Заболотская Мария - И.о. поместного чародея. Теперь уж все

-Не смею подвергнуть ваши слова сомнению! – любезно сказала я, слегка запнувшись на слове «подвергнуть» – Но не позволите ли мне взглянуть самой, для удовлетворения профанского любопытства? Всегда хотела посмотреть, как выглядит укус вампира.

-Какой странный интерес для юной барышни! – вполне ожидаемо отреагировал на мою просьбу коронер и, естественно, позволил мне делать с покойником все, что мне заблагорассудится.

Я, преодолевая брезгливость, подошла к трупу.

В Академии, разумеется, были семинары, посвященные работе с мертвыми телами, но я всегда старалась их пропускать. Смерть казалась мне отвратительным явлением, а мертвые тела вызывали тошноту, пусть даже это были абсолютно свежие покойники. Но магу нельзя бояться мертвых, а я сейчас исполняла обязанности мага.

Итак, я не любила находиться рядом с мертвецами, а уж с таким, который сейчас лежал на столе, и подавно. Смерть наступила сегодня ночью, признаков разложения еще не было, однако то, что у жертвы в жилах не осталось ни капли крови сильно портило общую картину. Тело было очень бледным, словно припорошенным мукой, сложно было даже определить возраст покойника.

Я взяла себя в руки и склонилась над его шеей, невольно стараясь не вдыхать тот воздух, который соприкасался с мертвым телом. Наконец-то я увидела воочию две аккуратные дырочки на его шее, через которые из него ушла жизнь вместе с кровью, и о которых столько было сказано в беллетристике всех народов. Две точки, покрасневшие по краям.

Это меня заинтересовало. Такое явление обычно наблюдалось при укусе ядовитой змеи – яд вызывал отек или раздражение вокруг ранки.

Может ли иметь место подобное при укусе вампира? Разве вампиры ядовиты?

Честно сказать, вампирология были для меня темным лесом. Скажи мне кто-нибудь авторитетно, что вампир может убить свою жертву метким плевком – я бы не удивилась. Мало ли что в мире бывает? Однако этот вопрос требовал немедленного прояснения.

Я пожалела, что не ходила с прочими адептами на лекции по теме «Вампиры и основы самозащиты», посчитав их в свое время пустой тратой времени. Сейчас бы эти знания мне очень пригодились.

Мэтр Тибо заметил мою задумчивость.

-Вас что-то встревожило? – поинтересовался он.

-Скоротечность жизни, – печально ответила я. – Я вынуждена уйти, господа. Надеюсь, вы дождетесь магистра?

-Попытаемся, – ответил мэтр Тибо, бросив выразительный взгляд на бутыль с самогоном.

Не надо было обладать редкой прозорливостью, чтобы понять, что он верит в приход магистра не больше моего.

Я медленно шла по улице, ведущей к городской площади. В голове моей бродили самые разные мысли, и ни одна не была умиротворяющей. Видимо, выражение моего лица соответствовало настроению, потому как идущие мне навстречу люди сбивались с шага как один, и обходили меня с большим запасом расстояния.

У меня было очень мало денег. Одна эта мысль могла лишить сна и менее впечатлительного человека. Я снова и снова перечисляла мысленно, что мне следует сделать за десять дней, чтобы не вызвать подозрения, и приходила в ужас. Я была в курсе всех его заказов – там одних приворотных зелий пинт пятнадцать! А их надо из чего-то делать!

По здравому размышлению, я пришла к выводу, что мой рабочий день должен охватить и дневное время, и ночное. До полудня мне предположительно, следовало заниматься приготовлением декоктов, после полудня разносить их по адресам заказчиков, вечером идти копать и собирать ингредиенты для этих самых декоктов, а ночью бороться с вурдалаками и оборотнями. Сон, еда и отдых в этот распорядок никак не помещались. Где-то, в глубине души, я начинала проникаться сочувствием к Виктредису.

Так, обходя кучи отбросов, там и сям наваленных на мостовой, перепрыгивая канавы и лужи, я вышла на площадь. Погода стояла чудная – наконец-то закончились затяжные дожди, которые тянулись с самого Симеона Грязевого и порядком всем поднадоели. По чистому небу вальяжно плыли пушистые белые облака, отражаясь в лужах, и даже городская площадь в ярких лучах показалась мне более привлекательной, чем обычно. Прямо передо мною возвышалось здание ратуши – каменное, с острым шпилем, стрельчатыми окнами, где радостно мелькали блики света (помыли стекла, что ли?), и свежевыкрашенным флюгером в виде петуха. Перед входом служанки старательно выметали мостовую. Чуть поодаль, у коновязи фыркали лошади в хорошей (по меркам Эсворда – даже отличной) сбруе, стояло несколько слуг с носилками и три повозки, претендующие на звание карет.

Чем-то праздничным повеяло в городе. Как же – у мельницы выловили нового покойника…

Я вздохнула и поднялась по каменным ступеням, увязавшись за пышно разодетым купцом. Никто меня не останавливал и не кричал. Это внушало как надежду, так и опасение. Если сначала все так хорошо, то еще не факт, что это везение затянется надолго.

В первый раз я присутствовала на городском совете и поэтому нервничала. Никто из именитых горожан Эсворда не замечал моего присутствия, равнодушно скользя взглядом по моему лицу. Народу все прибавлялось. Прибывшие чинно расшаркивались друг с другом, явно копируя столичный обычай. Зал ратуши, где и происходили собрания городского совета, был не слишком велик, и оттого все происходящее напоминало ярмарочную толкотню.

Я робко стояла в нише, образованной гобеленом с гербом Эсворда (золотой бобер на зеленом фоне) и парадным чучелом малой урствальдовой жрухи, которое порядком облезло и существенно пострадало от полчищ моли. Так как и герб, и чучело поражали своими огромными размерами, я на их фоне просто терялась. Несколько моих коллег торопливо натирали полировку стола, за которым должен был восседать бургомистр. Я критически взглянула на их белоснежные чепцы и вздохнула. Мой наряд не выдерживал даже сравнения с их накрахмаленной униформой.

Да, но теперь я не служанка. Властью, данной мне слепым случаем и собственным нахальством, я нарекла себя подмастерьем мага. Ведь Виктредис изначально требовал, чтобы ему прислали помощника? Ну вот. Я и есть помощник. А в данном случае – полномочный заместитель. Главное не сутулиться. И не заикаться, только не заикаться!..

Дело близилось к полудню. Я уже заметила среди сутолоки знакомые лица. Темно-красным бархатным камзолом щеголял господин Кохль, торговец вином, а рядом с ним утирал нос платочком мэтр Шлаубт, прокурор. Его вечно мучила аллергия, и он был постоянным клиентом Виктредиса. Далее я заметила аптекаря, который враждовал с магом, видя в нем опасного конкурента, и никогда не здоровался, чтобы продемонстрировать свое презрение к оккультизму. Глаза у него горели недобрым пламенем. Он явно не хотел упустить случай прилюдно ткнуть мага лицом в грязь.