Алексей Абвов - Прораб стройки светлого будущего

Я вынырнул из своего прошлого в настоящее время и внимательно посмотрел на свою жену.

— Не волнуйся, любимый, волнение не лучшим образом сказывается на твоём здоровье, всё будет хорошо.

— Кто бы ещё говорил, — не то, чтобы я не верил своей жене, просто эта ситуация меня беспокоила больше, чем мои собственный проблемы, — давай рассказывай подробности!

— Да какие там подробности, просто поймали этого ещё молодого гада на горячем и не дали родственничкам отмазать. Их тоже вовремя к делу 'примазали', кстати. Не беспокойся, всё по советским законам, но Саламбек из тюрьмы мужчиной уже точно никогда не выйдет, я об этом специально позаботилась…, — на её лице возникла такая кровожадная улыбка, что я ни на секунду не усомнился, что именно так и будет в этой реальности. — Собственно, я с тобой по другому вопросу говорить буду, этот уже не актуален.

— Однако, как я понимаю, первый вопрос, так или иначе связан со вторым, если я ничего не путаю.

— Какой же ты у меня умный, Алёша, ничего от тебя не скроется, — она взяла у меня из рук пустую тарелку и ложку и подала большую кружку с каким-то духмяным отваром. — Это тебе от бабы Фроси, она тут вся извелась, пока ты в бессознанке валялся. Так что только попробуй не выпить, сам будешь потом с ней объясняться!

Вкус этого отвара был действительно не самым приятным, но после нескольких глотков я почувствовал себя заметно бодрее и даже чесотка куда-то пропала. Дела, однако…

— Так и что ты хотела мне рассказать, — отставляя опустевшую чашку в сторону, наглым образом укладываю жену рядом с собой под одеяло. Она не сопротивляется такому нарушению постельного режима, но и не переходит к естественному продолжению, как у нас обычно бывало.

— Говорила же, тебе пока нельзя. Реально нельзя, подожди ещё пару дней.

— За эти пару дней ты опять куда-то сбежишь, знаю я тебя.

— Не сбегу, не надейся, и потом, я серьёзно с тобой поговорить хочу.

— Ладно, уговорила, начинай свой серьёзный разговор.

Она выбралась из моих объятий, устроилась в моих ногах, сидя лицом ко мне, подперев подбородок маленькими кулачками и глядя мне в глаза, таким душевным голосом заметила:

— Вот скажи, Алёша, почему ты так детей не любишь?

Я успел выпасть в осадок, не понимая к чему тут такие ужасные обвинения, хотя, если быть откровенным, детей я и вправду не любил. Ну не то чтобы не любил, просто старался с ними особо не пересекаться — это сказывался мой недолгий опыт руководства авиамодельным кружком в доме пионеров в свободное от работы время. Дети — они страшная сила и даже вполне себе чистая, если их отмыть после очередного эксперимента.

— Светик, с чего ты это взяла, и потом, мы же на эту тему несколько лет назад говорили…

— Я не про то, Лёш, я про детей этой страны и этого времени. Вот ты тут с мужиками задумался о 'светлом будущем', а сами вы только железками да бандитами занимаетесь. Неужели вы думаете, что если передавите всех плохих мальчишек и дадите хорошим мальчишкам всякие полезные игрушки из будущего, то наступит благоденствие? А вот ничего подобного, послушай моё женское сердце. В курсе ли ты, что сегодня в стране без родителей растут почти два миллиона русских детей только по официальным данным? И что ещё сколько-то миллионов русских детей живут с родными, которым до них практически нет дела, так как они слишком заняты строительством социализма в отдельно взятой стране?

Что-то зацепило меня в её последней фразе упоминание именно русских. Вроде как темой национализма она никогда особо не интересовалась. Да, понятное дело, что 'азиатов' она очень не любит, но учитывая её историю жизни…

— Свет, извини, что перебиваю, но ты тут только что сказала 'русских детей'. А что, нерусские дети тебя уже не интересуют?

— Интересуют, но я и раньше это чувствовала, а теперь, посмотрев на это время, стала абсолютно уверена, что, только помогая русским детям, и вообще, русским, ну, белорусам, украинцам, славянам, одним словом, можно построить то самое 'светлое будущее'. Другие народы, как бы они хороши не были, просто ещё не готовы жить не только для себя самих, а для всех остальных людей вообще. Ты же сам всё прекрасно видишь, Алёша, просто себе в этом признаваться не хочешь. Другие всё под себя гребут, да другим глотку рвут. Думаешь, это только воспитание? А вот и нет — генетическая склонность. Если мы сможем помочь русским обрести силу и не позволим уничтожить Союз, то другие народы к ним подтянутся сами, русские им помогут стать вровень с собой. А кто, как не мы можем помочь тем, кто будет помогать всем остальным? Русские, славяне, сами всем помогают, кроме себя самих. Вот и продают их детей в рабство всякие Саламбеки, с молчаливого попустительства власти, — уже с металлом в голосе закончила она.

— И что же, дорогая, ты мне предлагаешь делать?

— Через неделю ты будешь говорить по дальнейшим планам нашего сотрудничества с тутошним генеральным, — её лицо презрительно скривилось, Хрущёва она очень сильно не любила. — Я даже знаю вашу повестку дня, сама выяснила, не беспокойся на тему, кто разболтал. Так вот, я настаиваю на включение в неё плана создания 'детских городов будущего'! — твёрдость её голоса достигла максимума, и я прекрасно знал, что спорить с ней в этом состоянии не просто бесполезно, но и опасно.

– 'Детские города будущего'… — что-то я тебя не понимаю, Светик, о чём ты говоришь?

— Надо было читать моё послание, я там всё подробно расписала. Что это такое, что для этого нужно и вообще. Я об этом уже много лет думала, как о несбыточной мечте, а тут это вполне реально.

— А поподробнее рассказать можешь…, ну пожалуйста, не проси меня прямо сейчас читать твою писанину, правда-правда, мне нравится твой почерк, но мне будет приятно, когда ты сама словами всё рассказываешь.

— Ты как был нахал, когда со мной познакомился, так нахалом и остался, несмотря на все мои усилия по исправлению данного недостатка. Ладно, уж…, слушай. Итак, помнишь мы с тобой думали на тему того детства, которое хотелось бы пережить заново? Ну, когда ты рассказывал о своём детстве, а я о своём, хм, даже не знаю, как его назвать можно.

— Помню, конечно. Ты тогда долго пребывала в печали, не отвечая на внешние раздражители.

— Так вот, я долго думала, как можно было бы совместить твой и мой опыт, чтобы он в итоге был позитивным. Долго ничего не могла придумать. Представь, что у тебя не было бы твоего отца, да и матери, но всё то, что у тебя было в детстве, сохранилось. Весь тот позитив, благодаря чему ты стал тем, кем стал. Только не говори, что это невозможно в принципе, что детский дом никогда не заменит живого отца и живую мать. Да, не заменит, но и заменять не надо, вот в чём дело-то.