Олег Яковлев - Маски Черного Арлекина

Не прибавив больше ни слова, он направил коня к большому камню. Граф де Нот последовал за ним. Там они спешились и стали на привал. Пустынник быстро разжег костер и начал готовить ужин. На небольшом дорожном вертеле закрутилась пара ощипанных куропаток.

– Ну что, почтенный Сахид Альири, теперь, когда мы стоим на границе между моим миром и вашим, скажите, не таясь, пришлось ли вам по душе наше королевство? – спросил Ильдиар, разбирая дорожный мешок.

– Пустыня зовет меня, – каким-то странным голосом ответил тот, пристально глядя на восток. – Мы, асары, не живем долго на чужбине...

– Кто такие «асары»? – поинтересовался паладин. До сего дня он не слышал этого слова.

– Асары – сыны ветров, песка и неба – трех сущностей, из которых состоит Пустыня.

– Не знал, что вы причисляете небо к части своей вотчины, – усмехнулся паладин.

– Ты ничего не знаешь о нас, рыцарь запада, но вскоре тебе откроется многое, – посулил Сахид Альири и оторвал взгляд от темнеющего горизонта.

Он глубоко вздохнул и начал наливать что-то из бурдюка себе в дорожную кружку. Нежно-зеленое варево дымилось, на дне плавали мелкие листья.

– Почтенный Сахид, вам не надоел этот ваш чай, который мы уже столько раз пили в пути? Может, хотите вина? У меня с собой как раз припасена бутылка замечательного сархидского.

– Только вы, ронстрадцы, пьете вино каждый день, у нас же оно лишь по большим праздникам. Это – особенный чай, сорта алого лепестка. Его собирают исключительно нежные женские руки и неизменно в рассветный час, после чего бережно хранят от дневных и вечерних лучей...

– Не понимаю, как может напиток зависеть от чьих-то рук и времени сбора...

– Прошу, о светоч, окажи честь, разделив со мной вкус этого чудесного чая.

Ильдиар принял дымящуюся кружку. Осторожно отпил. Терпкий запах сразу же оставил свой след во рту. Горько-приторный, так охарактеризовал бы паладин новый вкус. Но все же он ему понравился, и Ильдиар отхлебнул еще.

– Что ждет нас там? – Граф де Нот кивнул в сторону уходящего на восток бескрайнего моря песка.

– Много опасностей таит в себе пустыня. Песчаные бури, чудовища, подобных которым ты никогда не встречал на своей родине, ронстрадский рыцарь, ловцы удачи...

– Ловцы удачи?

– Так у нас называют охотников на людей, которые путешествуют от города к городу и ловят странников, геричей, чужеземцев, различных одиночек. Рабы в Ан-Харе и других султанатах – главнейшая статья торговли. Для любого бандита песков человек, в одиночку преодолевающий барханы, является не более чем мешком, набитым золотом. А подобная добыча – это истинная удача. Вот они и стирают свои сапоги о песок в поисках этой самой удачи.

– Мерзавцы и безбожники! – в праведном гневе вскричал Ильдиар. – И как только земля таких носит?!

– Здесь пролегает граница, за которой поистине нужно держать ухо востро. Но это будет лишь завтра. А сейчас отдых, последняя передышка... Ну, как тебе зелье, паладин?

Рыцарь уже опорожнил кружку. По телу начало разливаться приятное тепло. Холод вечерней степи постепенно отступал, и граф немного согрелся благодаря чудесному напитку. С каждым мгновением становилось все теплее, но вскоре на спине и лбу сэра де Нота выступил пот, ему стало так жарко, будто он оказался облаченным в полный доспех на палящем полуденном солнце.

– Странно... – пробормотал Ильдиар. Язык отчего-то стал непослушным и словно бы весь высох. – Голова будто чужая пришита...

– Ничего, пройдет, – заверил асар. – Этот чай очень крепкий. Так и должно быть...

– И в глазах темнеет...

Лоб стал наливаться тяжестью. Казалось, что вся кровь, которая была в теле, в единый миг ударила в виски. Голова у графа закружилась...

Ильдиар просто откинулся на землю, сознание оставило его. Пустынник поднялся на ноги, подошел и, склонившись над своим компаньоном, поудобнее уложил его на дорожный мешок.

– А теперь подсчитаем, мой наивный и доверчивый друг, сколько на тебе можно заработать, – прошептал Сахид Альири, и лицо его преобразилось.

Добрая и искренняя улыбка слегка изменила очертания, превратившись в алчную усмешку. Из глаз исчезло всякое участие и понимание, теперь в них отражались лишь пустота и металлический блеск.

Оставив графа де Нота лежать в беспамятстве, Пустынник начал подготавливаться к переходу через пески.

Этот глупец попался на крючок, и я не мог не усмехнуться, глядя на его помешательство. Многие теряют рассудок от эля и вина, другие от богатства, третьи от власти, но смешнее всех выглядят те, что готовы вложить голову в пасть льва ради любви. Я никогда не мог понять этих безумцев – более эфемерную, поддельную и вымышленную вещь, чем любовь, трудно себе представить.

Но он сделает все, что должен. В этом я не сомневался. Сперва он разделается с Ильдиаром де Нотом, а после принесет мне песок ифрита, что один только способен пробудить то мерзкое существо, спящее в подземельях под Хианом. Спящее, когда пришла пора срывать прогнившие Скрепы, что все еще держат этот опостылевший мир.

– Эй, Повелитель, ты здесь? – раздался за спиной голос, совсем не раболепный, как должно было быть, и отнюдь не молящий.

Новая тень была определенно, подери ее Прóклятый в банке, наглой и хамовитой.

– Что ты себе позволяешь, мерзавец... – Я обернулся и даже застыл от неожиданности. В ежечасно меняющих очертания дымных пальцах тень сжимала длинную цепь, к которой за лапки была прикована большая черная птица. В ее вертикальных зрачках застыло безумие. Она била крыльями и пыталась освободиться, но тень крепко держала прочный кованый поводок.

– Что это ты притащил?! – Моему гневу не было предела. До гибели этого бесполезного раба оставалось меньше мгновения. – Пора от тебя избавляться...

– Эй-эй-эй! Эта птица несла послание королю Ронстрада! – Тень дернула за цепь.

Этот никчемный сгусток тьмы еще смел меня перебивать! Нет, определенно, наглости у него хоть отбавляй. Интересно было бы вспомнить, кому эта мерзкая душонка раньше принадлежала. Уж не гному ли какому-нибудь?

– В послании было названо твое настоящее имя, Повелитель! То имя, под которым тебя знают здесь, в Гортене!

Да, хамства в тени было не меньше, чем наглости, но свою работу она делала отменно – с этим нельзя было не согласиться.

– Кто написал послание?

– Принц Ронстрада, сэр Кларенс Лоран. Он же – некромант Сероглаз.

– Как вышло, что он до сих пор жив?! Жив, когда должен был отправиться на Храннов суд вместе с Деккером и присными?

– Эта самая птица вылечила его раны. Она принесла ему Живую воду.

– Живую?

– У ворона была еще вторая фляжка, почти полная. – Тень передала сосуд.