Кирилл Шатилов - Торлон

В последнем Ризи сам имел возможность убедиться, когда Фокдан открыто отказался выполнять его распоряжение встать лагерем прямо на месте разоренной заставы и предпочел провести ночь в одиночестве, закопавшись в палую листву поодаль от остального отряда. Многие приняли его странное поведение за страх перед воспоминаниями об этом месте и нежелание ночевать среди могил своих недавних сотоварищей. Отчасти так оно и было. Не было только могил. Как не было и трупов всех тех, кто сложил свои головы в том последнем бою с неистовыми, окрыленными победой над огнем шеважа. Пепелище остыло, все вокруг было мертво, безлюдно и пугающе незнакомо, и поначалу напрашивалось единственное объяснение: пришедший сюда раньше их первый карательный отряд тщательно предал всех павших земле и отправился дальше выполнять свою главную задачу — карать. Воины во главе с Ризи подошли к бывшей заставе затемно, костров предусмотрительно разжигать не стали, а наутро выяснилось, что никаких могил или даже общего кургана, какие вабонам приходилось иногда сооружать в местах особенно крупных лесных сражений, нет и в помине. Отсутствие разбросанного по заставе оружия или доспехов еще можно было объяснить жадностью шеважа до всего железного, но люди, пусть даже мертвые, просто так не исчезают. Тем более что некоторые следы все же остались. Когда предрассветный туман рассеялся, повсюду стала видна кровь. Ее было так много, что поначалу изумленные воины решили, будто на пепелище теперь растет красная трава. Начал накрапывать мелкий дождь, и на глазах трава стала медленно зеленеть, отмываясь от крови. Даже кони, почуяв неладное, испуганно заржали.

Фокдан и тогда не одобрил поспешность Ризи, распорядившегося незамедлительно послать гонца обратно в замок с вестью о том, что они, дескать, благополучно добрались до заставы и приступают к ее восстановлению. Действительно, мерный стук топоров несколько поднял настроение не на шутку встревоженным воинам, однако о том, что уготовило им будущее, большинство заставляло себя просто не думать. Фокдан обошел тогда все пепелище, осмотрел ров, доверху засыпанный обгорелыми бревнами, попытался найти подземный лаз, которым они воспользовались в ту роковую ночь для вынужденного побега, но так ничего заслуживающего внимания не обнаружил. Все, что происходило с ним совсем недавно, теперь казалось отголоском другой, полузабытой жизни. Когда гонец уже был отправлен в замок, наконец-то приняли решение собрать совет, чтобы обсудить увиденное и понять, как действовать дальше. До последнего откладывался вопрос о том, куда мог деваться пришедший сюда раньше их отряд. Разумеется, досужие домыслы привели этих обленившихся на домашнем довольствии вояк к простейшему выводу: каратели застали здесь шеважа и бросились за ними в погоню.

Свои возражения Фокдан, как ни странно, тоже приглашенный на совет, оставил при себе. В свое время отец научил его неплохо разбираться в следах, которые хранит лес, хранит не только на земле, в траве, но и на деревьях, и в запахах. Чутье подсказывало ему, что первый отряд, где бы он сейчас ни был, до заставы так и не добрался. При этом следы, оставленные в большом количестве шеважа, говорили о том, что те убрались восвояси совсем недавно, скорее всего, не позднее вчерашнего полудня. Об этом он тоже ничего не сказал. Боялся, что в противном случае с Ризи и его мечтающих о героических боях мергов станется, и они тоже захотят снискать славы, преследуя коварного врага. В успехе подобного маневра у Фокдана были большие сомнения. Но и о них он промолчал. Когда же до него дошла очередь, он только пожал плечами и призвал особо рьяных сторонников Норлана, самозабвенно рвавшегося в бой, согласиться с благоразумным мнением Ризи: что в первую очередь все же необходимо отстроить заставу заново, чтобы иметь столь необходимое в Пограничье укрытие. Норлану, оказалось, тоже было что возразить. Он не преминул заметить, что новая застава будет выстроена вовсе не из камня, и, чтобы спалить ее, у шеважа наверняка хватит огненных стрел. Или преподнесенный ими урок ничему вабонов не научил? Нужно не тесать бревна, предвидя опасность, а искоренять ее причину. Его не послушались. На общее решение повлиял красноречивый жест Ризи, который обвел опушку обступавшего их леса взглядом и предложил представить, какое расстояние будет разделять новые стены и ближайшее укрытие шеважа, когда срубят все необходимые для строительства стволы.

Работа закипела. Пришедшие из замка дровосеки и искусные плотники рьяно взялись за дело, предоставляя воинам делать то, что они умели лучше всего, — охранять их труд. Правда, рук все же не хватало, и Ризи отдал в помощь плотникам еще три десятка своих людей, умевших держать не только боевые топоры. Фокдан тоже решил помочь на строительстве, чем вызвал явное недоумение Норлана, полагавшего, будто мирный труд для воина — стыд и срам. Фокдан не стал его разубеждать, тем более что времени на споры не оставалось: стук топоров и треск падающих деревьев не могли не привлечь внимания шеважа. С другой стороны, участие Фокдана в работе не осталось незамеченным. Он не только валил лес, как заправский лесоруб, «скашивая» средних размеров ствол с десяти, а то и меньше ударов, но и давал строителям, привыкшим возводить мирные избы с невысокими заборами, ценные советы, поскольку на своей шкуре испытал, что значит для воина «правильная» застава.

Хуже всего дела обстояли с расчисткой рва. Вымазанные с ног до головы в саже и угле воины ругались почем зря, толку от их усилий было мало, бревна у них в руках превращались в труху, и приходилось вооружаться неудобными совками. Кто-то даже предложил возвести новые стены по внешней стороне рва, чтобы потом, находясь под их прикрытием, спокойно довершить начатое. Однако эту соблазнительную мысль пришлось отбросить: расширить территорию заставы означало приблизить ее края на непозволительно опасное расстояние к лесу. Напротив, Фокдан разделял мнение Ризи, что имеет смысл сделать новую заставу меньше первой, чтобы тем больше удалиться от опасного соседства.

Одним словом, ров худо-бедно расчищали одновременно с возведением стен, на холме уже вырос первый этаж будущей сторожевой башни, шеважа не появлялись, а в довершение всего стал накрапывать холодный дождик, окончательно поднявший настроение усталым воинам. Ведь мокрые бревна никакими стрелами поджечь не удастся. На всякий случай у каждой группы строителей имелся запас колодезной воды в кожаных бурдюках. Отныне такие бурдюки предстояло держать рассредоточенными по заставе как неприкосновенный запас, а в период засухи или иссушающих холодов — складывать прямо на рантах, чтобы при необходимости поливать из них предательское дерево. В душе Фокдан надеялся, что таким образом удастся дотянуть до зимы. Зимой шеважа обычно прятались по своим норам, и все Пограничье ненадолго впадало в спячку.