие парные сабли. Он был без шлема, доспех на груди разрезан в двух местах. С распухшей щеки медленно стекала тонкая струйка крови. — Посмотрим, как ты справишься против Лаогена.

Возле уладца сгрудилось около десяти воинов — его малая дружина. И вид у каждого из них был довольно свежий.

— Нападай, — ответил Ле Трод, выставляя перед собой узкий клинок.

Четверо против одиннадцати. Однако вождь озерников не привык отступать...

Ле Трод схлестнулся с самим Лаогеном, попутно располосовав двух уладцев, но при этом также получив ощутимый удар в бок. Уладец оказался превосходным бойцом. Узкий клинок и две короткие сабли столкнулись. И опустились. Ни один из противников не достал другого.

А воины Ле Трода и дружинники Лаогена тем временем схлестнулись не на жизнь, а на смерть. Каждое мгновение кто-то из бойцов падал, пронзенный смертоносной сталью. Однако уладцы падали чаще... Их было больше, но озерники ведь не зря же именовались одними из лучших бойцов Тверди!

Ле Трод пятился назад, удары противника оказывались быстры, неимоверно точны и выверены. Толчок, и он, теряя равновесие, опрокинулся на спину.

— Ты — труп, — ухмыльнулся Лаоген, занося над поверженным противником одну из сабель.

Прежде чем клинок озерника и уладская сабля столкнулись, Ле Трод успел оглянуться. Его воины были мертвы, как, впрочем, и дружинники уладца. Клинок, описывая широкую дугу, вылетел из рук. Вместе с саблей уладца.

— Не хочешь ничего сказать?..

— Иди ты к демонам! — выкрикнул Ле Трод, прежде чем вторая сабля противника впилась ему в плечо.

— Неправильный ответ, — сухо прокомментировал Лаоген. — Надо было попросить пощады.

Он выдернул саблю, взмахнул ею и... В последний момент, превозмогая боль и усталость, Ле Трод рванул все тело вперед, к своему врагу. Его кинжал, пробив доспех, впился в сердце. Однако и сабля Лаогена нашла свою цель — уже падая, тело уладца увлекло за собой саблю, которая, извернувшись в полете, опустилась Ле Троду на шею. Два тела повалились на землю, вокруг них тотчас же разлилась лужа крови, медленно впитываясь в промерзшую насквозь землю.

— ...Не-е-е-ет! Лаоген!! Нет!..

К месту схватки уже бежал Конхобар. Его не волновало, что вокруг мелькают вражеские клинки, что каждую секунду падает один из его воинов и казавшаяся сначала победа — уже не победа вовсе, а поражение. Погиб его сын! Любимый сын. Тот, на кого он возлагал такие надежды, на кого он...

— Заберите его, — сквозь слезы проговорил Конхобар. — Вы слышите меня? Мой сын не должен быть похоронен в чужой земле!..

Сразу же несколько телохранителей короля Улада подхватили безжизненное тело Лаогена. Остальные же, окружив тройным кольцом своего повелителя, начали отступать. На юг — там озерники не смогли сломить сопротивление противника, и теперь туда, ощетинившись частоколом пик и мечей, отступали остатки армии Конхобара.

Король Улада был раздавлен, сломлен; его армия была разбита. И нечего питать себя иллюзиями — победа утрачена. И остается только один выход...

— Охранять короля! — проревел Конхобар. — Сбиться в кучу и отступать к кораблям!..

Армия Улада отступала. Они прибыли сюда за победой, славой, а получили лишь поражение и позор!..

Они вступили в прибрежную лесную полосу. За ней начинались широкие песчаные пляжи, и дальше — воды Килийского моря. Однако перед тем как сбросившие листву деревья начали образовывать над головой плотный навес, перед тем как сплетение из ветвей закрыло почти все небо, Конхобар увидел... С запада тянулись рваные иссиня-черные тучи; они бурлили, переливались всевозможными оттенками фиолетового — словно внутри кипел какой-то невидимый для простых глаз котел. То и дело к земле устремлялись ветвистые молнии, землю сотрясали короткие прерывистые судороги.