Кирилл Шатилов - Торлон

— Разве у мастера Ниеракта нет лишней тачки? — попытался он в свою очередь изобразить удивление.

Шилох сцепил пальцы на груди, похрустел костяшками, почесал затылок и предложил гостю подождать, а заодно присмотреть за посудой. Сам же он скрылся в дверях приземистого домика с дымящейся на крыше трубой, в котором скорее всего и помещался печной цех. Вскоре он вышел, а следом за ним — высокий мужчина в кожаном переднике, с голым, как у кузнеца, торсом, потный, весь перемазанный сажей и улыбающийся.

— Маго Хейзит! — с порога начал он, вытирая о передник и протягивая гостю для рукопожатия широкую шершавую ладонь. — Как поживает твоя достопочтенная матушка?

— Хорошо, вита Ниеракт. Кланялась вам, — слукавил на всякий случай Хейзит, прекрасно понимая, что если все получится по его задумке, то матушка с радостью предоставит гончару открытый счет в своей таверне, которая к тому времени превратится в уважаемый всеми трактир. Опережать события было не в его привычках, но уж больно хотелось помечтать.

— И ты ей привет передавай. Давненько я к вам не захаживал. Ну да ладно, тебя-то что привело? Шилох говорит, ты теперь на замок работаешь. Поздравляю.

— У меня срочное поручение от Локлана. Он сказал, что готов оплатить вам лучшую глину, какую я только смогу у вас найти. Для обжига, — поспешно добавил Хейзит. — Мне и нужно-то всего ничего: от силы мешок.

— Глину найдем. Тачку дадим, — усмехнулся Ниеракт, кивая своему помощнику.

Тот снова нырнул в печной цех, пошумел там чем-то и в конце концов выкатил на улицу не слишком чистую, но прочную на вид тележку на двух вихляющих колесах.

В этот момент за спиной Хейзита послышался стук копыт, и во двор неторопливо въехала телега, распространяющая вокруг себя сильный запах рыбы.

— Вот еду с рынка, Ниеракт, и решил тебя проведать! — крикнул возница, натягивая поводья и осторожно спуская с телеги свое грузное тело. — Как там, готова моя посуда? — Увидев застывшего в недоумении Хейзита, он просиял и смачно плюнул себе под ноги: — Тэвил, если это не мой лесной спаситель! Какими судьбами?

Возницей оказался не кто иной, как толстяк Исли, решивший сменить арбалет виггера на сети рыбака. Без доспехов и оружия он казался сейчас простым добрым увальнем, таким же далеким от ратного дела, как рыба — от стрелы. Хейзит был рад этой нечаянной встрече, хотя отъезд Исли перед самым Вайла’туном оставил у него в душе неприятный осадок, слишком уж он смахивал на предательство. Да и коня, полученного на заставе Тулли, он, похоже, присвоил и даже запряг в телегу без зазрения совести. Однако кто такой был Хейзит, чтобы обвинять своего бывшего сотоварища во всех грехах? Разве сам он не пытается пристроиться поудобнее при замке и обеспечить себе безбедное будущее за счет ни в чем не повинных вабонов, пользуясь сложившимся положением и всеобщей нуждой в защите? Ведь он не стал хвататься за меч и проситься, чтобы Фокдан с Норланом взяли его с собой в Пограничье. Он забыл даже напомнить Ракли об остальных заставах, безоружных перед лицом страшного врага, готового вот-вот застать их врасплох и безжалостно уничтожить. Нет, он не имеет ни малейшего права упрекать Исли в желании забыть обо всем ради одной-единственной и понятной любому цели — выжить.

Обо всем этом он подумал, пожимая протянутую руку Исли и с завистью поглядывая на телегу.

Гончар с помощником в растерянности стояли, не зная, кому теперь уделять больше внимания и кого обслуживать в первую очередь.

— За глиной, говоришь, приехал? — уточнил Исли, выслушав короткий рассказ Хейзита и все поглядывая на полки с посудой, среди которой наверняка был и его заказ. — Так забирай и поехали. Я тебя куда скажешь довезу. Ниеракт, этот парень что надо! Ты бы знал, в какие мы с ним попали тут давеча переделки! Врагу не пожелаю.

— Как улов? — поспешил прервать его словоизлияния Хейзит. — Что-то в телеге у тебя негусто.

— Так я все уж на рынке продал. — Исли самодовольно усмехнулся. — Кстати, Ниеракт, я тут и тебе рыбешки привез, как договаривались. В счет будущих заказов.

Гончар оживился и велел Шилоху разгружать телегу. Сам же он вооружился тачкой и завернул в проем между домами, где под деревянным настилом, как оказалось, высилась целая гора отборной глины.

Пока Исли помогал Шилоху выгружать рыбу, громко пересказывая рыночные слухи и небылицы, Хейзит придерживал тачку, а Ниеракт щедро перекладывал в нее лопата за лопатой свой драгоценный материал. При этом Хейзит как бы невзначай порасспросил его о свойствах глины, о том, как она ведет себя при обжиге и что нужно сделать, чтобы она, сохраняя легкость, выходила еще прочнее.

— Все зависит от того, что ты намереваешься из нее делать, маго. Если важнее всего легкость, то добиться прочности можно при помощи особого обжига. Я, к примеру, после первого обжига опускаю заготовки в ледяную воду. Если глина плохо схватилась, она трескается и ломается. Зато если все было сделано правильно, стенки посуды получаются такими прочными, что даже ловкач Шилох не в состоянии ее разбить с первого раза. Можно добиться прочности более легким способом: подмешивать в глину песок. Но и тут есть свои подвохи. Если переусердствовать с песком, глина выходит хрупкая. И водой тут дела не спасти. Воду я при замесе вообще стараюсь не использовать. Да и песком увлекаться не советую: он портит посуду.

— А как вы проверяете, что глина готова?

— Опять-таки смотря для чего? Чтобы не боялась ударов? Так это любая их боится, и какого-то одного способа тут нет. Чтобы огонь ее не портил? Или чтобы тепло еды подольше хранила?

Хейзит понял, что Ниеракт мыслит свойствами готовой посуды и не видит иного применения для своих навыков. Он совершенствует мастерство гончара, усложняет работу, радуется удачным результатам, но проходит мимо того, что лежит на поверхности и до чего смог додуматься только такой, не обремененный знаниями и опытом подмастерье, как Хейзит. Однако Локлан совершенно прав: стоит гончарам вроде него прослышать о доставаемых из печи грубых, но зато удобных для строительства легких и прочных камнях, как они, не сговариваясь, побросают свои хрупкие чашки да миски и примутся опустошать карьер ради простой и быстрой наживы. Вот тут-то ему и должно прийти на помощь покровительство замка. Хейзит еще не представлял себе, каким образом это произойдет, однако и Ракли, и Локлан дали ему понять, что так будет лучше для всех. Самостоятельности, когда речь заходит о больших деньгах, быть не может и в помине. Кто же это ему сказал?

— Вообще-то хорошая глина должна липнуть к пальцам, — продолжал между тем орудовать лопатой Ниеракт. — Если ты видел, как твоя мать печет хлеб, то можешь сравнить глину с тестом. Пока я не научился смешивать глину на глаз, мне приходилось тратить по нескольку дней на опыты с шариками. Берешь глину после замеса, скатываешь из нее два шарика размером с кулак, один из них сплющиваешь в лепешку и сушишь обе заготовки дня два-три. Только ни в коем случае не на солнце, а в тени, чтобы равномерно получилось. Если за это время на шарике или лепешке заметишь трещины, значит, глина выходит слишком жирная. Если же трещин ни там ни там нет, а при падении на землю с высоты опущенной руки шарик рассыпается, значит, глина, наоборот, слишком сухая.